Внеконкурс: арт

[Кайентай-тим]

Название: Придумывать Названия Для Артов Такой Же Геморрой, Как Играть На ФБ За Маленькую Команду
Автор: команда Кайентай
Пейринг/Персонажи: Сакамото/Муцу
Тема: внеконкурс
Рейтинг: G
Примечание: По мотивам кадра из 10-ого эндинга + небольшой авторский произвол

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		33	(100%)
Всего:		33

@темы: Внеконкурс, арт/коллаж, Gintama: Joui Wars, Кайентай

---

Внеконкурс: фик

[Кайентай-тим]

Название: Телохранитель
Автор: команда Кайентай
Бета: команда Кайентай
Размер: мини, примерно 1700 слов
Пейринг/Персонажи: Сакамото, Камуи, Абуто, Муцу фоном, ОМП.
Тема: внеконкурс
Жанр: джен
Рейтинг: PG-13
Саммари: Разве ты не мой телохранитель и не должен меня защищать?

Сиреневый зонтик с размаху опустился на его руку, и Сакамото поневоле разжал пальцы моментально онемевшей руки.
Пистолет отлетел прямо под ноги ударившего его аманто. Тот смерил человека, потянувшегося было за оружием левой рукой, предупреждающим взглядом и тихо, но вполне доходчиво произнёс:
— Будешь мне мешать — убью.
— Разве ты не мой телохранитель и не должен меня защищать? — с растерянной улыбкой пробормотал Сакамото, но аманто, уже не обращая на него ни малейшего внимания, кинулся на противников, что окружили их обоих.
Сакамото почесал затылок левой, здоровой рукой. С одной стороны, поведение телохранителя можно было списать на своеобразную заботу о безопасности жизни нанимателя — хотя стараниями его правая рука дико болела и стремительно опухала. С другой — уж слишком счастливое выражение лица было у чёртового аманто, когда он размозжил голову зонтиком первому противнику.
И слишком уж странно он себя вёл... почти с самого начала.
Если хорошо разобраться, думал Сакамото, каким-то чудом ухватив-таки с пола пистолет и пытаясь уйти с поля битвы — благо, всё внимание противников было занято его телохранителем, — то здесь всё было нечисто с самого начала...

Сару — аманто, на всю галактику прославившиеся буйным темпераментом и отсутствием мозгов. Внешне они напоминали огромных уродливых горилл, но Сакамото предпочёл бы не иметь с ними никаких дел не только из эстетических соображений.
Их культура была очень слаборазвитой, никакой особой выгоды от какого-либо сотрудничества... Если бы не одно невзрачное растение, что в изобилии росло на их планете. При должной обработке из него получались недешёвые специи. А ещё — неимоверно дорогой наркотик, на языке наркоторговцев именуемый "синей звездой".
С наркотиками Сакамото предпочитал не связываться, но один высокопоставленный чиновник, покровительствующий молодому космическому торговцу и оказавший ему не одну ценную услугу, попросил как-то раз об услуге ответной. Всего ничего — договориться с бешеными гориллами, чтобы они разрешили экспортировать эту их травку.
Отказать важной шишке в услуге было нельзя, хоть она и представляла немалую угрозу для жизни, и Сакамото решил заняться этим сам, не подвергая ненужной опасности жизнь Муцу.
И пусть он был уверен, что может уболтать кого угодно и о чём угодно, совсем в одиночку идти на подобные переговоры ему не улыбалось.
Сакамото решил нанять телохранителя со стороны.
Здесь-то он и допустил фатальную ошибку.
Позднее, анализируя ситуацию, Сакамото понял, насколько всё было предусмотрено заранее, и что так или иначе он всё равно попался бы в ловушку.
Но в тот роковой день он, в кои-то веки игнорируя возмущения Муцу, обратился к хорошему (как он считал тогда) знакомому с просьбой подобрать телохранителя на одно небольшое дело, и приятель свёл Сакамото с высоким светловолосым ято.
У ято были косматая грива песочного цвета, усталые глаза — и не было левой руки. Выслушав, для чего космическому торговцу нужен телохранитель, он пообещал Сакамото молодого, но опытного и очень сильного бойца, рядом с которым не страшна никакая опасность.
Сакамото молодость наёмного работника не смущала. Ято — лучшие бойцы во Вселенной!
И даже внешность его временного телохранителя — невысокого, худощавого, от силы лет восемнадцати на вид, — нисколько не сбавляла энтузиазма. Сакамото наивно (как он осознал немного позже) полагал, что ему очень повезло.
Телохранитель был улыбчив и немногословен; он терпеливо слушал все наставления работодателя, кивнул в ответ на: «Ты всё понял?», и Сакамото, редко доверяющий непроверенным людям, отчего-то решил, что переговоры пройдут гладко.
Встретиться для переговоров ему предстояло не на самой планете, а на корабле сару, поскольку наследный принц, сын главы правительства (если можно назвать правительством кучку обезьян, которые отличались от остальных лишь повышенным уровнем агрессии и физической силы), как раз находился в том же секторе космоса.
Неприятности начались, едва они ступили на звездолёт.
Ято, ещё минуту назад поддакивающий на предупреждения Сакамото, вдруг стал вести себя так, словно он сам был куда более важной персоной, нежели нанявший его человек.
— Какая рухлядь, — заметил он с улыбкой, оглядывая внутренности звездолёта.
— Какие слабаки, — пробормотал он, кинув скучающий взгляд на встречающих их горилл. И добавил ещё что-то, но Сакамото, зашедшись надрывным кашлем, заглушил его слова.
— Я же велел тебе не провоцировать их, — с нервным смешком шепнул он телохранителю, когда тот с независимым видом шёл рядом с ним в сопровождении огромных, метра под два с половиной, горилл-сару.
Телохранителю полагалось находится сзади, но какое-то новое выражение его глаз подсказывало Сакамото, что спину ему лучше не доверять.
— В чём дело, Сакамото-доно? Я всего лишь говорю им правду, — безмятежно отозвался ято, и Сакамото прикусил язык, чтобы не провоцировать его и горилл-сару лишний раз.
В огромном зале переговоров их ждали сам наследный принц — тщедушная обезьяна-альбинос в огромной золотой короне, — восседающий на атласных подушках, и добрая дюжина его телохранителей, каждый в два роста самого Сакамото.
Гостей усадили на такие же подушки перед принцем и поставили перед каждым по подносу со всевозможными яствами. Телохранитель тут же с носом зарылся в еде, и Сакамото, которому в горло кусок не лез, порадовался было, что рот сумасшедшего аманто будет занят едой.
Не тут-то было. Сакамото с принцем только успели обменяться приветствиями, и Сакамото едва-едва пожелал здоровья самому принцу, принцессе, ныне здравствующему королю, его супруге и десятку тётушек и дядюшек (и даже вспомнил все имена и титулы!)...
— Больше ничего нет поесть?
Телохранитель оттолкнул поднос ногой и развалился на подушках со скучающим видом.
Один из телохранителей и по совместительству — главный советник короля сару — насупился и с жутким акцентом прорычал:
— Перед принцем нельзя так себя вести!
Ято смерил его взглядом стеклянных глаз и — Сакамото обмер — сказал, зевая:
— Вы слабые и жалкие, вас так скучно будет убивать.
После этого и развёрзся ад.
Телохранитель зарычал и замахнулся на тонкого невысокого ято. Тот легко уклонился от удара, оставившего вмятину в металлическом полу, и в красивом высоком прыжке сам ударил гориллу прямо в морду.
Тот покачнулся — и рухнул словно подкошенный.
По истошному визгу принца остальные одиннадцать кинулись на Сакамото с его телохранителем со всех сторон.
Вот тогда-то Сакамото, матерясь про себя, выхватил пистолет — и тут же схлопотал по руке зонтиком.
Кое-как подхватив пистолет здоровой рукой и пригибаясь, когда над ним или мелькала огромная волосатая лапа, или пролетало могучее тело очередного сару, Сакамото ползком добрался до стены, около которой сидел перепуганный принц.
— Ха-ха, привет, — ухмыльнулся он.
Принц лишь захлопал на него короткими белесыми ресничками.
— Когда мой телохранитель голоден, он всегда такой, — Сакамото пожал плечами и чуть не взвыл от боли в руке.
Всё-таки сломана.
— Вообще, раз уж все церемонии закончены, может, перейдём прямо к делу? — осведомился он.
Принц продолжал тупо смотреть на него.
— Я про договор о том, чтобы мы могли экспортировать ваши специи на различные планеты. — Сакамото порылся за пазухой и извлёк помятый листок договора.
— Не беспокойтесь, — сказал он, — мой проект гарантирует вашей планете неслыханный расцвет производительных сил. Подумайте, что будет, когда жители галактики, измождённые техническим прогрессом, распробуют на вкус эти специи и просто влюбятся в вашу великолепную планету — последний островок первозданной природы в море повсеместной технократии! Со временем, я уверен, столицу галактики перенесут на планету Сару, и она станет жемчужиной созвездия Водолея. Остальные аманто будут скрежетать зубами, но тут уж ничего не поделаешь...
Совсем рядом с головой Сакамото шлёпнулось о стену что-то окровавленное, пульсирующее, забрызгав его, и плюхнулось на пол.
—Ттак вот, — продолжал Сакамото после секундного замешательства, — планета Сару станет элегантнейшим центром ближайших созвездий, а скоро и всей галактики...
Он вскинул руку с оружием почти на автомате и понял, что целится прямо в оскалившееся лицо своего телохранителя, стоящего перед ним.
Сакамото судорожно выдохнул и аккуратно, хоть рука и не слушалась, опустил оружие.
Лицо ято было кошмарным — забрызганное кровью, с широко раскрытыми безумными глазами. И страшнее всего была его улыбка.
Сакамото никогда не думал, что кто-то может улыбаться так страшно.
— Сакамото-доно, — мягко произнёс телохранитель,— я закончил. Если вы тоже закончили, пройдёмте в рубку.
— За-а-ачем? — испуганно спросил Сакамото.
Ято перестал улыбаться и вытер кровь с белого лица.
— Вы передадите моим людям сигнал, что корабль зачищен, — неожиданно серьёзно произнёс он.

Ято.
Очень много ято.
Количеством с целый отряд.
Например, седьмой отряд Харусамэ.
Среди них Сакамото заметил и того блондина, что рекомендовал ему телохранителя.
Тот при виде человека дружелюбно улыбнулся.
— О, Сакамото-доно, вы целы. Я рад.
— Это... это захват корабля? — спросил Сакамото, глупо улыбаясь.
— Именно, — ответил ято. — Позвольте представить вам нашего капитана Камуи, — он церемонно указал на бывшего телохранителя, который, словно кошка, облизывал свои окровавленные руки.
— Я уже догадался, — отозвался Сакамото. — Правда, позднее, чем надо бы, ха-ха. Зачем вам корабль сару?
Абуто покачал головой.
— У седьмого отряда тяжёлые времена, мы теперь фактически на вольных хлебах. Нам нужен дополнительный корабль. И тут подвернулась такая возможность — как не воспользоваться? Да, вы можете быть свободны. Свяжитесь с вашим замом, пусть он заберёт вас — мы удерживать не будем.
— Ха—ха, как это любезно с вашей стороны. А что будет с принцем?
— Это уже не ваша забота, — сердечно ответил Абуто. — Но вообще-то мы хотим получить за него выкуп.
Сакамото стиснул зубы. Мало того, что из-под носа у него увели хороший контракт, заодно он подвёл и нанимателя. Стыдно, что он, Сакамото Тацума, который и воду продаст на Нептуне, спасовал перед какими-то пиратами.
— Паазвольте, — заулыбался он, — но моя репутация! Моя репутация честного торговца пострадала!
— Радуйтесь, что не пострадало больше ничего, — отозвался Абуто, которого долговязый землянин, похоже, начал раздражать.
— И контракт, мой контракт сорван! Надеюсь, Харусамэ будут достаточно любезны, чтобы хоть частично возместить мне ущерб?
Камуи улыбнулся.
— Он не трус. Ты из Японии, верно? Из страны самураев?
— Для человека, который нам уже не нужен, вы ведёте себя слишком самонадеянно. Стоит ли возиться с вами?
— Не убивай его, Абуто. Я хочу сразиться с ним.
Целый отряд ято против человека со сломанной рукой — ну, кто кого?
— Для человека, — нервно начал Сакамото, — который может предложить вам кое-что получше старого корабля и нескольких килограмм золота, я говорю мало и по делу.
Капитан с помощником переглянулись.
— Я слушаю, — коротко сказал Абуто.
Сакамото зажмурился и выпалил:
— "Синяя звезда".
Камуи перестал улыбаться.
Абуто присвистнул.
Остальные обернулись на звук слов.
— У них на планете полно этой травы, — через силу пояснил Сакамото.
— Выручка напополам, — быстро сказал Абуто.
Сакамото замялся.
— Ну, вы понимаете, я действую как посредник, ха-ха...
— Нет, так не пойдёт, — покачал головой Абуто. — Либо мы договариваемся с вами и сейчас, либо вообще ни с кем не договариваемся.
Камуи снова улыбнулся.
— По рукам, — ответил Сакамото.
Для человека, который столкнулся с самым свирепым отрядом космических пиратов и не только остался жив и относительно здоров, но и смог провернуть нужную сделку, он был счастлив.

— Муцу, радость моя, забери меня отсюда. У меня сломана рука и голова болит, и вокруг много злых ято... Нет-нет, это я не вам, ха-ха.
— Ято? Так это их корабль маячит около посудины горилл?
— Да-да-да, поэтому поскорее прилетай за мной.
— С какой стати я буду подвергать своих людей опасности? Нет уж, ты сам в это угодил, сам и выбирайся.
— Но Муцу-у-у!..

Вопрос: Понравилось?

1. Да!		23	(100%)
Всего:		23

@темы: Внеконкурс, фик: авторский, Gintama: Joui Wars, Кайентай

---

Внеконкурс|Фанфик №3

[Yoshiwara]

Название: Шинсенгуми в Ёшиваре
Автор: Синфик (red tea)
Бета: Киноварь
Размер: 1605 слова
Пейринг/Персонажи: Хиджиката/ОМП, Сого и Хиджиката/Сого
Тема: внеконкурс
Жанр: AU, треш, ангст, PWP, стеб
Рейтинг: NC-17
Придупреждения: треш! ООС! Все-бы-никада!
Примечание: в команду Йошивары нечаянно заглянул любитель Шинсенгуми, и мы не смогли его выгнать. Простите нас!

AU: Шинсенгуми – подпольная правительственная организация, занимающаяся шпионажем в самом опасном районе Эдо – Ёшиваре

AU: Шинсенгуми – подпольная правительственная организация, занимающаяся шпионажем в самом опасном районе Эдо – Ёшиваре


В «Красной стреле» сегодня было как-то особенно немноголюдно. Хиджиката внимательно осмотрел помещение, убеждаясь, что все потенциальные клиенты уже заняты, и незаметно юркнул в подсобку для персонала. Там он выдохнул, достал сигареты и с остервенением почесал бедро. Новые чулки отчаянно натирали. Небольшая Г-образная комната, к счастью, была пуста, и ближайшие минут десять его не хватятся. Когда в Эдо начинался рабочий день, в Ёшиваре смена подходила к концу, поэтому можно было не опасаться попасться какому-нибудь особенно ретивому работнику. Хиджиката обычно любил эти часы – клиентов немного, можно спокойно покурить или поболтать на крыльце заднего двора со своими. Однако сегодня был особенный день, и поганое настроение не могли исправить даже мысли о скором отдыхе.

Хиджиката прислонился к стене и затянулся, блаженно прикрыв глаза. Даже возможный выговор за курение в помещении от Кондо-сана его сейчас не волновал. У плохого настроения Хиджикаты было сразу несколько причин. Первая – новое кимоно и чулки выглядели отвратительно, вторая – клиенты сегодня не обращали на него никакого внимания, а третья – очередная террористическая организация выбрала местом сбора «Красную стрелу». Шинсенгуми, ясное дело, должны были тщательно проследить и передать всю полученную информацию в штаб. И если первая и вторая были обычным делом в их работе, то подставлять собственное заведение Хиджиката не любил. Гораздо безопаснее было предложить помощь какому-нибудь стороннему борделю, а заодно и проследить за террористами. Хиджиката с досадой подумал, что этим вообще должен заниматься Ямазаки. Но Ямазаки лежал в больнице с… последствиями общения с одним неуравновешенным клиентом. А без него, мастера прикрытия, все их операции весьма осложнялись.

– Прохлаждаетесь, Хиджиката-сан? – вырвал его из раздумий голос. Хиджиката узнал бы его из тысячи других, потому что ни один человек не смог бы выразить такое пренебрежение всего двумя словами.

– Сого, отвали, сейчас докурю и вернусь в зал.

Сого в ответ ловко выдернул у него из рук сигарету и затянулся сам.

– Неужели вам нравится травить себя такой дрянью? – фыркнул он и без перехода добавил: – Босс велел передать, чтобы вы отдохнули.

– Мне не нужен отдых, тем более, они скоро могут появиться.

– Тогда приди в себя, Хиджиката, у тебя вид как у террориста-смертника, а не парня из борделя для извращенцев. Если не хочешь подставить всех нас, стань паинькой Тошши, будь добр, – ответил Окита и бросил сигарету на пол.

Хиджиката промолчал. Глупо было отрицать, что Сого прав. Сам он тем временем не оглядываясь вышел из подсобки. Хиджиката, глядя на его прямую спину, отстраненно подумал, что уж ему-то точно идёт всякая дрянь вроде этих белых чулок и ярких коротких кимоно.

Натянув на лицо самое благодушное выражение, Хиджиката вернулся в зал.

***

Террористическая группировка, название которой Хиджиката даже не счел нужным запоминать, больше походила на компанию фриков – в ярких цветных кимоно, накрашенные, шумные и явно пришедшие сюда не только по делу, они были больше похожи на работников борделя, чем на его посетителей.

Они больше говорили о выпивке и Ёшиварских развлечениях, чем о большой партии оружия Аманто, но и этого было достаточно. Хиджиката улыбался, приносил бутылки саке одну за другой и запоминал каждое оброненное слово, прикидывая, когда и где могла состояться передача. Все Шинсенгуми со своей задачей – развлекать клиентов – справлялись отменно.

После, трахаясь с главарём, внешность которого могла показаться красивой, если бы не росчерки шрамов и всё тот же уродливый недо-макияж, Хиджиката чувствовал на его ладонях загрубевшие мозоли, какие бывают только от долгой работы с катаной, и с неожиданной злобой думал о том, что жить всем этим идиотам осталось недолго.

Два письма, в штаб и лично Цукуё, как главе безопасности Ёшивары, отправились, едва за ними закрылась дверь.


Хиджиката стоял на крыльце и выдыхал дым в пропахший озоном воздух, когда Окита вышел из обветшавшего здания и прислонился к стене.
– Сого, ты заметил? Они ведь самураи. Эти долбанные никчемные террористы, способные только пить и строить глупые планы захвата власти, – люди, о которых раньше слагали легенды.
Сого ответил не сразу, невпопад:
– Вам иногда не кажется, Хиджиката-сан, что вы здесь не на своем месте? Что все мы должны были быть кем-то другим?
Хиджиката затянулся в последний раз и выкинул фильтр в сторону.
– Не кажется. Должен же кто-то делать грязную работу. Пойдём, Сого, наша смена давно закончилась.

AU: Хиджиката в свободное время подрабатывает в борделе в Ёшиваре

AU: Хиджиката в свободное время подрабатывает в борделе в Ёшиваре

В «Красной стреле» сегодня было как-то особенно немноголюдно. Хиджиката внимательно осмотрел помещение, убеждаясь, что все потенциальные клиенты уже заняты, и незаметно юркнул в подсобку для персонала. Там он выдохнул, достал сигареты и с остервенением почесал бедро. Новые чулки отчаянно натирали. Хиджиката прислонился к стене и затянулся, блаженно прикрыв глаза. Даже возможный выговор за курение в помещении от владелицы хост-клуба его сейчас не волновал.

У Хиджикаты было отвратительное настроение. Главной причиной было то, что новое короткое кимоно ему совсем не шло, чулки были малы, клиенты не обращали внимания, а Сого, кажется, начал что-то пронюхивать о том, где Хиджиката проводит свободное время. Шинсенгуми, конечно, не запрещалось посещать Ёшивару, но и в открытую никто не признавался. Не говоря уж о том, что Хиджиката приходит сюда не совсем развлекаться.

Он бросил фильтр на пол и, раздавив каблуком, вернулся в зал для клиентов. «Мужик ты или баба, в этой долбанной Ёшиваре у тебя всё равно рано или поздно начнётся ПМС», – мрачно подумал он и остановился как вкопанный, заметив знакомую светлую макушку. Удобно расположившись в одном из кресел, Окита в дурацком подобии маскировки, состоящей из очков на пол-лица и приклеенных усов, оглядывал заполненный дымом зал. «Иди-иди, – ткнул его под ребра Хачи, неверно истолковав нерешительность Хиджикаты, – явно твой клиент!» Хиджиката подумал, что хуже просто не бывает. Оказалось, что бывает.

– Добро пожаловать в «Красную стрелу»! На этот вечер компанию вам могу составить я, либо кто-то из других наших хостов. У вас есть какие-то пожелания?

Окита коротко глянул на него без намека на интерес и махнул рукой на кресло рядом с собой.

– И ты подойдёшь. Неси бутылку саке, я тут жду кое-кого.

В этот момент Хиджиката понял, что вечер будет долгим и очень неприятным.



Спустя три часа он даже немного примирился с действительностью. Видимо, толстый слой макияжа, парик и женские шмотки сделали Хиджикату настолько непохожим на себя, что Сого даже не узнал его и решил скоротать вечер с первым попавшимся хостом. Естественно, поджидая самого Хиджикату. Первое время Сого говорил неохотно, ссылаясь на высокую секретность своей работы, но в конце и сам начал рассказывать о Горилле-боссе, командире-идиоте и прочих окружающих его странных людях. Хиджиката про себя просил у всех известных богов, чтобы Окита свалил уже и оставил его в покое. И молил до тех пор, пока Окита не сказал:

– А ты ничего так, хоть и выглядишь изрядно потасканным, прямо как наш командир. У вас же тут есть отдельные комнаты для общения тет-а-тет?

«Ты можешь дать ему пощечину, выгнать его за грубое поведение, отказать ему! – орал внутренний голос. – Тебя поймут и наверняка всего лишь слегка пожурят!»
Хиджиката открыл рот и ответил бездумно и обречённо:

– Да, конечно, сейчас я обо всём договорюсь.


– Раздевайся, – сказал ему Сого, когда они пришли в небольшую комнатку на втором этаже. – Только чулки оставь.
Хиджиката принялся методично выпутываться из кимоно, надеясь только на то, что парик будет держаться крепко. Бельё легло на стул поверх яркой ткани, Сого внимательно следил за каждым движением Хиджикаты.

Потом подошёл ближе, положил руки ему на плечи и, облизнув мочку уха, прошептал:

– Вот так вы выглядите гораздо лучше, Хиджиката-сан.

И отошёл, залюбовавшись выражением ужаса, появившемся у того на лице.

– И давно ты знал?

– Да с первого взгляда понял, вашу постную рожу сложно не узнать.

– Зачем тогда весь этот спектакль?

– Хиджиката-сан, ну разве я могу упустить возможность как следует потрепать вам нервы?

– Значит, теперь ты доволен, и мы можем наконец прекратить этот цирк?

В ответ Сого улыбнулся так, что у Хиджикаты мороз по коже прошёл. Это он, Хиджиката, зная, кто его клиент, согласился на «особые услуги», и сейчас стоял совершенно голым, если не считать чулок, рядом со знаменитым садистом Окитой Сого.

– Подрочите для меня, Хиджиката-сан, – подчёркнуто вежливо сказал тот.

Хиджиката закусил губу и, закрыв глаза, обхватил рукой вялый член и попытался представить что-нибудь возбуждающее. Но воспоминания о большой груди той проститутки, мимо которой он каждый раз проходил по дороге в свой так называемый хост-клуб, против обыкновения не помогали.

– Вы совсем не стараетесь, – снова почти на ухо сказал Сого и положил свою руку поверх руки Хиджикаты, сжимая пальцы и задавая темп. К ужасу самого Хиджикаты, член отреагировал мгновенно, наливаясь кровью. – И откройте глаза.

Хиджиката послушался, с удивлением обнаруживая, что видимое превосходство исчезло из взгляда Окиты, теперь он стоял совсем близко, облизывая губы и глядя ярко блестящими глазами. И Хиджиката не придумал ничего лучше, чем поцеловать его.

Потом в четыре руки сдирали с Сого одежду, целуясь, и Хиджикате казалось, что мир немного сошёл с ума. Дойти до кровати, не отрываясь друг от друга, оказалось почти непосильной задачей, но им всё-таки удалось сделать это, не сломав ничего себе и почти ничего из мебели. Хиджиката попытался подмять Сого под себя, но тот, извернувшись, уселся на Хиджикату сверху, касаясь бёдрами стоящего члена, и хрипло прошептал:

– Смазка?

Смысл вопроса до Хиджикаты дошёл не сразу, а когда дошёл, Сого уже успел сам найти её в ящике тумбочки. Пока он растягивал себя, Хиджиката гладил всё, до чего мог дотянуться, глядя, как Сого морщится, закусывает губу и глубоко дышит, стараясь расслабиться. А потом он обхватил член Хиджикаты рукой, направил в себя и медленно опустился, заставляя последние мысли улетучиться из головы. Хиджиката двигался, вцепившись Сого в бёдра, толкаясь вперёд, а тот стонал, бездумно двигаясь навстречу.

Хиджиката не знал, сколько прошло, полчаса или пара минут, прежде чем он кончил, а потом, обхватив член Сого, довёл его до разрядки в пару движений.


После они лежали на узкой кровати, мокрые от пота, и Хиджиката думал о безнадёжно испорченных чулках и о новом прекрасном способе заткнуть Сого. А тот, видимо, как-то по-своему истолковав его молчание, неожиданно сказал:

– Да вы не переживайте, Хиджиката-сан. Я вообще-то к вам от Ямазаки шёл, его борд… извините, хост-клуб в конце улицы. В Ёшиваре вообще половина Шинсенгуми подрабатывает, что поделать, прибыльная работа.

Вопрос: Понравилось?

1. Да!		15	(100%)
Всего:		15

@темы: Внеконкурс, фик: авторский, Йошивара

---

Внеконкурс|Фанфик №2

[Yoshiwara]

Название: Желание Капитана
Автор: Mizzu Linkora
Бета: Киноварь
Размер: миди (3 680)
Пейринг/Персонажи: Камуи-Хинова
Тема: гет
Жанр: ангст с элементами юмора, романтика, оос
Рейтинг: R
Саммари: Заказ, сделанный Камуи на приёме у Хоусена в первой арке Ёшивары исполнен.
Примечание: Приквел к первой арке Ёшивары. (А так же к рассказу «Солнце в подарок»). В рассказе использован текст песни Ленинград – Полный Пиздец.

Абуто с нежным раздражением следил за рыжей макушкой, маячившей в нескольких шагах впереди. Раздражение нарастало, нежность становилась всё более понимающей и обречённой. Он знал, что полёт на Землю обычным пассажирским рейсом, а не на собственном корабле, обернётся чем-то неожиданным и нехорошим, но не подозревал, что настолько.

Если бы юный капитан вспылил или заскучал и вырезал бы половину пассажиров, а вторую половину оставил до приземления, чтобы скидывать толпами на посадочную площадь терминала и любоваться цветными узорчиками, как в калейдоскопе, это было бы эксцентрично, неприемлемо, но понятно. Но Камуи, почувствовав родство с сидящими рядом подростками, наслушался их музыки и теперь широко вышагивал по улице, распевая популярную песню с очень коротким и доходчивым припевом. Возможно, думалось Абуто, таким образом он протестует против окружающей его реальности. Капитан или не капитан, а переходный возраст никто не отменял.

Выйдя на улицу, где морды обитателей становились ещё похабней и гаже, Камуи задорно пропел полюбившийся ему припев:

– Вот и пришёл он, самый полный! Полный пиздец! Это он! Полный пиздец! Это он.

Поддавшись счастливо-озлобленному душевному порыву, капитан даже начал приплясывать на ходу, попутно переделывая некоторые слова к современным реалиям.

– В люке застрял маньяк педофил, к счастью, аманто его не добил! Оппа-па.

Оппа-па относилось к тёмной подворотне, где он углядел что-то ужасно интересное.

За ящиками с какой-то ветошью, на мокрой от выплеснутой из окна воды земле ворочалось существо в бывшем когда-то цветастым кимоно с узором журавлей по подолу. Оно скребло по камням содранными и потрескавшимися ногтями, хрипело, утыкаясь чумазым лицом с разводами полусмывшихся белил, в грязь, и с нечеловеческим стоном пыталось подогнуть под себя руки, чтобы встать. По всей видимости, это был человек, и даже женщина, и даже в недавнем прошлом более-менее красивая гейша. Впрочем, ни Абуто, ни Камуи не могли отличить красивую гейшу от некрасивой.

– Абуто, что это? – Камуи присел перед содрогающейся девушкой, оглядевшись вокруг, выбрал выпавшую из ящиков палочку для еды и потыкал заинтересовавшее его существо в сбившийся пробор на голове.

Абуто молча стоял позади и не одобрял ни единой детали происходящего. Он уже заметил, что запястья и лодыжки девушки были стёрты в кровь, запачканный шёлк, несмотря на все слои нижних кимоно, в некоторых местах пропитался кровью, а не шее видны синяки разной тяжести.

– Тебе ли не знать этого, Камуи. Это избитая умирающая женщина, – как можно более безразлично ответил Абуто.

Девушка закашлялась, выплёвывая перед собой красную слюну, вдруг рванулась вперёд и схватила влажной рукой ногу Камуи. Тот даже не шелохнулся, а вот Абуто со стыдом понял, что напрягается даже из-за такой ерундовины, как будто эта несчастная могла причинить вред его капитану.

– Нет… так избитые мной не умира-а-ают… – Камуи озадаченно разглядывал измученное лицо девушки, с интересом отвёл палочкой волосы со лба.

– Потому что ты поступаешь с ними не так. – Абуто с отвращением оглянулся вокруг, ища, куда деть возвращающийся к лежащей женщине взгляд.

– Как не так?

– Не так мерзко.

Женщина заплакала, она казалась совершенно потерявшей разум до этого, но теперь на её лице, сведённом судорогой горя, появилось понимание происходящего. Кажется, Абуто словами расправлялся с ней не хуже напильника. Она попыталась что-то сказать, но из горла вырвался только невнятный хрип, и она снова закашлялась.

– А почему я так не умею?

– Не знаю. – Абуто напрягся. Он знал, что с капитаном, как и с любым мальчишкой, рано или поздно станет актуальным этот вопрос, но, как и любой человек, несущий хоть какую-то ответственность заботы и воспитания, не думал, что это наступит так скоро. А ведь ещё совсем недавно... Абуто резко прервал ход мыслей и сухо ответил: – Может, ещё не тот возраст. Но вы никогда не проявляли широкого интереса в этой сфере жизни.

– Может, её убить? – Камуи будто бы забыл о своём вопросе и вернулся к обычному для Ято ходу рассуждений. – Хотя жалко, она ведь могла бы родить сильных воинов.

– Не могла бы, – отрезал Абуто, стараясь свернуть разговор и направить мысли капитана в новое, менее непривычное русло. – В этом месте не умеют обращаться с женщинами так, чтобы они могли родить сильных воинов.

Камуи легко поднялся и отбросил палочку в сторону. Женщина, застонав, попыталась оторвать голову от земли. Непонятно было, просит ли она о помощи – или о смерти, Камуи никогда не прислушивался ни к первому, ни ко второму.

– Какой бесполезный город. – Он занёс ногу над головой женщины, от чего та притихла и, кажется, даже перестала дышать, по крайней мере, хрипы прекратились. – Их всех здесь можно без раздумий убить.

Абуто снова хмуро поразился безмятежной улыбке капитана и хмыкнул.

– Как будто ты долго думаешь перед тем, как начать кого-то убивать.

– Ну, сейчас я подумал и решил... А впрочем, пофиг! – он крутанулся на носке и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, бодро зашагал обратно, на освещённую улицу. – Этот полутруп слишком скушен, чтобы убивать его. К тому же, ботинки испачкаются.

***
Замок Хоусена всегда поражал своей величественностью и цветной роскошью, от колон и балконов до прислуги и стражи – нехило для подземной норы трусливого зажравшегося Ято. Так всегда думал Камуи. К трусливым он себя не относил, но тоже был бы не против такой норой обзавестись. Интересно было, какие возможности открываются для короля ночи.

Он раздумывал над этим, ковыряясь ногтем в татами. Рядом валялись скинутые ботинки, и Камуи с увлечением дрыгал розовыми пальчиками на ноге, как маленький ребёнок. Хоусен, сидевший напротив, был уверен, что под бинтами прячется исключительно инфантильная дебильная рожа. Он прочистил горло, привлекая к себе внимание, и спросил:

– Какого чёрта ты хочешь, Камуи?

– Ну, давай подумаем... – Он задрал верх кулачок и начал отсчитывать пальцы, припоминая последние услуги королю ночи. – Я разобрался с тем недоразумением на Сигме-19, предотвратил диверсию, провёл удачную контрабанду человеческих и военных ресурсов, устранил противостоящую нам группировку, принёс тебе комиксов с поверхности... – С каждым пунктом Хоусен становился всё мрачнее и напряжённее. – Так что ж я хочу...

Камуи взялся пальцами за подбородок и нахмурился, будто находясь в тяжёлых раздумьях. Наконец, он, вполне ожидаемо для такой ситуации, просиял и вздёрнул вверх указательный палец.

– Ночь с Хиновой!

Хоусен подавился собственной слюной.

– Ты хочешь чего???

– Всего одну ночь с лучшей девушкой этого города красных фонарей. Не так уж много за месяц мотаний по всем закоулкам космоса в исполнении твоих приказов?

– Сопляк, ты совсем зарвался! Хинову?! Тебе?

– Какие-то проблемы? Разве это твоя жена или дочь? Нет. Просто лучшая гейша, но это же не лишает её возможности исполнять свою работу? Я, конечно, могу запросить плату всей моей команде в каких-нибудь других эквивалентах, но думаю, одной ночью с одной девушкой дешевле выйдет.

– Ах ты... – Хоусен заскрипел зубами, вскипая от удушливой ревнивой ярости, но согласился...

***
Хинова ждала в своей комнате, откуда она смотрела на город и где принимала гостей. Очень редко. Несколько минут назад её предупредили, что придет посетитель, она не выказала удивления, но всё внутри подрагивало от волнения. Гость? К ней? Последнее время Хоусен выставил её на балкон и заставил сиять на весь мир, а сам мир от неё закрыл. И вот теперь вдруг посетитель.

Двери открылись, и перед ней упала её собственная тень в прямоугольнике света. Она не обернулась, а лишь приподняла голову, ожидая, когда с ней заговорят. Ждать пришлось недолго, сразу же послышался молодой посмеивающийся голос.

– Ой-ой. Какая темень. Мне обещали встречу с Солнцем, а оно даже собственной комнаты осветить не может. Идём отсюда, мне здесь не нравится.

Хинова вздрогнула и всё же обернулась. На пороге стояла невысокая стройная фигура, лица было не видно, но на плече лежала освещённая светом из коридора рыжая коса.

– Ах да, – фигура схватилась за голову. – Ты же не можешь. Но комната действительно ужасна. И здесь мне предполагалось придаваться эстетическим наслаждениям? Какой бред! Этот старый пердун действительно выжил из ума. Ну что ж, идём?

– Я... Господин, я не... – выполнять пожелания гостя она не могла, а говорить – не смела, и слова, едва появившиеся в опустевшей голове, сразу застревали в горле.

Фигура, оказавшаяся молодым юнцом, быстро приблизилась и склонилась над Хиновой, тут она увидела, что лицо его обмотано бинтами, но глаза, ясные и насмешливые, были красивы, и не казалось, что этот человек скрывается за повязкой из-за каких-либо увечий.

– Я не говорил, что ты должна будешь идти за мной. Я просто предложил сменить обстановку. – С этими словами он подхватил её на руки и вынес в коридор. Хинове показалось, что тут-то ей и придет конец, но снаружи никого не было, и они беспрепятственно вышли и пошли на жилую половину.

– Где твоя комната?

– Аа...

– Ну, где ты спишь?

– На самом верхнем этаже, в последней комнате. Но...

– Отлично, показывай дорогу. Кстати, я Камуи.

– Если господину будет угодно...

– Господину будет угодно не быть господином. Я же назвал себя. Я Камуи.

– Да, простите, господин. Направо. – Камуи закатил глаза, что-то невнятно прорычав про понятливость местных девушек, и свернул направо.

– И чему вас тут только учат? Самая храбрая гейша Ёшивары, и та слово сказать боится.

– Тут по лестнице. С господами положено вести беседу учтиво.

Камуи фыркнул и предпочёл умолкнуть, чтобы не слушать больше всей этой вежливой чуши, к тому же, они оказались на последнем этаже. Хинова показала, где находится её комната, и открыла дверь.

Внутри было так же темно, как и в первом помещении, но сквозь окно пробивался свет с улицы и оставлял квадрат на потолке, на стене висели светильники. Камуи посадил Хинову перед зеркалом и отошёл в сторону, чтобы размотать бинты и зажечь светильник.

– Смывай всё это. – Голос звучал сухо и резко. Хинова слышала, что этот человек был капитаном и служил Хоусену. Но Хоусен не отдал бы её слуге, пусть даже и на одну ночь, значит, Камуи был кем-то более важным. Это пугало. Кто может быть для Хоусена важнее его имущества?

– Но...

Камуи сел на кровать и недовольно посмотрел на испуганную, ничего не понимающую девушку.

– Я не хочу... кхм, проводить ночь с выбеленной куклой. Я хочу быть с нормальной женщиной. От того жёсткого безобразия, расстеленного в комнате для приёма клиентов, мы уже избавились, теперь остались белила.

Хинова вздохнула и, взяв вату и стеклянный тазик с водой, стала стирать с лица белила. Это заняло время, но Камуи, кажется, не торопился.

– И верхние кимоно. Мне не нужен рулон ткани. Снимай.

Хинова замерла на несколько секунд, а потом потянулась к колокольчику для вызова слуг. Но Камуи её остановил. Тяжело вздохнув, он подошёл и присел позади неё, нашаривая в тусклом свете огня узлы. Хинова не двигалась, напряжённая и прямая, как стекло, слушала дыхание позади. Странное дыхание, что-то его совершенно отличало от всех прочих, даже от дыхания Хоусена, хотя, насколько она знала, оба они принадлежали расе Ято. Камуи снял бант, размотал пояс, не дёргая за один конец, как делали когда-то прочие мужчины, когда она ещё могла стоять, а приблизившись вплотную и просунув руки между её талией и локтями, передавая ткань из ладони в ладонь. И спустил все кимоно, одно за другим, кроме последнего, из тонкого белого шёлка, сквозь который она была видна вся, как очертания улицы сквозь лёгкий туман.

Он остановился, разглядывая её спину, она ждала, что сейчас её опрокинут на пол, но он ничего не делал. Потом тронул ладонью её лопатку. Хинова вздрогнула, и спину обсыпало испуганными мурашками. Камуи наклонился к самой её шее и, ткнувшись носом в кожу, глубоко вдохнул.

– Ты пахнешь благовониями. – Губы шептали прямо по коже, но звучали задумчиво и разочаровано.

– Да, извини. – Извиняться было глупо, ведь ей и положено было пахнуть благовониями, вся её комната, вся её одежда, да и она сама были окурены благородными ароматами, но сейчас ей было за это стыдно. И за то, что не вся краска стёрлась с лица, и на ней изысканное кимоно, и заколка в её волосах стоит целое состояние, и запах собственной кожи уже давно позабылся...

Камуи выпрямился и, критически осмотрев причёску, сложенную с большим трудом из всего великолепия волос, выдернул шпильки и заколки, внимательно проследив, как скрученные и забранные пряди опадают и струятся по спине. Вот они все улеглись, и кончики согнулись на полу.

– Такую красоту и прячете, – сам себе пробормотал Камуи, а потом, просунув руку в ворох скинутых с плеч кимоно, легко поднял Хинову и понёс на гладко застеленную кровать.

Она легла, не прикрываясь, одна рука опустилась на живот, а вторая тронула Камуи за плечо, он, согнувшись над ней, стоял и смотрел ей в шею, будто раздумывая, что бы такого с ней сделать. Снова было слышно его дыхание, ровное и тихое. Хинова вдруг поняла, что так отличало то, как он дышит, да и его взгляд тоже, от дыхания и глаз всех прочих мужчин – в этом мальчике не было ни капли похоти, и даже страсть в нем была совсем иного рода, это страстью-то не назовёшь в обычном понимании. А ещё он был напряжён, так же, как и она, и немного не понимал, что он тут делает. Камуи-ято она боялась, а Камуи-мальчишку – нет.

– Я... не знаю, – пробормотал он, всё так же глядя перед собой, наблюдая, как тёплый свет скользит по полотну её волос, рассыпавшихся на простыне. Хинова нежно улыбнулась, так, чтобы её улыбку даже отдалённо нельзя было принять за насмешку, и подняла руки, расстегнуть круглые плетёные пуговицы на его чаншань. Он отстранился на третьей освобождённой петле и разделся сам. Его лицо по-прежнему выражало напряжённую сосредоточенность, которую он пытался маскировать отрешённостью и безразличием.

Когда он замер над ней, абсолютно обнажённый и спокойный, она снова улыбнулась и положила ладонь на его щёку.

– Я. Не знаю, что делать. – Хинова оказалась права, он действительно был ещё совсем молодым и неопытным. Он мог руководить космическими кораблями, полными кровожадных пиратов, но не мог быть наедине с женщиной.

Он провёл пальцем вдоль ворота кимоно и спустился дальше по краю, отводя ткань в сторону, увидел маленькую грудь и подрагивающий живот, косточку над бедром. Снова коснулся её кожи кончиком носа и, втягивая воздух, провёл им вниз до самого живота. Ему всё было интересно. Но как будто бесполезно.

Она нашла кончик его косы и, сняв резинку, распустила волосы, запустила пальцы в рыжие пряди на затылке и, притянув Камуи ниже к себе, поцеловала. Он резко отодвнулся, щекоча лицо лёгкими локонами, и посмотрел на неё иначе. В невнятном свете его глаза лихорадочно блестели, в них нарастала жажда, но совсем не та, что ожидала увидеть Хинова. Он рванулся вниз и поцеловал её сам, скорее захватил губами её губы, пытаясь одновременно и укусить и всосать, и получить как можно больше. По-другому он просто не умел.

Когда Камуи отстранился, для того чтобы глотнуть воздуха. Она ласково напомнила:

– Ты же не собираешься меня съесть или убить. Ведь ты не за этим сюда пришёл, да?

Камуи, подумав мгновение, снова её поцеловал так же сильно и настойчиво, но Хинова податливо открыла рот, впустила в себя и отвечала, постепенно меняя ритм поцелуя на более медленный и глубокий, зарываясь пальцами в растрепавшиеся вихры. Её руки легли Камуи на грудь и заскользили по горячей коже, чувствуя, как он вздрагивает от непривычной щекотки. Приноровившись к поцелую, он опустил руку и погладил Хинову по шее, груди, пропустил между пальцами сосок и нашёл тонкие рёбра с бьющимся под ними сердцем.

От её рук становилось жарко, хотелось сжать её крепко-крепко, укусить за плечо и сделать что-то ещё такое, чего он точно не понимал, но очень хотел. Не сдержавшись, он всё же опустился и прикусил нежное плечико. Хинова удивлённо вскрикнула и рассмеялась, а потом, нежно положив руку на затылок, прижала его голову к себе.

То, что люди называют ласками, продолжалось ещё какое-то время, белое кимоно было снято и скатилось на пол, а Камуи всё сложнее было сдерживать тяжелеющее дыхание и успокаивать бьющееся, как во время битвы, сердце. Ему это не нравилось, хотелось себя контролировать, внутри просыпалось нечто звериное, а по-звериному он умел только убивать. Но, как и сказала Хинова, здесь ему не это было нужно.

Обхватив Камуи одной рукой за лопатки, другой она направила его и прошептала:

– Двигайся.

Он двинулся и судорожно выдохнул, услышав всхлип Хиновы, непроизвольно сжимая простыню в пальцах. Это оказалось просто и горячо, инстинкты сами двигали телом, сложнее было впиваться руками в подушку, а не в тело под собой, и кусать её волосы, а не шею, помнить о человеческой хрупкости.

Услышав чужие стоны, он замер и поднялся, чтобы увидеть лицо Хиновы, её глаза жмурились, она сжимала и кусала губы, а звуки были такие, как будто ей причиняют боль, это было узнаваемо, но сейчас он этого не ожидал, вопроса, сорвавшегося с губ, он тоже не ожидал.

– Больно?

Хинова замотала головой, путая волосы на подушке, и притянула его за плечи ближе, он почувствовал, как в него вжалась её мягкая грудь, как Хинова стискивает его бёдрами крепче и впивается ногтями в кожу, хватаясь за его спину и плечи. Он продолжил двигаться, задыхаясь ароматом, ставшим ещё гуще от того, как разогрелась кожа.

Никто так ещё не обращался с Хиновой, и никто не задавал ей таких вопросов, не был с ней так неуверен и искренен. Думать о чём-то было трудно, но она нашла лицо Камуи в темноте и попыталась разглядеть какие-нибудь чувства на нём, он закрыл глаза и чуть хмурился. Это было совсем не то.

Взявшись за его плечо, она потянула вверх и навалилась на него, заставляя их обоих перевернуться. Он замер и, распахнув глаза, резко отпустил её, пытаясь понять, что случилось. Не собираясь ничего объяснять, Хинова огладила ладонями его грудь, живот, тронула его лицо, склонилась и снова поцеловала, заметив, что он отвечает уже уверенно и страстно, нашла выпустившие её руки и сплела их пальцы. А потом выпрямилась и, совершенно не двигая бёдрами, сжала его. Камуи ахнул, задрал голову, и наконец на его лице отобразились реальные чувства, паника вперемешку с наслаждением. Хинова приподнялась и опустилась, держась за его вздымающиеся от дыхания рёбра, кусая губы изо всех сил, а потом повторила движение.

Камуи уже забывал, что было до тёмной комнаты под крышей, и где она вообще находится, он думал только об этой женщине, её вскриках, о том, как она опускается на него снова и снова. Он выгибался, хватал ртом воздух и впивался до треска ткани в подушку над головой. Хинова закричала и выгнулась, сжимая кулаки, Камуи с удивлением почувствовал сильную пульсацию внутри неё.

Комната вокруг будто стала темнее, а может, просто масло в светильнике кончалось, Хинова, ослабевшая, оперлась о грудь Камуи, но он, подгоняемый мощной волной ощущений поднялся и, обняв Хинову за талию, поцеловал её, облизывая губы и трогая их изнутри.

– Ты это специально сделала? – Слова давались с трудом и смешивались с дыханием, это было похоже на разговор во время битвы, но не так, интимней.

– А?..

Камуи снова провел языком по её нижней губе и с удовольствием облизнулся, наслаждаясь солоноватым вкусом крови – Хинова, забывшись, прокусила себя до крови, а во рту на гладкой поверхности были следы от старых укусов. Она каждый день кусала свои губы изнутри, чтобы скрыть своё состояние, и этот слабый привкус незаметно завёл Камуи ещё с первого поцелуя.

Он нетерпеливо толкнулся вперёд, прижимая её к себе крепче, путаясь пальцами в стелящихся по спине волосах. Хинова вскрикнула, хватаясь за его волосы.

– Легче, – коротко напомнила она ему.

Камуи вжался лицом в её грудь и замер, держа её в объятиях. Потом со счастливым рыком повалил на кровать и начал двигаться уже сам.

***
Было совсем темно, и без того слабый огонёк погас, только квадрат с потолка никуда не делся. Камуи лежал под одеялом и, сложив голову на руки, смотрел перед собой. Хинова, обняв его за талию, прижималась щекой к груди, вслушиваясь в загадочное биение сердца.

– Это было… - Камуи, наконец, разлепил опухшие губы, и свой собственный шёпот показался ему неприемлемо громким. – Мне было… очень классно. Как во время драки, только по-другому…

Звучало глупо, но искренне. У него ещё никогда никого не было, задумавшись об этом сегодня, он решил, что хотел бы получить кого-то самого лучшего. Первая красавица и искуснейшая гейша города красных фонарей, сумевшая свести с ума самого короля ночи – есть ли девушка лучше?

– Спасибо, – тихо прошептала Хинова, улыбаясь в темноту. – Почему ты пришёл ко мне?

Камуи хмыкнул.

– Хотелось сообщить нашему хвалёному Хоусену, что я его Солнце имел во всех позах.

– Ещё не во всех.

– Ещё не вечер, – он нахмурился и поправил себя. – Не утро. Короче, не конец свидания. И хотел попробовать, как это… Но я всё равно не понимаю, каким образом это сделали. – Перед глазами снова промелькнули детали зрелища той женщины, в которой было трудно узнать хотя бы человека.

– Что?

– Сегодня, когда я шёл сюда, в какой-то подворотне мы нашли одну из местных девушек… Она была почти мертва. Её кто-то… избил.

Хинова вздрогнула и замирающим голосом проговорила:

– Ты убил её?

– Нет. Мне это было ни к чему. Наверное, она скоро умрёт сама.

Они снова замолчали и молчали, пока Камуи не почувствовал мокрую каплю на своей груди. Он решил поскорее заговорить на другую тему.

– Чем тебе отплатить?

– Что? – Хинова даже приподнялась и посмотрела в лицо Камуи.

– Ты провела со мной ночь, надо чем-то отплатить.

– Но я думала, я подарок.

– От Хоусена мне. Но ты оказалась так хороша, что я хочу подарить, что-нибудь тебе. В благодарность, так сказать, – Камуи рассуждал и забавно водил взглядом по потолку, приподнимая брови и улыбаясь своим мыслям.

– Но мне ничего не нужно…

– Так уж ничего?

Хинова снова легла на его грудь и надолго замолчала, а когда заговорила, голос её был тихим и хрупким как бумажный фонарик.

– Есть один мальчик, он приходит в Ёшивару и стоит под моим балконом. Мне говорят, он собирает деньги, чтобы встретиться со мной… Это… мой сын. Больше всего на свете, я хочу увидеть его, даже больше, чем Солнце. Но если он действительно соберётся встретиться со мной, его убьют.

– Охо-хох… Затруднительно… Либо достать для девушки то, что я сам не терплю, либо притащить ей малолетнего пацана.

– Нет. Не стоит, просто больше мне и правда ничего не нужно.

Камуи махнул рукой и уложил её на обнаженное плечико Хиновы.

– Да ладно уж. Солнце обещать не могу, не в моей компетенции… Но если вдруг окажусь рядом с этим мальчишкой, приведу его тебе. Но ведь это может случиться не скоро, или вообще не случиться. Что же тогда дарить? – вдруг он озабочено сменил тему. – Кстати, если у тебя после этой ночи будет ребёнок, сообщи мне заранее, нужно будет прибить Хоусена, стать королём Ёшивары, чтобы вас не убили, выбрать имя… Да с Хоусеном и без того пора кончать. А то столько ещё ждать повода, снова заказать тебя и повторить? Как-то нерационально.

Хинова прыснула и мелко затряслась от сдерживаемого смеха, хотя тема вроде была вовсе не смешная.

– Приведи её сюда.

– Кого?

– Ту девушку. Найди и приведи, даже если она будет уже мертва. К заднему входу дворца, там стоит стража, они о ней позаботятся. Пусть это будет подарок.

– Мда… Мрачненько. Ладно, сделаю. Но за такой не позитивный подарок… Что мы там говорили обо всех позах?

Он перевернулся и поцеловал её в улыбку.

***
Девушка, чьё имя было Норико, выздоравливала под присмотром стражей и других обитательниц дворца.

Хинова всё так же смотрела с балкона на город, но теперь в её глазах можно было разглядеть никому не понятное ожидание.

Мальчишка всё ещё ходил к её балкону каждый вечер.

Хоусен по-прежнему прожигал свою и чужие жизни.

А рыженький смешливый капитан Камуи с заботливым Абуто отбывали на очередном пассажирском корабле в сторону своих славных пиратов.

Вопрос: Понравилось?

1. Да!		11	(100%)
Всего:		11

@темы: Внеконкурс, фик: авторский, Йошивара

---

Внеконкурс|Фанфик №1

[Yoshiwara]

Название: Демографический взрыв
Автор: Киноварь
Размер: 531 слово
Пейринг/Персонажи: Сейта, Кагура, Хинова, Цукуё, Кацура, Шинсенгуми
Тема: внеконкурс
Жанр: юмор, стёб
Рейтинг: PG-13
Саммари: однажды всё в жизни Сейты изменилось
Примечание: отсылка к арке про Прыщей
Предупреждение: треш, POV Сейты, беременные персонажи

Это началось в недобрый осенний день, на исходе октября. Я как раз приступил к расстановке в витрине новейшей модели фаллоимитаторов, решал, как их рассортировать: по размеру или по цвету. По цвету вышло бы красивее, по размеру – удобнее, и, хотя обычно я выбирал практичность, можно было бы попробовать новый способ.

Человека встречают по одёжке, магазин – по витрине, – так я подумал. И выставил первый фаллоиметатор, розовый, с блёстками, которые тут же красиво заиграли в свете ламп.

Тогда-то я и увидел сестрицу Кагуру.

Вернее, её макушку: всё остальное скрыли за собой имитации женской груди. Я чуть нагнулся, чтобы убедиться, что это действительно она, а не очередная фанатка-косплеерша одной из спасителей Ёшивары.

И это действительно была Кагура, хотя я сначала этому не поверил: она шла, уложив руки на огромном животе.

Беременная косплеерша? – удивился я, а потом Кагура обернулась, и вопросы отпали сами собой.



– Как это мило, – сказала Хинова, поглаживая собственный огромный живот. – У нас теперь настоящий клуб беременных дам.

Я так и сел, прямо там, где стоял, на журнальный столик и кактус. Хотелось побиться головой об стену или там пробежаться по улице с криками, но так мужчине поступать не положено. Даже если он вдруг обнаруживает, что мать, которую видел сегодня утром в добром здравии и стройности, вдруг становится на пару десятков кило тяжелее.

Кагура отхлебнула чаю из чашки и степенно кивнула. Цукуё, держась за поясницу, тяжело опустилась рядом с ней на диван.

– Как же воняет у нас дома, – сказала Кагура. – Два мужика – это ужасно, просто ужасно.

– Они совсем не следят за запахом своих носков, – кивнула Цукуё, многозначительно поглядев на меня.



Тут я непременно должен оправдаться.

Вне всяких сомнений, мужчине позволительно стирать свои носки только в крайних случаях, если только у него нет жены. Если у мужчины есть жена, опрятность носков приходит сама, как по волшебству.

Но я вовсе не ношу носков, с самого детства, потому обвинения Цукуё были несправедливы.



Так вот, в нашей парадной комнате собрались три беременные дамы, начавшие разговор о страшных вещах. Я то и дело подливал им чаю и приносил всё новые порции еды, кипятка, женских журналов и носовых платков, а потом они решили посмотреть фильм.



На середине просмотра (мелодрама, трогательные сцены, тихие всхлипы из зрительного зала) меня спас звонок в дверь.

На пороге стояла красивая женщина, на мой взгляд, чересчур высокая, но с прекрасными длинными волосами. Она нежно поглаживала огромный живот, бормоча что-то похожее на «у них так много эфирного времени и животы, я тоже так хочу».

– Я Зурако. Мы с Цукуё-сан познакомились на курсах для будущих мам, – сказала она погромче томным баском.

Я молча посторонился.



Оставалось только бежать, бежать по Ёшиваре с воплями, размахивая руками. Даже если такое поведение недостойно мужчины, даже если по пути мне встречалось множество беременных женщин, и паника всё росла, росла и росла.

Я пробежал мимо Гин-сана, на котором висла беременная девушка в очках.

Я пробежал мимо швыряющейся чем попало в Шинпачи-сана беременной Отаэ-сан.

Я пробежал мимо толпы беременных женщин, осаждавших магазин детской одежды.

Позабыв о так и не расставленных фаллоимитаторах, я бежал к раю на земле, к единственному месту, где риск увидеть беременную женщину невелик.

Штаб Шинсенгуми гостеприимно распахнул передо мной свои двери.



– Эй, Ямазаки, что это?

– Заявка на вступление в Шинсенгуми, Хиджиката-сан.

Раздался громкий стук, который обычно издают костяшки пальцев при ударе о череп.

Вопрос: Понравилось?

1. Да!		13	(100%)
Всего:		13

@темы: Внеконкурс, фик: авторский, Йошивара

---

[шестеро из Кихейтая]

Название: Мафия Автор: команда Кихейтай Персонажи: Кихейтай Тема: AU Рейтинг: G Примечание: полноразмер по клику на превью.

Вопрос: Понравилось?

1. Ага.		36	(100%)
Всего:		36

@темы: АU, Кихейтай, арт/коллаж, Gintama: Joui Wars

---

[Кайентай-тим]

Название: САКАМОТАМА
Автор: команда Кайентай
Пейринг/Персонажи: Сакамото, Муцу, Шимпачи
Тема: AU
Рейтинг:G

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		37	(100%)
Всего:		37

@темы: АU, арт/коллаж, Gintama: Joui Wars, Кайентай

---

[Бакуфу]

Название: Перевыборы
Автор: команда Бакуфу
Бета: команда Бакуфу
Размер: драббл, 534 слова
Пейринг/Персонажи: сёгун
Тема: AU
Жанр: general
Рейтинг: G
Саммари: Аманто принесли с собой не только высокие технологии. Аманто принесли еще и демократию.

Эдо стоял на ушах.

Близились выборы сёгуна, и, казалось, люди были увлечены исключительно этим событием.

Во всех газетах в срочном порядке начали появляться статьи о том, как же жила страна последние четыре года. Вместо привычной рекламы по телевизору стали крутить фотографии кандидатов, а на улицах то и дело нанятые мальчишки раздавали предвыборные листовки. На жителей с них смотрели серьезные лица людей, обещавших изменить страну к лучшему.

Впрочем, мало кто этим серьезным лицам верил.

Все и так понимали, что в результате победителем окажется нынешний сёгун, и вряд ли что новое могло дать голосование, за последние двадцать лет ставшее исключительно формальностью.

Ну и, пожалуй, поводом для появления новых шуток и баек, которые люди рассказывали друг другу после работы за хорошим саке.

Токугава Шиге-Шиге, нынешний сёгун и явный лидер нынешней предвыборной гонки, ко всему этому относился с долей скептицизма. Выборы казались ему чем-то совершенно ненужным и глупым. Как-никак, а ведь раньше все обходились без этой излишней суеты, без огромной траты денег и сил на абсолютно бесполезные предвыборные кампании. И вообще, зачем нужно было менять проверенные веками традиции, идти на поводу у Аманто и устраивать фарс, из-за которого на целый день люди даже работать переставали.

Если бы сёгун мог, он точно бы отменил эти выборы, вернул бы привычный сёгунат и стал бы править до конца своих дней, отдав в конечном итоге трон своему наследнику. Но Аманто были против, да и министры, как ни странно, тоже. Сёгун подозревал, что последним просто было весело наблюдать за всем этим безумием, творившимся в Эдо раз в четыре года, даже если победитель был известен заранее.

Министры просто пока еще не знали, что у Аманто были планы и насчет них тоже.

На самом деле, сёгун уже давно устал. Была бы его воля, он бы просто бросил все и жил себе в удовольствие, не обращая внимания на свое происхождение. В принципе, оно сейчас же никого особо и не интересовало, с этими выборами-то. И если бы не эти непонятно кем придуманные обязательства, которые банально не позволяли ему, как члену семьи Токугава, не принимать участие в этих выборах.

А народ, наверное, по привычке выбирал из множества зол то, которое знал, можно сказать, лично. В этом-то и была проблема, и если бы только сёгун додумался хоть как-то повлиять на избирателей, он бы обязательно предпринял хоть какую-то попытку.

Впрочем, его народ должен послушать. Выбирали же они его уже несколько раз подряд, как-никак.

Сёгун покрутил в руках листовку одного из своих соперников. Решение ситуации пришло в голову совсем неожиданно.




- Как сообщает комитет по проведению выборов, - вещала с экранов телевизоров Ханано Ана, - победителем на выборах стал самовыдвиженец Кацура Котаро, который набрал неожиданно рекордное количество голосов, тем самым оставив далеко позади всех остальных участников предвыборной гонки. В штабе бывшего сёгуна предполагают, что результаты - банальная накрутка голосов, уже была создана комиссия по расследованию этой ситуации.

В своем штабе Джои праздновали победу. Кацура довольно ухмылялся и думал, что обязательно должен будет поблагодарить Элизабет, в свое время написавшую ему лозунги для листовок и связавшегося с кем-то из правительства. С кем именно и о чем они говорили, Кацура не знал, впрочем, сейчас это уже было неважно.

Теперь уже бывший сёгун наконец-то спокойно вздохнул. Наконец-то он был свободен от всех этих ужасно надоевших ему обязательств.

Народ начал выходить на улицы с требованием перевыборов.

Эдо стоял на ушах.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		9	(100%)
Всего:		9

@темы: АU, фик: авторский, Gintama: Joui Wars, Бакуфу

---

[шестеро из Кихейтая]

Название: Планета Переводчик: команда Кихейтай Бета/Эдитор: команда Кихейтай Оригинал: Pianeta © Shinfu [Kazeki Shou] Язык оригинала: японский [перевод с английского] Форма: додзинси Персонажи: Саката Гинпачи, Такасуги Шинске, Каваками Бансай (3Z AU) Тема: AU Категория: преслэш Рейтинг: G Количество страниц: 6 Краткое содержание: «...твой сэнсэй - ужасный человек» ©

Вопрос: Понравилось?

1. Ага.		25	(100%)
Всего:		25

@темы: АU, Кихейтай, додзинси, Gintama: Joui Wars

---

[шестеро из Кихейтая]

Название: Синий ад Автор: команда Кихейтай Бета: команда Кихейтай Размер: мини [3200 слов] Персонажи: Такасуги Шинске, Хенпейта Такечи, Киджима Матако, Каваками Бансай,Окада Низо, аякаши (Умизато) Тема: AU Жанр: мистика, хоррор, кроссовер Рейтинг: PG-13 Саммари: в Атлантическом океане есть странное место, напоминающе Бермудский треугольник. Когда-то давно его называли «море Аякаши». Редкий мореплаватель желал оказаться в этом гиблом месте, но кораблю Кихейтай крупно повезло. Примечание: кроссовер с Мононоке. Корабль плавно покачивался на волнах, ласкаемый прохладными водами океана. После того, как механизм корабля задело ударной волной, он просто не мог взлететь, и Кайрин мару совершила вынужденную посадку в океане. К счастью, корабль был настолько хорош собой, что мог выполнять любые функции: поговаривали, что даже мог по суше передвигаться, но сам владелец - Такасуги Шинске - это отрицал. Чтобы починить поломку требовалось несколько дней - значительное время в чрезвычайных условиях погони, когда опасность буквально дышала в затылок. Выход в открытый океан был вынужденной, но необходимой мерой - правительственные войска точно какое-то время не сунутся следом. Таким образом, Кихейтай выгадал себя пару дней, чтобы успеть привести корабль в порядок и улететь, пока враги прочесывают местность вдоль берегов. Ситуация складывалась дурная, но не настолько, чтобы считать её опасной. Шинске был уверен, что механики закончат работу в срок, и Кайрин мару взмоет в небо даже под вражескими пулями, но экипаж его мнения не разделял. -Бансай, долго нам ещё тут торчать? - изрядно нервничающая от странных предчувствий Матако искала, на ком бы сорвать свою злость. Объект нашёлся довольно быстро - им оказался праздно шатающийся по кораблю музыкант с бессменным сямисэном за плечами. - Мне надоело смотреть на воду и считать пролетающих мимо чаек. -Ты могла бы спуститься и заняться чем-нибудь полезным, - усмехнулся Каваками, глядя на девушку сквозь непроницаемые для чужих глаз стёкла очков, - лишние руки никогда не помешают, к тому же ты, женщина, так что могла бы помочь на камбузе. -Я тебе не кухарка! - мгновенно взвилась она, одаряя семпая ненавидящим взглядом, на что тот лишь рассмеялся негромко, разводя руками: -Тогда постреляй в чаек: и развлечение тебе, и тренировка, и ужин заодно. Гневную тираду, обрушившуюся на него сзади, он уже не услышал, поспешив включить музыку как можно громче и быстрым шагом уйти с палубы, оставив бушующую девицу в одиночестве. Напряжение возрастало. Короткая ссора была первым звонком к последующей волне таких же, не имеющих под собой никаких веских оснований, кроме желания выместить неизвестно откуда взявшуюся внутреннюю злость. Шинске чувствовал это, как никто другой, и разнимать ссорящихся и тушить локальные пожары не спешил. В последнее время в его груди засело какое-то внутреннее беспокойство, причины которого он не понимал. В океане они были не раз, запасов провизии хватило бы на месяц, а Такасуги не верил, что механики провозятся с ремонтом так долго. Но тревожило его не это: что-то было в глубине, под килем, касалось плавниками обшивки, покачивая Кайрин мару даже несмотря на то, что был полный штиль. Все остальные члены команды чувствовали нечто сходное и поэтому бранились между собой, вспыхивая из-за каждой мелочи: их страх, пусть даже и неосознанный, рождал неукротимую агрессию. Казалось, что корабль постепенно окутывает серое облако, темнеющее от каждой дурной фразы, сказанной в приступе злости: ещё немного, и небо затянется свинцовыми тучами, скрыв толстой пеленой и солнце, и луну. Навсегда. Ориентироваться в таком состоянии было очень сложно, а все передатчики, пришедшие на службу людям из рук аманто, внезапно дали сбой. С момента приводнения прошли всего-навсего сутки и несколько часов, как штурман с ужасом понял: они совершенно не знают, где находятся. Когда Шинске узнал об этом, он даже не удивился, лишь пожал плечами и выдохнул колечко дыма, поднявшееся к сизому туману вокруг. Он знал с детства, что вода - мистическая субстанция, которая часто становится обиталищем духов и призраков. Океан в этом случае был идеален. Такасуги понимал: здесь виноват живущий в тёмных глубинах аякаши, во владения которого они вторглись так бесцеремонно. -Ты когда-нибудь слышал об аякаши? - глава Кихейтая привычно сидел около окна, нежно обхватив сямисэн и наигрывая неброскую мелодию. Каваками осушил очередную чашечку сакэ, усмехаясь такому странному вопросу. -Некая мистическая сущность, чью природу невозможно установить? Нечто, являющееся людям во всей своей неприглядности, ты об этом? Такасуги дёрнул уголками в губ в странной полуулыбке - мелодия сбилась с ритма из-за неверно взятой ноты: руки чуть заметно подрагивали. -Ты веришь в такое, Шинске? - удивлённо вскинул брови Бансай, приспуская очки к кончику носа, чтобы лучше видеть господина. Его слова казались чем-то из ряда вон выходящим: прагматичный хитокири просто не забивал себе голову всякой волшебной чепухой, и он подумать не мог, что мудрый Шинске... -Если ночью появится Нечто, законы логики потерпят крах, и мы все будем подчинены той силе, которую люди боялись испокон веков. - Тихо произнёс Такасуги, опуская бати и прекращая играть. - Ты не боишься, Бансай? Кинутый взгляд был холоден и колюч, но вместе с ним музыкант ощутил явную тревогу. Неужели Шинске мог быть прав? Ночью, когда большая стрелка часов коснулась двенадцати, а весь экипаж уже крепко спал, с палубы раздался странный звук. Он был слишком расплывчатым для того, чтобы понять его источник, и слишком отрывистым, чтобы спутать его с гулом ветра в снастях. После наступила мёртвая тишина, не нарушаемая даже плеском волн о борт. Только лишь неясный звук повторился, дверь каюты Киджимы резко распахнулась. -Да какого чёрта тут происходит? - Матако выскочила из комнаты как была, в спальной юкате и с растрёпанными волосами, на ходу потирая кулаками слипающиеся глаза. - Эй, ребята, есть тут кто живой? Ответа не последовало, но через минуту послышался странный гул: теперь он был много громче, чем раньше. Киджима нервно сглотнула, плотнее запахивая юкату, словно бы пытаясь спрятаться в неё: -Ребята... где... все? - неуверенно произнесла, почти прошептала она, едва не всхлипывая от обуявшего её страх. Прижавшись к стене, Матако медленно пошла к мостику, чувствуя, что звук раздаётся именно оттуда. К её удивлению, там уже стояли все остальные: хитокири Окада Низо, полуобнажённый, с ещё невысохшей влагой на торсе от тренировки с мечом; хитокири Каваками Бансай, почему-то держащий в руках сямисэн; Такасуги Шинске, сжимающий рукоять верной катаны, до боли всматривался в сокрытую клубящимся туманом даль. Не хватало лишь Такечи Хенпейты, но вскоре и он подоспел сюда, на ходу расспрашивая, что же здесь происходит. -Сямисэн, - указал пальцем куда-то вперёд Бансай, и, поймав непонимающий взгляд, повторил, - этот звук… Кто-то трогает струны сямисэна. -Сямисэн?... - Матако сжалась вся, пряча ладони в рукавах, и инстинктивно прильнула боком к семпаю. - Откуда он тут ночью? Такасуги по-прежнему выпускал колечки дыма и выглядел бы совершенно спокойно, если бы собственные побелевшие от напряжения пальцы не выдавали его. Повернувшись к Бансаю, он негромко проронил, сжимая зубами мундштук трубки: -Это Умизато. Аякаши, который появляется на кораблях и спрашивает о страхах мореплавателей. Низо громко сглотнул, смахивая тыльной стороной ладони пот со лба: если приглядеться, можно было увидеть, как волоски на его теле встали дыбом - и явно не от ночной прохлады. -Говорят, что ему надо солгать, иначе он покажет тебе настоящий ад, наполненный твоими самыми жуткими кошмарами, - продолжил Шинске, отводя кисэру от губ, чтобы сделать глубокий вдох. Воздух смердел несвежей разделанной рыбой. - Но, возможно, это просто чужие домыслы. В любом случае, мало кто возвращался живым и здоровым после встречи с ним. -Что же нам делать? - Истерически взвизгнула Матако, буквально повисая на плечах Бансая. - Выходит, если мы солжём, то нас всё равно не спасут! Раздался громкий плеск воды, и на мгновение небо заволокла кромешная мгла. -Ответьте! – раздался громогласный рык, подкреплённый звонкой нотой, извлечённой из струн сямисэна. - Чего вы боитесь? Распахнув широко глаза, Киджима едва подавила крик ужаса: прямо перед ними в клубах тёмного дыма стояло рыбоподобное существо, облачённое в пёстрое кимоно. В плавниках оно держало сямисэн, время от времени задевая неумело струны, а четыре глаза его постоянно вращались, впиваясь в горстку собравшихся на палубе людей мёртвыми взглядами. Такасуги сжал бледные губы в тонкую ниточку. Жуткие глаза рыбы провернулись в орбитах и замерли. -Отвечайте! - приказал аякаши, хватая воздух тоникми губами. Он повернулся к Низо и указал на него плавником. - Какой твой самый большой страх? Окада был слеп от рождения - он видел лишь свет солнца, пробивающийся сквозь мутные глаза и закрытые веки, но сейчас ему казалось, что он прозрел. По-настоящему прозрел: видя и чудовище-аякаши, и своих боевых товарищей, и туман, плывущий над палубой корабля, он чувствовал, что взгляды рыбьих глаз направлены именно на него, и, перехватив меч, выступил вперёд. -Я ничего не боюсь. Свою жизнь я положил во имя Сонно Джои, и сейчас мне нестрашна даже смерть... Резкий звук перебираемых струн прервал его, заставив замолчать. Низо плотнее сомкнул веки, а потом распахнул глаза и... Захлебнулся собственным криком от увиденного. Всюду, куда хватало взгляда, палуба была усеяна трупами: некоторые совсем свежие, некоторые - почти разложившиеся. Дерева было не видно из-за толстой корки побуревшей засохшей крови, а искажённые болью и страхом лица выли, как стая волков на луну. -За что ты так с нами? Что мы тебе сделали? - бледные, посиневшие и костлявые руки тянулись к нему со всех сторон, грозя уволочь к себе, на съедение к полусгнившим головам. - Мы не хотели умирать, Низо! Мы хотели жить, за что ты так с нами? -Прочь, пошли прочь, - шипел хитокири, разрубая плоть и кости, но их было слишком много; вскоре одна из отрубленных рук вцепилась в лодыжку, повалив с ног прямо в бордовую жижу, коей наполнилась палуба, - прочь, прочь, прочь! - твердил Окада, увлекаемый мертвецами в царство тьмы. - Я ни в чём не виноват перед вами! Ни в чём! Прекратив импульсивно махать катаной, он вдруг опустился на колени и, издав нечеловеческий вопль, рухнул на палубу, мелко дрожа. -Что он увидел? - едва слышно спросила Матако, прижимаясь к Бансаю как можно крепче. -Мёртвых. Всех тех, кого он когда-то убил. -Значит, и мы тоже... -Чего ты боишься больше всего? - вновь прорычал Умизато, останавливаясь взглядом на Такечи, заставляя того вздрогнуть и поёжиться зябко, обняв себя за плечи. -Я... Я боюсь окончательного установления закона о развитии подростков в Э... Громко тренькнули струны, прерывая сбивчивую речь, и всё вокруг резко погрузилось в непроглядную тьму. Хенпейта тщетно метался в попытке что-либо рассмотреть, но подумав, что это ещё не окончательная картина, он крепко схватился за висящую на поясе катану. Наивный жест, если учесть, что он совершенно не умел ей управляться. Потом мир дрогнул, и тьма начала медленно расступаться, являя тусклые образы, залитые блеклым светом, наподобие лунного. Такечи заозирался по сторонам, не совсем понимая, где он теперь находится: очертания корабля окончательно исчезли, замещаясь картиной богато обставленного дома. -Такечи, - окликнул до боли знакомый голос, от тона которого он невольно вжал голову в плечи, испуганно зажмуриваясь, - подойди ко мне, Такечи. Сидевший чуть поодаль Такасуги в парадных одеждах был похож на именитого князя, чьё благородство и статность были видны издалека, но почему-то это зрелище показалось стратегу отталкивающим - оно коробило, заставляя дрожать каждый мускул. Тело будто бы перестало слушаться: Хенепейта и хотел бы, да не мог подойти, потому что ноги словно приросли к полу. -Такечи, - хмуро повторил Такасуги, наклоняясь, чтобы взять лежащий перед ним меч. В полной тишине зловеще щёлкнула цуба о гладкую сталь лезвия, но стратег по-прежнему не шевелился. - Бездарность, - зло выплюнул глава Кихейтая, сверкая глазом из-под длинной чёлки, - так я и знал, ты ни на что не годишься. Полное ничтожество, недостойное даже находиться рядом со мной. -Господин Такасуги, - дрожащим голосом прошептал рухнувший на колени стратег, чувствуя животный, не подчиняющийся ничему человеческому страх, - простите меня, я ужасно виноват, молю, пощадите, я ещё смогу искупить свою вину. -Искупить? - Шинске вопросительно изогнул тонкую бровь, усмехаясь жестоко. - Ну тогда поспеши сделать это прямо сейчас! Тонко отделанные ножны с жалобным звяканьем упали к его ногам; намёк был прост и незамысловат, но Такечи только дрожал, не в силах даже протянуть руку к катане. -Как я и думал, ты неспособен на это, - прошипел зло Такасуги и хлопнул несильно в ладоши. Прямо за ним появился чёрный сгусток зловещей тени, постепенно приобретающей очертания хитокири. Ведомый страхом, Хенпейта вскочил, хватая меч в попытке защититься от карающего удара, но лезвие не хотело появляться на свет. Он тщетно дёргал рукоять - катана словно бы застряла внутри и никак не поддавалась. Тень тем временем приближалась широкими шагами, и последним, что смог увидеть закричавший стратег – был ухмылка на губах занёсшего меч над его головой Окады Низо. -Такечи-сэмпай! - Закричала Матако, когда тот рухнул на палубу без сознания, раскинувшись нелепо, будто мёртвый. Бансай крепко схватил девушку, не позволяя ей кинуться к товарищу, и не зря. Рык Умизато теперь был обращён именно к ней. -Я... - Запнулась Киджима, мелко дрожа в руках обнимающего её хитокири, тщетно пытаясь подобрать нужные слова. К своему ужасу она поняла, что солгать у неё не получится, а значит... Стон сямисэна вновь раздался над палубой - туман рассеялся, но только для того, чтобы появиться вновь рваными клоками, окутывающими бескрайнее поле. Наверное, когда-то здесь были посевы, но сейчас оно выглядело совершенно безжизненным. Растрескавшаяся пропитанная кровью земля не могла породить ни единой травинки. Матако слышала вой ветра и чувствовала, как холод проникает под лёгкую одежду, сковывая тело своими цепями. Она обняла себя за плечи в попытке согреться и зажмурилась, когда слишком сильный порыв хлестнул по глазам: в следующие мгновения окружающая Матако картина поменялась. Всё поле, сколько хватало взгляда, было усеяно телами: проткнутые копьями, изувеченные снарядами, изрубленные катанами, в доспехах и без них - все, все без исключения были мертвы. Киджиму забила крупная дрожь - она с трудом сделала шаг вперёд и, взвизгнув, отскочила обратно, когда под ногой что-то неприятно хрустнуло. Но едва лишь увидев, что это было, она замолчала. В глазах отражался неподдельный ужас и невыносимая боль: тонкая рука музыканта, всё ещё сжимающая меч, была переломлена... ногой Матако. -Сэмпай... - Произнесла девушка одними губами, наклоняясь к окровавленному некогда красивому лицу, - сэмпай! Закричав, она вскочила и ринулась в сторону, подальше от ужасного места, но дурное видение не желало уходить. Мечась из стороны в сторону, Матако сталкивалась с висящим меж голых ветвей старого дерева Такечи, изрубленным на куски Низо, изувеченными солдатами, сожжёнными людьми, когда-то появлявшихся в её жизни. В центре всей этой леденящей кровь композиции сидел, прислонившись к шершавому стволу спиной, Такасуги Шинске. Во лбу у него была аккуратная дырка с дорожкой засохшей крови, некогда струившейся из неё, а от плеча к груди наискось шла глубокая рана от катаны. -Шинске! - тонко всхлипнула Матако, бессильно опадая рядом с телом возлюбленного, обнимая его, уже похолодевшего, со всей своей нежностью. - Шинске! Горячие слёзы капали на бледное лицо, Матако содрогалась в истерических рыданиях, а все остальные видели, как её руки сжимают воздух, как будто бы там был невидимый человек. -Матако, очнись, - окликнул её Такасуги в попытке отрезвить, но она лишь отрицательно качала головой, продолжая шептать его имя. -Бесполезно, - отрицательно покачал головой Каваками, выходя вперёд: он чувствовал, что пришёл его черёд, и морально уже был готов взглянуть в лицо своим страхам. Бансай прекрасно понимал, что аякаши показывает не то, что ожидает увидеть человек, но, прочитав его душу, вытягивает оттуда самую невероятную тьму. Зрачки в рыбьих глазах бешено вращались, грозя выскользнуть за их пределы, а рот всё так же беззвучно открывался, как у выброшенного на берег окуня, пытающегося найти ещё немного воды. -Чего ты боишься, хитокири? - голос, казалось, шёл из самой утробы чудовища, оттуда, где за красивыми складками дорогого кимоно скрывалось отвратительное осклизлое тело. - Ответь же мне правду! Бансай усмехнулся, внимательно смотря на Умизато незащищёнными стёклами очков глазами. -Если я скажу, что не боюсь ничего, то солгу. Тогда моим ответом будет - не знаю. Тревожно запел сямисэн, и звук этот, казалось, видимыми волнами расходился от инструмента, доходя до хитокири и сразу же исчезая, и Бансай закрыл глаза, мысленно готовясь к худшему. Когда он распахнул веки, всё выглядело в точности так, как было до этого. Никаких ужасающих видений, никаких тянущих к нему руки мертвецов, ни капли крови, лишь бескрайняя гладь океана и клубящийся сверху туман. Неотрывный взгляд Шинске гипнотизировал куда больше рыбьих глаз, отчего Бансай улыбнулся. Неужели всё так просто? Неужели у него единственного нет ничего столь же страшного в душе, что есть у остальных? Низо боялся убитых собственными руками людей, Такечи - своей ненужности и предательства Такасуги, Матако - потерять их всех в одночасье и остаться одной. А он? Неужели он совершенно ничего не боится? Оглянувшись по сторонам, Каваками пытался понять, в чём подвох. И только лишь его взгляд упал на тёмные волны, плещущиеся о борт Кайрин мару, в голове громко щёлкнуло. Мгновенно всё замерло, превращаясь в безжизненную картинку: он словно бы смотрел фильм. Немой. На фоне не было даже музыки. Исчез шорох бьющейся о борт воды, исчез плач заботливо укрытой хаори Шинске Матако, и даже голос Шинске тоже исчез. Но это было не самым страшным - теперь он не чувствовал никакого ритма, а вокруг воцарилась мертвенная тишина. И те переливы, которыми наслаждался раньше хитокири, канули в Лету. Он не смог вспомнить ни единого звука, все человеческие голоса, что он когда-либо слышал, кто-то стёр из памяти, оставив там звонкую пустоту. -Почему? - хрипло прошептал Бансай, но не услышал даже собственного голоса. Зажав уши руками, он тяжело дышал, чувствуя, как изнутри поднимается то самое тёмное, что тщательно вытаскивал из них Умизато. Натянутые до предела нервы лопнули, как струны сямисэна, а хитокири, которого била мелкая дрожь, опустился на пол, вставая на колени. Лоб покрылся липким горячим потом, стекающим по лицу и ниспадающим вниз маленькими каплями. Мир вокруг медленно мерк, заполняясь густой чернотой. Мир, который нельзя было услышать, просто не мог существовать для музыканта и постепенно терял форму, превращаясь в абсолютное ничто, окутывающее руки и ноги липкой мглой -Хватит, - прошептал Бансай, вцепляясь дрожащими пальцами в волосы, - хватит! Хватит! Крик прошил сознание Такасуги подобно пуле. Широко распахнутым глазом он смотрел на корчащегося у его ног союзника, но коснуться его почему-то не решался, будто боясь, что лихорадка передастся ему самому. -Ты остался последним, - прорычал аякаши, переводя свой внимательный липкий взгляд на Шинске, - Я уже видел ад своими собственными глазами. Ты хочешь снова показать мне уже виденное? - тот лишь ухмыльнулся, выпуская кисэру изо рта и склоняя голову к плечу. - Если хочешь убить, то убей сразу, я не приемлю долгой предсмертной агонии! С этими словами Такасуги схватился за меч, мгновенно обнажая острое лезвие, и ринулся вперед, одним чётким движением разрубая Умизато по диагонали. Запах рыбы с силой бил в нос, потом к нему примешался запах мертвечины и тухлого мяса. Шинске едва не вырвало - он держался из последних сил, охваченный яростью. Впервые за последние долгие годы его гнев был рождён и использован во спасение других, и для него это было очень странным чувством. Не выдержав напряжения, Такасуги кинулся к воде, чтобы, перевесившись через край борта, полной грудью вдохнуть солёный морской воздух. Дышать было трудно, Шинске сам разевал рот, как та рыба, чью плоть он только что уничтожил. Оборачиваться и проверять, действительно ли аякаши был мертв, было слишком страшно, поэтому Шинске предпочитал убеждать себя одними только мыслями. Где-то в глубинах океана прокатился глухой раскатистый рёв. -Господин Такасуги, - позвал кто-то сзади, настойчиво потряхивая за плечо, - господин Такасуги, с вами всё в порядке? Шинске выдохнул со свистом и резко распахнул глаз. Первое, что он увидел, была его собственная ладонь, которую он отчаянно прижимал к лицу, а вторая почему-то сдавливала горло - вот почему воздуха стало так резко не хватать. -Что случилось? - Шинске поднялся с колен, аккуратно отряхивая хакама от налипшего песка и мелкой гальки, оборачиваясь к немного напуганному коротко стриженному юноше с кучей бумаг под мышкой. -Строительные работы исправно ведутся, - отрапортовал юнец, вытягиваясь почти по струнке и глядя на начальника строго, будто бы пытаясь вжиться в роль, совершенно ему не подходящую по возрасту, - думаю, через неделю Кайрин мару сойдёт со стапелей, и можно будет опробовать первый полёт на ней! Такасуги улыбнулся, поднимая голову, чтобы посмотреть на безоблачное чистое небо. Солнце сияло прямо над головой, но жара не чувствовалось из-за солоноватой прохлады, тянущейся от океана, чьи воды были тихими, без единой волны. -Предупреждаешь, значит? Что же, спасибо. -Аа? – мальчик – Шинске вспомнил, что его зовут Каваками Бансай, - похлопал длинными ресницами, непонимающе смотря на главу нового Кихейтая. Он всегда казался ему персоной странной, далёкой, но донельзя привлекательной, и порой ему было трудно скрыть своё волнение в присутствии Шинске. - О чём это вы? Шинске отрицательно покачал головой и со всё ещё не сошедшей с губ улыбкой направился в сторону верфи, где вовсю кипела работу над его новейшим кораблём, созданным по украденным технологиям аманто. -Идём, Бансай, нам предстоит ещё очень много работы. Каваками кивнул, покорно кидаясь следом. Позади, выныривая из чёрного грота, показалось странное существо, мгновенно скрывшееся в залитых солнечным светом волнах. Где-то далеко послышался стон сямисэна.

Вопрос: Понравилось?

1. Ага.		26	(100%)
Всего:		26

@темы: АU, Кихейтай, фик: авторский, Gintama: Joui Wars

---

Йорозуя, АУ

[Yorozuya-team]

Название: Снятие напряжения
Автор: команда Йорозуи
Бета: команда Йорозуи
Персонажи: Гинтоки, Кагура, Очкарик, Хиджиката, Окита, Мамочка
Размер: мини (1 104 слова)
Тема: AU
Жанр: плоский юмор, AU
Рейтинг: G
Саммари: На что только не могут вдохновить юные недостиляги скучного прямоволосого полицейского.

Два страшных, с ног до головы размалеванных существа сидели в кабинете у злых дядей-полицейских. Пожалуй, Гинтоки их было даже жаль.

— Эй, Хиджиката, а может не надо так уж жестоко? — вполголоса обратился он к сослуживцу, заполняющему документы о задержании.

Они, с пол-человека ростом, наверняка, еще школьники, всего-то обмазались косметикой, красками, криво перешили подаренные за хорошую учебу юката и вымазали волосы то ли гелем, то ли некачественным мылом. Клоуны, что с них взять. Они и среди детей случаются.

— И вы еще в таком виде по улицам разгуливали? — вылез из темного угла сонный капитан Окита.

Малыши-карандаши насупились. Ничто не выглядит более строго, чем похожие на клоунов недовольные дети.

— Как вам самим не скучно ходить в одной и той же форме день и ночь, день и ночь, — забурчала девочка, маленький комок нервов и злобы. — Уверена, вы даже спите и едите карри в ней-ару. Глупые взрослые, — как настоящий серьезный взрослый, она эффектно сплюнула на пол.

— Эй, молчать там! — повысил голос Гинтоки. — Вас, вообще, учили вести себя перед полицейскими?

Девочка злобно улыбнулась, обнажая испачканные в помаде нечищеные желтоватые зубы.

— Человеку с такими скучными мышиными прямыми волосами нас, свободных художников, не понять! — фыркнула она.

— Мать честная, да тут пьяная молодежь еще и на свободу слова притязания высказывает, — свистнул Окита . — Гин-сан, не принимайте близко к сердцу — и в этом мире должны быть люди с прямыми волосами. Иначе Сверхчеловеки не могли бы спасать эту самую скучную прямоволосую массу, — он поковырял в носу. — И это куда лучше лобковых волос Хиджикаты-сана.

* * *

— А собаку, собаку-то вы свою почто в розовый покрасили? — Гинтоки устало стучал карандашом по письменному столу.

Уже битый час на малолеток никто в отделении не мог составить протокол. А клоуны все сидели перед ним, да улыбались своими страшными лицами. Жуткие, жуткие дети.

— Садахару очень нравится розовый, — ответил один из жутких детей. — Он мужчина у нас видный, яркий, не то, что некоторые прямоволосые.

— Эй, китайский клоун! — Гинтоки, откровенно говоря, надоело возиться с юными стилягами-недоучками. — Хватит уже про мои волосы, ясно тебе! Прямоволосье — дар богов, дар свыше! Оно является одним из доказательств того, что я принадлежу к высшей расе людей!

— Скучных, глупых и неинтересных рабов доминирующей культуры, — наконец подал голос второй ребенок. В очках — умный, значит. И ничего, что выглядит еще более жутко, чем его подружка.

— А ты вообще молчи, очкарик, — недовольно отозвалась девочка. — Таких, как ты, коммунистам уже давно следовало сжечь в своих доменных печах. Хотя бы за очки. И за то, что помадой пользоваться не умеешь.

* * *

— Скучный? Неужели я такой уж скучный? — зеркало никак не хотело отвечать на вопрос полицейского.
Нет, он не был скучным. Он всего лишь был нормальным. Таким же, как все. Как те же Хиджиката и Сого, как его соседи и его учителя в школе. Он каждый день расчесывал волосы, чистил зубы и никогда не связывался с плохими компаниями.

Волосы. Неужели все дело в них? Прямая стрижка Артур, мышиный цвет, ежемесячная борьба с перхотью. Волосы как волосы. Шампунем пахнут. Чистые.

И все же, все же, какие же они банальные, пустые и скучные! Верно, лучше бы действительно задница на лоб переместилась — даже тогда это все дело выглядело бы лучше.

— Дорогой, что ты там так долго делаешь? Мамочке сейчас лучше не входить? — из-за двери ванной послышался грудной женский голос.

— Нет, мам, ты как обычно что-то надумываешь...

— Мамочка понимает, что у тебя есть работа, ты постоянно напряжен, тебе стоит иногда спускать пар, оставаясь наедине самим с собой.

— Мам, я не...

— Но не будешь ты так любезен передать мне плойку, мой дорогой?

Плойка? Кажется, этим мама всегда накручивает свои волосы, чтобы ее прическа казалась еще более старушечьей. В детстве юноша был убежден, что это — настоящее оружие дьявола, а точнее располневших сорокалетних теточек, покрытых инвестированной в украшения зарплатой мужа и комками пудры.

Гинтоки с опаской взял в руки таинственный артефакт. Покрутил туда-сюда.

Задница на голове? А это мысль... Получится не хуже, чем у теточек...

* * *

— Вот уж не думали тебя увидеть! — а страшные клоуны-дети были жутки как никогда. — Теперь выглядишь куда лучше. Даже Садахару с его врожденным чувством прекрасного нравится.

Китайская революционерка признала его авторитет. Авторитет его волос.

Пожалуй, заключил для себя Гинтоки, завоевать доверие молодежи, которую он не раз отпускал домой с предупреждением в школу — дело не такое уж и хитрое. Вот только на работу в таком виде являться не стоит. Да и плойку мамину жалко. Очень жалко, классная ведь плойка была. Наверное, при детальном изучении, она даже звонить научилась бы.

Кудрявая задница. Кудрявая, облитая гуашью задница. Чудесная задница, чудесная новая форма.

Кудрявый демон Шинсенгуми. Нет, в Шинсенгуми его точно ближайшие несколько дней не пустят. Состоявшиеся стиляги там ни к чему, мало ли фриков типа Окиты.

— Скажите, ребята...

— Капитан Кагура и Очкарик, — выпалила довольная китаянка.

— Да не суть, мне как-то все равно, мелюзга, — Гинтоки испуганно озирался по сторонам. Неуютное место — этот танцпол. Неуютно там, где бегают, кричат и веселятся сотни очкариков, капитанов и парней-с-задницей-на-башке.

— Важно то, что я на оперативном задании, понятно? — малышня взволнованно закивала. — Моя цель — выведать все про вас, черти, и придумать, как спасти загнивающую японскую молодежь.

— Ух ты, задание! Будем, как настоящие шпоны, слышишь, Пацу-сан? — толкнула она в бок друга. — Тогда я Алекс. Я буду пить молоко и насиловать женщин. А Шинпачи будет...

— Где выпить, знаете? - новоиспеченая голова Гинтоки уже разрывалась в присутствии этих двоих.

Алекс и Очкарик хором указали ему на барную стойку в углу заведения.

— Эй, бармен, налей мне чего!

— Чего, задница?

— Молока! Я Алекс! Я пью молоко и насилую женщин!

* * *

— ... Но ведь это не повод сделать сеппуку, правда? — заплывшие глаза Гинтоки никак не хотели показывать ему мир таким, каким он привык его видеть до капелек абсента в зрачках.

— Саката Гинтоки, — хрипло отозвался сидящий рядом Сого Окита, — уже то, что ты позволил какой-то малышне споить тебя на первом импровизированном задании, говорит о том, что рано или поздно мамочке придется вытирать кровь и кишки со стен, — он поправил чулок и уселся на стуле чуть более свободно. — И да, простите меня. Звание лобковых волос навсегда покидает Хиджикату Тоширо. Поздравляю, Гин-сан.

Хиджиката и Гинтоки горько усмехнулись. Пока один соскабливал гуашь с бывших волос, второй все никак не мог разобраться с лифчиком.

Три лучших офицера Шинсенгуми впервые познавали радость обезьянника.

— Все же скучным быть невероятно уныло, — нарушил неловкую тишину Хиджиката, стирая помаду с губ. — Вот только от прямых волос каждый избавляется по-своему.

"В следующий раз лучше в бар трансвеститов пойду", — думал Гинтоки. — "Хиджиката и Окита хотя бы плойку мамину не утащат".

Вопрос: Понравилось?

1. Да.		10	(100%)
Всего:		10

@темы: АU, фик: авторский, Gintama: Joui Wars, Йородзуя

---

Фанарт, тема: AU

[Кайентай-тим]

Название: Это AU!, детка!
Автор: команда Кайентай
Пейринг/Персонажи: Элизабет, Фумико
Тема: AU
Рейтинг: PG-13
Примечание: AU заключается в путаном таймлане. И автор запутался в Элизабетах

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		39	(100%)
Всего:		39

@темы: АU, арт/коллаж, Gintama: Joui Wars, Кайентай

---

[Joui-team]

Название: Третьего не дано
Автор: команда Джои:  Joui-team
Бета: команда Джои:  Joui-team
Размер: мини
Пейринг:Такасуги Шинске/Хиджиката Тоширо
Тема: АУ
Жанр: слэш, общий
Рейтинг: R
Саммари: Шинсенгуми, Джои, Кихейтай и Мимаваригуми вынуждены объединиться перед лицом общего врага.

В неверном лунном свете лицо Хиджикаты казалось мертвенно бледным. А может, и не казалось: в сегодняшнем — точнее, вчерашнем, ночь уже перевалила за середину, — бою замком Шинсенгуми получил два ранения. Крови потерял изрядно, но опасности для жизни вроде не было — по крайней мере, так сказал их врач.
Хиджиката спал, лежа на животе и обхватив одной рукой подушку. Пальцы второй сжимали рукоять катаны, лежащей возле футона.
Взлохмаченные черные волосы Хиджикаты резко контрастировали с уже пропитавшейся кровью марлевой повязкой. Спину — одеяло, комом сбившись куда-то вниз, обнажало его до пояса, позволяя рассмотреть торс — и плечо тоже пересекали широкие полоски бинтов.
Такасуги переступил порог и задвинул за собой фусума. В обычном состоянии Хиджиката уже давно бы проснулся и грозно поинтересовался бы, кто это там шляется посреди ночи. А сейчас даже не пошевелился. На лице застыла тревога, брови нахмурены, у рта залегли жесткие складки, веки беспокойно подрагивают.
Такасуги шагнул вперед, потянул катану из ножен.
Хиджиката, инстинктивно, должно быть, что-то почувствовав — не зря же его Демоном Шинсегуми прозвали — дернулся, молниеносно перекатился набок, вскидывая свой клинок навстречу удару.
— Кто здесь?.. — хрипло произнес он. Заметил ухмыляющегося Такасуги, с раздражением покосился на его катану и опустил руку.
— А, это ты…
— Стареешь, замком, — усмехнулся Такасуги, пряча клинок.
— Иди к черту. – Хиджиката, болезненно поморщившись, сел. Устало потер лоб и мрачно спросил: — Ну и что тебе нужно?
— Да так, — протянул Такасуги, наблюдая за тем, как Хиджиката наливает в чашку воды из стоявшего рядом кувшина. — На свидание пригласить — луна, романтика…
Хиджиката поперхнулся.
— Сдурел?! — выдавил он, откашлявшись. — Хотя о чем это я говорю, ты же еще в конце прошлой войны совсем с катушек съехал.
Такасуги захохотал. Он не рассчитывал, что Хиджиката купится, но тот, видимо, слишком устал и вымотался.
— Не смешно, — буркнул замком, сообразив, что его разыгрывают. — И прекрати ржать!
Такасуги прекратил. Не потому, что Хиджиката потребовал — еще чего! — а потому, что и сам вымотался — и физически, и эмоционально. И теперь настроение скакало, как стрелка барометра в переменчивую погоду: то неизвестно с чего смеяться хочется, то любая мелочь из себя выводит. Так было и лет десять назад, в их с Гинтоки, Зурой и Тацумой первую войну. Кто бы мог подумать, что спустя годы Джои и Шинсенгуми будут сражаться бок о бок?
Хиджиката поднес руку к голове, нащупал кровяную корку и, поморщившись, принялся разматывать бинт. Закончил, вопросительно посмотрел на Такасуги. Тот кивнул, достал из шкафчика небольшую аптечку и уселся на футон возле Хиджикаты.
Промыл, перевязал рану, но вставать не спешил. Хиджиката вздохнул и первым потянулся к его губам.
Они целовались долго, исступленно, закрыв глаза и зарывшись пальцами в чужие волосы. Это совсем не походило на обычные их поцелуи-поединки, когда каждый старался перехватить инициативу.
Хиджиката отстранился только тогда, когда им обоим перестало хватать воздуха. Осторожно, чтобы не потревожить раненый бок, откинулся назад, увлекая его за собой, потерся щекой о его щеку, фыркнул едва слышно, щекоча кожу теплым дыханием, обхватил руками за шею.
Таким — расслабленным, почти нежным — Хиджиката бывал нечасто. Обычно с ним приходилось спорить до хрипоты, отстаивая право быть сегодня сверху — это уже потом они придумали бросать жребий, чтобы не терять драгоценное время, — а секс тоже чем-то напоминал поединок. Впрочем, им обоим это нравилось.
А иногда Хиджиката глубоко вздыхал — вот как сейчас — словно его отпускало что-то, до того державшее мертвой хваткой, глаза его подергивались поволокой, он становился податливым, плавким, как воск и отдавался весь, без остатка, безоговорочно позволяя Такасуги вести. В такие моменты он всегда молчал, лишь дыхание становилось учащенным.
Такасуги приподнялся на локтях, нависая над судорожно выдохнувшим Хиджикатой и покрывая поцелуями его шею, ключицы, грудь, свободный от бинтов низ живота…

* * *

Такасуги закинул руки за голову, бездумно уставившись в потолок. Это уже стало привычкой — лежать вот так рядом, не говоря ни слова. Тени на стенах дрогнули, попятились, уползая, и снова вернулись на свои места — должно быть, налетевший ветер шевельнул ветви деревьев, росших перед домом, в котором разместилось командование объединенной армии Сопротивления. Луна, словно огромный подозрительный глаз, цепкий, холодный, бесстрастный, подглядывала в приоткрытое окно. Наверное, аманто — точнее, тем из них, кто уцелел после сегодняшнего сражения — не слишком-то уютно в их спешно разбитом лагере под открытым небом: словно наблюдает за ними кто-то. Ну хоть что-то хорошее.
Хиджиката завозился, роясь в карманах брошенного возле футона кителя. Выудил пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и жадно затянулся. Такасуги протянул руку. Это тоже стало привычкой — курить одну сигарету на двоих.
Он медленно выдохнул табачный дым, скосил глаза в сторону Хиджикаты, который как раз пытался определить, можно ли считать валяющуюся рядом с кителем рубашку чистой или хотя бы условно чистой.
— Ты куда, замком?
— Пойду посты проверю, — буркнул в ответ Хиджиката. Вставать и куда-то идти ему явно не хотелось.
— Можешь не трудиться, — фыркнул Такасуги. И пробормотал себе под нос: — Хотел бы я знать, кто догадался назначить Окиту и Имаи ответственными за охрану сегодня ночью…
Хиджиката содрогнулся: видимо, представил последствия.
— Зура, кто же еще, — мрачно произнес он.
Такасуги хмыкнул: дурной пример оказался заразителен, и теперь Зурой Кацуру, к его вящему неудовольствию, звали не только Джои, но и Шинсенгуми и Мимаваригуми.
— У него какие-то странные представления о том, как нужно распределять обязанности, — продолжил Хиджиката. — Помнишь, как он отправил девчонку из Йорозуи на кухне помогать? А за ней еще Отае увязалась?
Такасуги помнил. Даже слишком хорошо.
— «Общий труд сближает! Сейчас мы — один отряд, и у нас не должно быть разногласий!» — процитировал он Зуру.
Хиджиката скептически приподнял брови, но промолчал. Ну да, их двоих стратегия Кацуры тоже… сблизила. Хотя только Зура мог додуматься до того, чтобы Такасуги и замком Шинсенгуми, между которыми, стоило им столкнуться, разве что не искрило, вдвоем провели общую тренировку. Тренировка закончилась показательным поединком — нельзя же командирам просто так сцепляться — а поединок — тем, что их растащили в разные стороны прибежавшие на зов кого-то из рядовых Кондо, Окита, Зура и Гинтоки.
Потом, когда укоризненно вздыхающие Кондо с Кацурой и дружно покрутившие пальцем у виска Гинтоки и Окита наконец убрались, Хиджиката, размахивая руками, что-то раздраженно ему говорил, говорил, говорил… И Таксуги заткнул его единственным пришедшим тогда в голову способом: подался аперед и впился в губы Хиджикаты жестким поцелуем-укусом. Глаза того изумленно расширились, а потом он, не слишком хорошо, должно быть, соображая, что делает, ответил, так же яростно и жестко.
Хиджиката потянулся за одеялом. Такасуги окинул его спину задумчивым взглядом, провел пальцем по коже возле повязки, дернул за краешек бинта:
— Знаешь, а мне нравится, — с ухмылкой сообщил он. — Тебе идет.
— Извращенец, — фыркнул Хиджиката, заворачиваясь в одеяло. Он снова завозился, устраиваясь поудобнее, и почти сразу заснул. А Такасуги, наоборот, поднялся, набросил на плечи юкату и подошел к окну. Запрокинул голову, разглядывая усеянное звездами небо.
Они победят. Обязательно победят. Ну или погибнут все. Третьего — теперь, когда аманто окончательно решили покорить Страну Самураев, а ее жителей сделать рабами — не дано.
Первый вариант, впрочем, устраивал его больше.

Вопрос: Понравилось?

1. Да.		24	(100%)
Всего:		24

@темы: АU, фик: авторский, Gintama: Joui Wars, Джои

---

[Joui-team]

Название: Засада
Автор: команда Джои:  Joui-team
Бета: команда Джои:  Joui-team
Размер: драббл
Персонажи: Кацура, Гинтоки, Такасуги, Кондо, Хиджиката, Окита
Тема:АУ
Жанр: приключения, драма
Рейтинг: PG-13
Саммари: Страна язычников... Уже давно её так не называют. 15 лет назад тевтонские рыцари напали на эти земли. Лишь немногие ещё смеют оказывать им сопротивление — последние свободные воины из народа ливов.
Примечание: Автора вдохновил Ливонский крестовый поход (1198-1290)

Отец Кондобергер рискнул выйти на палубу корабля и посмотреть на медленно приближающийся берег. Крепостные стены Риги ещё не были видны. Да и в такую пасмурную погоду, наверное, не скоро можно будет что-то разглядеть.
Это настораживало — казалось, за любой морской волной скрывались опасности. С Божьей помощью их кораблю удалось добраться от Бремена до Ливонии и не встретить русалок, морских чудищ или другой нечисти. Но в этих языческих водах можно было ожидать чего угодно.
"Ничего, скоро и здесь будет сиять солнце истинной веры!" — оптимистично подумал отец Кондобергер.

* * *

— ... одеты они в железные рубахи, дома строят из камня и едят камни, — Кацурас закончил рассказ.
— Бред какой-то, — недовольно поморщился Гинтас. — Я видел, они с удовольствием жрали свининку. У наших же крестьян отобранную, между прочим!
— Так сообщают наши разведчики, — пожал плечами Кацурас.
Конечно, половина рассказов казалась бредом. Но каменные замки — это факт. Ходили слухи, что в Укскюле местные ночью пытались канатами стащить в реку новопостроенную каменную церковь, но потерпели неудачу. А ещё ходили слухи, что в стены этих зданий, чтобы крепче держались, вмуровывают живых людей.
— Убить бы их всех, — мечтательно сказал Такас, вырезая на деревянном столе очередной огненный крест.
— У них хорошее оружие, и их много. К Риге уже подходят новые корабли с пополнением для их армии. Вроде завтра уже прибудут, — сказал Кацурас. Воцарилось тяжёлое молчание.
— Прекрати портить мебель, — наконец сказал Кацурас.
Такас с силой воткнул кинжал в середину стола и вышел. Кацурас хотел было его остановить, но Гинтас махнул рукой.
— Оставь его! — лениво почёсывая немытые белые волосы, сказал Гинтас. — Лучше давай решать, как дальше поступим.
Кацурас задумался. По суше до Риги два дня пути, а потом там ещё корабли доставать, а средств не хватает... В общем, явно никак не успеть остановить высадку новых врагов на берег. Но ясно, что часть их войска отправится в Венден, там сейчас происходило строительство масштабных укреплений.
— Мы можем попробовать устроить засаду, — предложил он.
Гинтас поковырял в ухе, размышляя. Погода вполне располагала: осенний туман, листва с деревьев ещё не опала, можно будет незаметно подобраться поближе, а уж потом...
— Можем! - решил он. — У нас ещё дня три. Посылай людей следить за дорогой, начнём готовиться.

* * *

"Если есть Ад на земле, вернее всего, вот он”, — размышлял брат Хиджиманн. Ноги лошадей вязли в жидкой грязи, которая в этой Богом покинутой стране заменяла дороги. Туман каплями оседал на доспехах и просачивался между стыками железных пластин. Было холодно. Хотя вокруг и простирались леса, сухих дров для костра найти было невозможно.
Может, это и к лучшему — кто знает, каких жутких тварей мог выманить из чащи огонь. Ведь всем известно, что в Ливонии на каждом шагу ведьмы, оборотни, песьеглавцы и прочие языческие мерзости.
Брат Хиджиманн поёжился. Вот чувствовал же, что надо было идти в крестовой поход отвоёвывать у сарацинов Священную Землю. А брат Окимахер сказал: "Лучше в Ливонию, там меньше желающих, более угодное Господу дело!" Уломал отца Кондобергера, а его же нельзя одного отпускать. И вот они все здесь.
Брат Хиджиманн неприязненно посмотрел на брата Окимахера, ехавшего рядом.
— Прохладно, да? Не простудитесь, брат Хиджиманн! Такая будет потеря, если умрёте! — поймав его взгляд, сказал Окимахер.
"Паршивец мелкий!" — зло подумал брат Хиджиманн, но тотчас устыдился и принялся читать про себя молитву. Никак не могло быть совпадением, что в этот же самый момент, словно ответ свыше, на опушке леса показалась хижина.
— Брат Окимахер, пойдите спросите там, правильной ли мы дорогой едем! — распорядился Хиджиманн, про себя ухмыляясь. Местные немецкого не разумеют, о латыни не слыхивали. Пускай Окимахер им пантомимой объяснит, что они ищут.
Окимахер спорить не осмелился, хотя недовольно поморщился. Он ткнул лошадь в бок, и они, увязая в жиже на дороге, направились к лачуге.

* * *

— Один приближается, — сказал Кацурас, выглядывая в щель полуоткрытой двери.
— Один только? — разочарованно переспросил Такас. — Ради такой мелочи меч доставать неохота.
— А придётся. Что они тут делают, засаду мы им на другой дороге приготовили. Дуракам везёт, — с досадой сказал Гинтас.
— Заблудились? — предположил Кацурас. — Погоди меч доставать, посмотрим, чего ему надо.
Брат Окимахер тем временем наконец въехал во двор и спешился.
— Эй, ливские собаки, есть здесь кто? — спросил он. Все равно его не поймут, зачем стесняться в выражениях.
— Наглый, однако, - пробормотал Такас, немного знавший немецкую речь.
Кацурас только собрался выйти и узнать, в чем дело, как Окимахер пинком открыл дверь их хижины.
— О, ничего бабёнка! — сказал он, взглянув на Кацураса. Такас тихо хихикнул.
— Дорогу на Венден показать кто-то может? — спросил Окимахер, но по бессмысленным взглядам Кацураса и Гинтаса было ясно, что вопроса не поняли.
— Лошадь ехать! - Из-за доспехов несколько движений, изображенных Окимахером, вышли нелепыми и неуклюжими. — Венден!
— Ладно, я ему дорогу покажу, как раз до нашей засады, — решил Гинтас.
— Венден? Да, там! — он потыкал пальцем за дверь.
— Отлично, хоть один с мозгами. Пошли. А девку твою с собой захватим. Обратим в христианство, спасём душу... — Окимахер протянул руку пощупать грудь Кацураса, но таковой не обнаружилось. Кацурас же резво отскочил подальше и нацелил на Окимахера нож.
— Мужик! — с отвращением сказал Окимахер. Вот дьявольское племя, мерзкие колдовские штуки — мужика за женщину выдавать. Это явно смертный грех!
Окимахер достал меч.
— Кто к нам с мечом придёт... — хищно ухмыльнулся Такас, в мгновение ока с обнажённым клинком наготове оказавшийся в опасной близости от Окимахера.
— Для дикаря неплохо! — оценил тот. — А вот это как тебе?
Такас легко ответил на его выпад.
— Гинтас, нам нужно выйти, а то ещё кого-то заденет, — сказал Кацурас.
— Давай, но осторожно!
Они по стеночке добрались до дверей и выскочили во двор, и оказались прямо лицом к лицу с остальным отрядом Окимахера, услышавшим шум борьбы.
— Всё не по плану идёт, и зачем я мучился, засаду готовил... — вздохнул Кацурас, доставая меч. Он вообще предпочитал лук и стрелы, но на таком расстоянии это было бы нецелесообразно.
— Да ладно, парни пускай в засаде посидят, им полезно не расслабляться. Мои — двадцать слева, твои — двадцать справа. Если умрёшь первым — ты проиграл! — сказал Гинтас, уже предвкушая битву.

* * *

Из отряда брата Хиджиманна до Вендена не добрался никто.

Вопрос: Понравилось?

1. Да.		32	(100%)
Всего:		32

@темы: АU, фик: авторский, Gintama: Joui Wars, Джои

---

[Joui-team]

Название: Лес
Автор: команда Джои:  Joui-team
Бета: команда Джои:  Joui-team
Тема: АУ
Жанр: общий
Персонажи: Сакамото, Гинтоки, Такасуги, Кацура
Рейтинг: G
Саммари: Они оказались неведомо где.

Они шли и шли, а лес все не кончался. Можно даже сказать – этот чертов лес. Потому что он унес действительно много жизней; туман вился между деревьями, розовый из-за лучей рассвета, а Джои казалось, что из-за крови.
Они шли всю ночь, стремясь оставить между собой и местом случившегося боя как можно большее расстояние. Еле передвигали ноги, остатки разбитой армии, но остановиться не могли: слишком силен был страх перед преследователями. Те же, кто устал бояться, шли просто так, потому что после этого поражения было все равно, куда двигаться. Вчерашним вечером армия Джои перестала существовать.
Рассвело уже достаточно, чтобы различать перед собой дорогу, но они поняли, что забрели в болото, только когда вода начала заливать сапоги.
Такасуги поскользнулся и чуть не упал, чиркнув по воде ножнами и подняв тучу брызг. Слишком уставший даже для того, чтобы выругаться вслух, он свернул в сторону, выбрался на относительно сухой островок и рухнул плашмя. Соратники, которые все это время брели рядом молча, как во сне, словно вышли из ступора.
— Думаешь, мы оторвались? — свистяще спросил Кацура, с очевидным усилием выталкивая слова из сорванного горла. Такасуги вяло подумал, что он, должно быть, чувствует себя больным — вынужден шептать, когда хочется поднять голос. Вчера Котаро целый день орал, отдавая приказы, заворачивая назад тех, кто ударился в бегство, собирая тех, кто растерялся, командуя теми, кто застыл, не зная, что делать.
— Не, — отозвался Гинтоки. — Никто за нами не шел. Если бы кому надо было, уже бы догнали.
Такасуги повернул голову к нему. Саката не орал. Он вообще не заботился о том, чтобы отдавать приказы. Просто бросался туда, где схватка кипела гуще всего, и его люди, те, кто верили в него, восхищались — глупые отчаянные юнцы — так же очертя голову кидались за ним. Так и носился по позициям врага отряд Белого Демона. Такасуги подозревал, что Гинтоки и без поддержки своих людей вел бы себя точно так же. Не зря его называли Демоном. Стиль сражения флегматичного с виду Гинтоки был под стать этому прозвищу. Вот Кацура сражался красиво. Обычно он все делал красиво и выглядел идеально, вот только сейчас длинные волосы висели мокрой паклей, а одежда была вся перепачкана сажей, грязью и кровью, своей и чужой.
Они все были в крови, и здоровые, и раненые.
Такасуги вытянулся и глубоко вздохнул. Что ни говори, а лежать на спине в теплой грязи было в чем-то прекрасно. Он мысленно попросил прощения у свиней, которых раньше недооценивал. Недолго думая, Саката плюхнулся рядом, и это послужило сигналом: люди начали опускаться на землю: кто-то на сухие кочки, кто-то на поваленные бревна, а кто-то и вовсе плюхался в мутноватую, но теплую воду.
— Вставайте!.. — хриплый голос Кацуры дрожал от негодования. «Хотя поди разбери сейчас, отчего он дрожит — злится или плачет», — ехидно подумал Такасуги.
Ему самому было абсолютно все равно, и вставать он не собирался. Не в ближайшую вечность.
— Где Сакамото? — тем же дрожащим, срывающимся на шепот голосом спросил Кацура.
— Все время позади меня был.
Гин произнес это, не открывая глаз. Покосившись на него, Шинске подумал, что Саката бы не заметил отставшего Сакамото, даже ели бы того утащило стадо взбесившихся слонов. Кацура заозирался, мокрый, встрепанный, как целая стая воробьев. Всегда аккуратно приглаженные, его волосы торчали дыбом, выбиваясь из-под повязки. Гинтоки, который всегда шестым чувством ухитрялся определять, когда надо проснуться, приподнялся.
— Там он, — махнул рукой Гинтоки. — Подгонял отставших. Там их около десятка было.
Такасуги в свою очередь закрыл глаза, вернее, оставшийся один. Десяток — это много. За них можно выменять жизнь одного аманто, или двух, если повезет. В самом начале войны они, неопытные и безрассудные, гибли сотнями, неспособные сбить даже корабль. Теперь в живых остались только злые и опытные. На себе изучившие науку нападать и откатываться, терпя минимальные потери и нанося максимальный урон.
Но сколько же сил должно было остаться у Сакамото, чтобы вернуться! И еще подгонять кого-то!
— Соскучились?..
С ближайшего пригорка поднялась, покачиваясь, с ног до головы заляпанная грязью фигура. На чумазом лице сияла улыбка. Такасуги беззвучно выругался про себя. Только Сакамото мог в такой ситуации скалить зубы.
— Я же говорил, — лениво произнес Гинтоки. Он даже головы не подумал повернуть.
Кацура обвел их всех взглядом, помедлил еще и все-таки тоже опустился на землю. Над лесом снова повисла тишина.
Сначала они просто лежали, приходя в себя. Ощущая, как медленно разжимаются цепкие когти смерти. Прошло несколько часов, прежде чем люди начали чувствовать что-то, кроме усталости. Потом дали о себе знать голод и жажда; да и место казалось незнакомым. Даже Кацура, напрягая память, не мог сообразить, где они оказались. Такой болотистой местности не было ни на одной карте. Вернее, была — но не в той области, расстояние до которой они могли бы покрыть за день. За один вечер и одну ночь, вернее.
— Где мы? – сдался наконец и спросил Кацура своим свистяще-хриплым голосом. Такасуги едва удержался, чтобы не съязвить. Вразумительного ответа не мог дать никто.
Вода была в избытке, хоть и сомнительного качества, а вот еды – не было совсем. Через силу Джои собрались и побрели дальше. Впереди были странные и незнакомые места, но позади — аманто, и вопрос выбора даже не стоял. Они должны были уцелеть. Должны были выжить.
Привал устроили через несколько часов. После непродолжительного совета собрали всех на самом большом островке, отрядили несколько человек на поиски еды, хотя бы грибов и ягод, а остальные начали мыться и чиститься. Солнце карабкалось все выше, становилось теплее, и одежда, высыхая, схватывалась коркой. Надо было осмотреть раненых, развести костер, чтобы вскипятить воду, да и полноценный отдых людям бы не помешал. Выставив часовых, отряд постепенно приобретал черты полноценного формирования, а не грязного сброда.
Вернулись те, кого посылали в лес. Принесли немного рыбы и орехов. Сказали, что видели белку. Кацура, по молчаливому согласию снова взяв командование на себя, собрал всех, кто умел стрелять из лука, и они ушли на охоту. Сакамото занялся ранеными. Гинтоки уснул. Такасуги подумал и перебрался на несколько островков в сторону, решив сделать себе удочку и хоть немного отдохнуть ото всех.

Небо здесь было удивительно синее и мирное. Аманто не появлялись; первое время Джои ходили озираясь, ожидая внезапной атаки, но ее все не было и не было. Раны подживали, усталость отпускала, Кацура вымыл свои волосы. Они все привели себя в порядок и даже немного оправились от поражения. Ночевали теперь в наскоро соструганных шалашах, для готовки сложили очаг; у отряда был запас луков и стрел для охоты. Но что делать дальше, четкого представления не было.
— Мы должны вернуться, — говорил Кацура на импровизированном военном совете.
— Зачем, — возражал ему Сакамото. — Пойдем дальше, выйдем к населенным местам…
— Вы даже не знаете, где оказались, — хмыкал Такасуги.
— Значит, надо узнать, — подводил итог Кацура.
Решили, что они четверо вместе с небольшим сопровождением пройдут несколько дней в одном направлении, чтобы узнать все-таки, где оказались. Может, кто-то увидит что-нибудь знакомое — реку, гору, может, на городок наткнутся. Тот проклятый туман, что появился после использования машины аманто, не мог занести их слишком далеко.
Собирать было, в общем-то, и ничего — только оружие. Собранные припасы и имеющиеся немногочисленные лекарства оставили в лагере. Большая часть здоровых и дееспособных бойцов уходила с Кацурой — на случай, если столкнутся с аманто, так что еду и медикаменты отдали остающимся.
Постепенно воды стало меньше, по щиколотку, а потом и вовсе дорога пошла вверх. И да, они набрели на настоящую дорогу. Вьющуюся между деревьев, едва заметную в траве, но все-таки проложенную людьми: дотошный Кацура не поленился внимательно изучить следы. Они были оставлены телегой или каретой, но никак не машинами аманто. Кстати о пришельцах. Ни разу за эти три дня над ними не пролетела инопланетная машина. Не слышно было звуков выстрелов, ничего такого, а лес все длился и длился, упираясь в небо своими кронами.
Живности было тоже на удивление много. Кито поймал кролика, а предприимчивый Сяко на привале наловил в ручье рыбы. Рыба тоже была непривычного вида, с чешуей блестящей и крупной, но по форме не напоминающей ничего, им известное. После долгого изучения Сакамото предположил, что это форель.
Впору было задуматься, куда же они попали, но, по правде сказать, все были слишком рады тому, что остались в живых. После нескольких недель бесконечных боев, когда они только отступали и отступали, было невероятно хорошо просто, вот так, брести через солнечный сухой лес. На самом деле. не было разницы, куда идти, но Кацура уверенно вел их вперед с таким видом, будто точно знал, где они в итоге окажутся.

Вопрос: Понравилось?

1. Да.		25	(100%)
Всего:		25

@темы: АU, фик: авторский, Gintama: Joui Wars, Джои

---

[Joui-team]

Название: Открытки из Парагвая
Автор: команда Джои:  Joui-team
Бета: команда Джои:  Joui-team
Тема: АУ
Жанр: драма
Персонажи: Сакамото Тацума, упоминаются остальные Джои, ОП
Рейтинг: PG-13
Саммари: Сакамото Тацума покинул Японию, но отправился не к звездам, а за океан.
Примечание: автор позволил себе сравнительно вольно обойтись с историческим материалом.

5 апреля 1864 года

Дорогой Гинтоки!
Мое путешествие наконец закончилось в чудесной теплой стране с непроизносимым названием. Честно говоря, те восемь недель, что мы провели в открытом море, я думал только об одном: идея отправиться за океан была дурацкой. Очень дурацкой. Куда более дурацкой, нежели идея улететь с аманто. Спорить готов, на звездолетах нет ничего похожего на эту кошмарную качку!
Впрочем, вру. Те восемь недель, что мы провели в открытом море, я вообще ни о чем не думал.
Я блевал. Перегнувшись через фальшборт. О да, все восемь недель. К счастью, чья-то дружеская рука крепко держала меня за пояс, не давая рухнуть в морские пучины – иначе, думаю, я бы добирался до благословенной Латинской Америки вплавь. Сейчас я безмерно рад, что вместо шатающейся палубы под моими ногами твердая почва.
Умоляю, не рассказывай об этом Кацуре. Когда я представляю себе, как он поджимает губы с видом школьного учителя и говорит: «Так я и знал!» мне и в самом деле хочется утопиться. И если ты, Гинтоки, сейчас ржешь, как конь, перестань немедленно.

Твой друг, Тацума

8 апреля 1864 года

Дорогой Гинтоки!
Я наконец-то выучил название страны, куда меня занесла судьба. Бразилия. Дивная солнечная Бразилия!
Кроме того, я свел полезное знакомство с одним из местных жителей. Его зовут Карлос. Если тебе интересно, это тот самый благодетель, который не дал мне вывалиться за борт во время морского путешествия. Он отыскал меня через час после того, как все пассажиры сошли с трапа: должно быть, моя японская физиономия подсказала ему, что не стоит бросать меня на произвол судьбы в незнакомой стране. Стоило посмотреть на то, как мы пытались с ним объясниться на пристани! Клянусь, Гинтоки, мы строили друг другу такие уморительно смешные рожи, что собрали вокруг целую толпу. Мы закатывали глаза, скалили зубы, мы даже взмахивали руками и подпрыгивали на одной ноге! Честное слово, я не преувеличиваю. Если бы не этот язык танцев, мы едва ли сумели бы столковаться.
Надеюсь, что через несколько месяцев мы сможем поговорить как следует, а пока что Карлос научил меня самому необходимому: «буэнос диас», «мучачо», «Санта Мария». Не знаю, кто эта дама, но она знаменита в Латинской Америке.
Завтра мы с Карлосом отправляемся дальше вглубь материка. Наша цель – страна Парагвай. Моря там нет… Но что-то мне подсказывает, я не буду по нему скучать.

Твой друг, Тацума

16 мая 1864 года

Гинтоки,
Представь себе, в Асунсьоне и слыхом не слыхивали ни о каких аманто! Да и во всем Парагвае, раз уж на то пошло. Не думай только, что я рассказываю всем направо и налево о наших военных подвигах — ты же знаешь, я сама скромность и сдержанность. Но я не смог удержаться и навел справки: нет, к ним ни разу не являлись пришельцы. Похоже, только нашей родине повезло с незваными гостями.
Однако и без аманто Асунсьон полон удивительных вещей, которые ты едва ли найдешь в Эдо или Киото. В город нас привезла огромная железная телега, которая сама собой катилась по специально проложенной дороге — поезд. В порту — через Асунсьон течет река – стоят корабли. Блюстители порядка носят на поясе револьверы, такие специальные стреляющие трубки. А видел бы ты их одежду и их книги!.. Возможно, волшебных вещей, которые привезли в Японию аманто, здесь не увидишь, но мне вполне хватает парагвайских чудес. Думаю, если бы поезд не приехал в Асунсьон, а прилетел бы по воздуху, это был бы перебор.

Всегда твой, Тацума

20 мая 1864 года

Сегодня я весь день провел на вокзале, встречая и провожая поезда. Их блестящие бока, дым, который вырывается из трубы локомотива, мерный стук колес и люди, огромное множество людей, которые сходят с поездов или садятся в них. Я смотрел на лица. Кто-то был задумчив, кто-то сердит, но сколько же счастливых людей я увидел среди толпы на перроне!
Гинтоки! Скажи, что дурного в техническом прогрессе? Почему мы так противились диковинкам, которые привезли аманто? Неужели кому-то стало бы плохо, если бы проложили железную дорогу или даже построили космопорт?!
За что мы пролили так много крови, своей и чужой?

Преданный тебе, твой друг Тацума

21 мая 1864 года

Дорогой Гинтоки, я надеюсь, тебе не пришло в голову показать мою предыдущую открытку Кацуре? Все-таки он мой друг, и я не хотел бы, чтобы он умер во цвете лет от апоплексического удара.

Тацума

А, да, и Такасуги лучше тоже не показывай. Нет, его здоровью мои послания не повредят. Я беспокоюсь за себя.

5 июня 1864 года

Дорогой мой Гинтоки!
Мой любимый друг и надежный товарищ! Я помню, что писал тебе о прогрессе и поездах. К тэнгу, Гинтоки, к тэнгу и то, и другое!
Выпивка! Друг мой, какая тут выпивка! Они называют это «канья» – совершенно непохоже на саке и просто божественно на вкус! Я послал бы тебе бутылочку, но боюсь, что Кацура и Такасуги не оценят этого восхитительного напитка.

Всегда твой, Тацума

А вот их чай просто отвратителен. Впрочем, мы с Карлосом его почти не пьем – каньи нам вполне хватает, чтобы утолить жажду.

18 июля 1864 года

Дорогой Гинтоки, ты, верно считаешь, что твой старый товарищ Тацума в Парагвае только пьет и шатается по вокзалам?
Спешу тебя разочаровать: это не так. Три недели тому назад Карлос помог мне устроиться на завод, где делают поезда. Теперь я каждый день, кроме воскресенья, прилежно стою у станка – и каждый вечер, включая воскресенье, пью канью, танцую и целую девушек. Ах, как хороши парагвайские девушки! Передай Кацуре, что я истинный патриот, но эта нежная смуглая кожа, упругие локоны, полные крепкие груди!.. Поверь, самая простая парагвайская проститука, босоногая, без следа краски на лице, кажется мне милее самой утонченной таю или ойран.
Разумеется, я не собираюсь всю оставшуюся жизнь отливать детали для дверных ручек и напиваться в кабаках: после того, как мой испанский позволит мне нечто большее, чем заказ в таверне, я запишусь на курсы инженеров. Если ты когда-нибудь поднимешь задницу с футона и приедешь к нам в Парагвай, то сможешь прокатиться на поезде, локомотив которого создаст твой покорный слуга.
Возможно, для лидера армии Джои такая перспектива не слишком заманчива, но после двадцати лет войны любой мир кажется даром свыше.

Твой будущий технический гений Тацума

PS Карлос объяснил мне, что приписки нужно помечать буквами PS – пост скрептум, или «прикрепленное к письму». Забавно, правда?

13 декабря 1864 года

Дорогой Гинтоки,
Возможно, тебе будет интересно. 12 октября войска Бразилии вторглись в соседнее государство Уругвай. Сегодня, 13 декабря 1864 года, Парагвай объявил Бразилии войну.

Твой Тацума

22 декабря 1864 года

Дорогой Гинтоки!
Твой верный друг снова в строю. Ни Карлос, ни я не смогли остаться в стороне, когда его родине – и моему новому дому – нужна помощь. Четыре дня назад мы записались в армию. Рядовыми, разумеется. Я не стал беспокоить командование своими заслугами в войне против собакоголовых пришельцев. Что-то подсказывает, мне вряд ли предложили бы офицерский чин – скорее уж койку в лечебнице для душевнобольных. К тому же, мне не хотелось бы расставаться с Карлосом. Гинтоки, ты как никто другой знаешь, как важны на поле боя верные друзья.
Нам выдали новую, с иголочки, форму и великолепные ружья. Я бы предпочел револьвер, но и это оружие сгодиться. Стрельба по мишеням оказалась на редкость увлекательным занятием! Правда, пока что я стреляю по муляжам. Возможно, когда мои пули будут попадать в живых людей, я изменю мнение на сей счет.
Еще несколько недель подготовки – и мы отправляемся на передовую.

Твой верный друг, Тацума

20 марта 1865 года

Дорогой Гинтоки!
Думаю, нет смысла описывать войну – как оказалось, она везде одинакова, неважно, кто с кем воет. Мелкие стычки и крупные сражения, марш-броски, военные госпитали, стоны умирающих и пьяный смех выживших, которые по вечерам играют в карты на табак. Бразилия объединилась с Уругваем, а теперь и Аргентина присоединился к нашим врагам: мы воюем против всех. Знакомая картина, не правда ли? Ты все это видел, а возможно, видишь и до сих пор: твои ответы не доходят до меня, и мне остается лишь гадать, по какой причине. Надеюсь, в твоем молчании повинна работа почты – или, на худой конец, твоя извечная лень.
Но не будем о печальном! Я посылаю тебе открытку с видом реки Парагвай. Присмотрись к деревьям и цветам, которыми поросли берега – таких в Японии не увидишь. Как бы мне хотелось, чтобы ты приехал и своими глазами взглянул на эту красоту! Разумеется, в мирное время.

Твой друг, Тацума

PS Впрочем, одно отличие от войны с аманто все же есть – кажется, в этот раз мне посчастливилось оказаться на стороне победителей.

6 мая 1865 года

Дорогой Гинтоки,
Войска Парагвая – и мы с Карлосом в их числе – продолжаем отважно наступать. Командование убеждено: капитуляция Тройственного Альянса всего лишь вопрос времени.
Что же, доверимся генералам, которые ведут нас в бой!

Тацума

13 июня 1865 года

Гинтоки!
Позавчера войска Парагвая потерпели первое серьезное поражение. Единственная оплошность, глупая ошибка – и флот, казавшийся непобедимым, разбит. Корабли оказались не так стремительны, как надеялись их капитаны.
Ты скажешь, что проигранное сражение еще не значит проигранной войны, однако Тройственный Альянс уже перешел в наступление, ободренный и решительный. Наши войска, напротив, растеряны и напуганы.
Поражение на суше – не более чем вопрос времени.

Твой Тацума

19 ноября 1865 года

Мой милый Гинтоки!
Если бы ты знал, как мне не хватает сейчас твоей бесшабашной смелость и ярости в бою! Как я хотел бы видеть рядом с собой нашего рассудительного Кацуру. Даже Такасуги, с его злостью и ненавистью ко всему миру, я сейчас заключил бы в объятия, окажись он рядом.
Ты, конечно, понял, к чему было это лирическое начало. Войска Тройственного Альянса маршируют по Парагваю, отвоевывая один город за другим. Наши войска несут все большие потери. Боеприпасы кончаются, новенькое, с иголочки, обмундирование истрепалось, и каждый день, даже если нет боев, мы не досчитываемся нескольких солдат. Карлос качает головой и говорит, что нужно сражаться до последнего. Он уже не верит в победу. Боюсь, его гложет чувство вины за то, что он втянул меня в «чужую» войну. Увы, моего испанского не хватает, чтобы объяснить моему другу, как он не прав.

Всегда твой, Тацума

PS На открытке ты можешь видеть, как выглядели деревни вдоль реки Парагвай до вторжения Тройственного Альянса. Сейчас на этом месте – выжженная земля.

28 ноября 1865 года

Дорогой Гинтоки!
Мой опыт партизанской войны с превосходящими силами противника в конце концов пригодился. Вчера я предложил командованию план нападения на крепость Итапиру, которую сейчас захватил Тройственный Альянс. Карлос выступил в роли переводчика – и блестяще справился с этой нелегкой задачей!
Если бы мы могли отбросить назад бразильцев и аргентинцев, а затем укрепить наши форты, выстроенные в районе слияния Парагвая и Параны, у наших войск появился бы второй шанс. Полагаю, один решительный удар мог бы вновь переломить ход войны в нашу пользу, и офицеры согласны со мной.
Возможно, еще не все потеряно!

Твой преданный друг Тацума, который вновь обрел надежду

10 декабря 1865 года

Дорогой Гинтоки!
Я пишу тебе из маленькой гостиницы, в которой мы с Карлосом остановились по пути в Асунсьон. Мы направлялись туда, чтобы отвезти командованию мой план, и решили переночевать на постоялом дворе.
Нас приютила пожилая хозяйка с заплаканным лицом. Накануне ей пришло письмо о том, что ее муж не вернется с войны. Она отвела нас в комнату на втором этаже и даже предложила чечевичную похлебку на ужин – настоящий деликатес для военного времени. Сейчас хозяйка снова плачет, заглядывая мне через плечо – должно быть, ей кажется, что я пишу жене. К счастью, добрая женщина согласилась отправить мое послание.
Глядя на ее слезы, я наконец-то понимаю суть всех тех войн, что я вел в своей жизни. Теперь я знаю, за что сражался дома, в Японии. За что сражались все мы: и ты, великий лентяй, и наш идеалист Кацура, и Такасуги, иссушенный своим гневом. Пусть даже тогда мы сами того не понимали.
Разве мы воюем против поездов? Или космолетов? Или иного покроя одежды? Все это не имеет ровным счетом никакого значения. Если я обнажал когда-либо оружие, то лишь для того, чтобы отстоять право жить так, как я сам захочу, без оглядки на аманто или Бразилию. Я не собирался завоевывать и принуждать – и желал, чтобы мои соседи поступали также. Я хотел свободы. Такасуги назвал бы меня безмозглым идеалистом и был бы прав.
Как оказалось, я хотел слишком многого. Однако даже сейчас, понимая всю тщетность усилий, я готов проливать кровь – до последней капли.
Я слышу звук шагов на лестнице и голоса, которые переговариваются между собой по-португальски – это знак, что мне пора заканчивать. Бразильские солдаты окружили гостиницу и ждут не дождутся, когда же мы с Карлосом выйдем, чтобы принять бой.

Всегда твой, Тацума

PS Мой милый Гинтоки, боюсь, что отныне ты перестанешь получать открытки из Парагвая. Надеюсь, это не сильно тебя расстроит.

Вопрос: Понравилось?

1. Да.		31	(100%)
Всего:		31

@темы: АU, фик: авторский, Gintama: Joui Wars, Джои

---

Фанфик, тема: AU

[Кайентай-тим]

Название: Кто убил Сакамото Тацуму?
Автор: команда Кайентай
Бета: команда Кайентай
Размер: драббл (888 слов)
Пейринг/Персонажи: Муцу, Такасуги, Кацура, ёродзуя, Имаи Нобуме,

спойлер!

evil!Сакамото
Тема: АУ
Жанр: джен, юмор, пародия, детектив
Рейтинг: PG
Саммари: последнее время этот вопрос начинает уже надоедать...

- Что, и мы туда же?
- Эй, нет, только не это! Этот вопрос проклят, Муцу!
- Да-да, он превращает любое аниме в галимое сёдзё!
- Бьюсь об заклад, сейчас откуда-нибудь вылезет проштрафившийся телохранитель и нас всех обрыдает с ног до головы!
- Гин-тян, хочу сукконбу!
- Тихо вы все! А ну посмотрите мне в глаза и честно ответьте: кто из вас убил Сакамото Тацуму? Такасуги, ты?

Такасуги вынул изо рта трубку и выдохнул. Посмотрел единственным глазом в потолок. Потом обиженно спросил:
- Муцу, я не понимаю, если я в этом сериале работаю главным злодеем и отмороженным маньяком-убийцей, это что - повод вешать на меня все трупы?
- А что, нет?
- Нет, конечно. Какой мне смысл убивать твоего Сакамото, сама подумай? Он мне делает скидки на оружие массового поражения, между прочим. Без него мне их не видать, как своего правого глаза, я же знаю.
- Но вы вчера пили вместе!
- А... это было. Обсуждали один контрактец. Выпили, закусили. Помянули старое, поругали болвана Гинтоки. Я подписал его бумажки и отправил его к Хенпейте, истинному самураю не пристало вдаваться в детали этих ваших финансовых операций, а они как раз земляки - договорятся как-нибудь. И я никому не приказывал его убивать. И вообще, я не единственный в нашем каноне маньяк! Посмотрите хоть на этого Камуи. Я уж не говорю о капитане первого отряда Шинсенгуми. Или об этой, Имаи.
- Между прочим, - поправил очки Шинпачи, - в истканоне как раз Имаи Нобуо убил Сакамото. Я читал.
- А кто такой этот Сакамото хоть? - спросила Нобуме. - Первый раз о нем слышу.
- Тупой, растрепанный, в красном пальто, черных очках и белом шарфике, - ответила Муцу.
- Не, не убивала такого. Но, по сводкам помнится, такого мужика видели с одним долгогривым террористом.
Ненадолго повисло молчание. Потом Муцу, сурово сдвинув брови, посмотрела на Кацуру. Тот ответил недоуменным взглядом и пожатием плеч:
- А мне-то его зачем убивать? Ну да, мы пошли выпить. То есть, он пошёл. А я как раз работал на рекламе того хостесс-клуба. Шел печальный дождь...
- Эй, эй! Немедленно заверни свой долбаный флэшбэк, Зура! А то фик закончится, не успев начаться! - возмутился Гинтоки.
- Я не Зура. Я Кацура, и я, между прочим, выполняю важный гражданский долг. Я даю свидетельские показания. Так вот, шел печальный дождь, и печально было у меня на сердце, когда внезапно меня хлопнул по плечу Сакамото. Он сказал: «Друг! Негоже для самурая звать других к веселым девицам и не идти к ним самому! Отчего бы нам не покутить на славу в этот прекрасный вечер?» - а то было два часа пополудни, и я немного удивился, сколь рано у моего дорогого друга начинается вечер, но охотно согласился пойти к девицам, потому что это было за его счёт, а он обещался поставить мне выпить и закусить...
- Короче, ты решил нажраться на халяву. Дальше что?
- Дальше... понимаете ли, я достаточно много пил сакэ, а закуски в веселых домах подают возмутительно мало, и моя память...
- О нет, только не повторение первой серии арки Ренхо, Кацура! Вспоминай давай живее!
- Хорошо-хорошо, я вспоминаю! В общем, он начал пить и говорить комплименты одной из девиц, О-Рё. Он обещал на ней жениться, и на этом основании пытался склонить к немедленным интимным отношениям прямо под диван. Но тут, понимаете ли, явилась эта фурия! Она была страшна, как шесть адских небес, и...
- ...её звали О-Таэ и это она его укокошила? - обреченно уточнил Шинпачи.
- Вовсе нет! Она просто отделала его так, что мой бедный друг истекал кровью из носа и других многих мест. Тогда он воскликнул: «О-Рё! Если я переживу этот вечер - клянусь, я женюсь на тебе!» - и мне пришлось на своей спине уносить его оттуда. И вот, под дождем, мы шли по темному переулку, и...
- И?
- И на нас напали его кредиторы! Он сражался, как демон! Как два демона! Три даже!
- А ты?
- Я тоже, конечно. Но дело в том, что они брали верх. И тогда мой друг сказал: «Уходи, Кацура! А я поступлю, как подобает самураю!» - и... - Кацура всхлипнул, - он застрелился последней пулей. Вот так вот он и умер. А мог бы пристрелить того аманто, и был бы сейчас жив, как и все мы.
- Попахивает бредом, - покачала головой Муцу. - Но других вариантов всё равно нет.
- А всё бабы, - мудро рассудил Гинтоки. - Всё они виноваты, проклятые. Не ходил бы Сакамото по бабам - может, смотрел бы сегодня 33 серию “Ночей замка Адзути”...
Муцу походя огрела его по голове:
- Дебил! Это порнуха, а тайга-дорама называется “Тайны замка Адзути”.
- Ну так я и хотел сказать, что он смотрел бы порнуху. Что он, не мужик что ли?.. - философски пожал плечами Гинтоки.

Тем временем, выскользнув из комнаты ёродзуя, Кацура зашел в будку телефона-автомата и набрал какой-то очень длинный и сложный номер.
- Алло? Алло, Тацума-кун? Они поверили. Никто даже не подозревает, что ты согласился присоединиться к Джои и уйти в подполье. Хотя я лично так и не понял, зачем ты это сделал...
Трубка отозвалась веселым смехом, а потом ответила:
- Ты и не должен ничего понимать. Это всё “Восемь пунктов”. Они мне приснились, когда я пытался проспаться после экзамена по вождению. В конце концов, Кихэйтай я уже контролирую, Харусамэ у меня с рук едят... остались только вы.
- Но... я думал, это были “Восемь пунктов о спасении Японии”! - воскликнул Кацура. - Я, как самурай, должен...
Из трубки медленно вытекало желтоватое облачко горчичного газа.
- Это были “Восемь пунктов, как достичь власти во Вселенной”, - печально отозвалась трубка. - Прости, Зура.
- Я не...
Тело с мягким стуком упало на пол под короткие гудки телефона.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		29	(100%)
Всего:		29

@темы: АU, фик: авторский, Gintama: Joui Wars, Кайентай

---

Фанфик, тема: AU

[Кайентай-тим]

Название: Не забывайте читать текст мелкими буквами в конце контракта
Автор: команда Кайентай
Бета: команда Кайентай
Размер: 1691 слов
Пейринг/Персонажи: Сакамото
Тема: АУ
Жанр: джен, юмор
Рейтинг: PG
Саммари: аферист и мошенник Сакамото Татсума хорошо разбирается в людях и особенно любит привечать талантливых изобретателей, но сам совершенно в этом не смыслит, поэтому когда у него ломается новомодный дизельный двигатель, а на хвосте висят стражи порядка, ему не остается выбора, кроме как довериться первому встречному.

Сакамото вздохнул, с умным видом поправил диковинные окуляры-«хамелеоны» и строго прищурился. Двигатель под его взглядом сначала заурчал, потом фыркнул обиженным котом, но так и не завелся. Видимо, взгляд, так легко заводящий красоток Старого, Нового, а, возможно, и Того Света, его совсем не впечатлил.
Сакамото снял окуляры, протер их краем шелковой рубашки и водрузил обратно на законное место. Заправив рубашку в брюки и одернув сюртук, он огляделся. Справа шла узкая полоса золотистого песка, поблескивающая в лучах заходящего солнца кармином и багрянцем, а за ней, насколько хватало глаз, простиралось море, темно-бурое и испещренное кровавыми бликами. Слева начинался некрутой склон, обрамленный по низу порослью молодого бамбука, за которым начинался хвойный лес, где царили исполины, в зачатках, возможно, ещё успевшие застать гибель последних древних ящеров.
Сакамото ещё раз посмотрел на злополучную машину, проданную ему ушлым гайдзином, но двигатель остался непреклонен. По всему выходило, что старому лесу, как, впрочем, и молодому бамбуку доведется увидеть ещё одну гибель, пусть и не столь существенную.
Далеко впереди блестел стальной гигант, построенный по заказу Сакамото на деньги честных налогонеплательщиков. Сзади клубилось и становилось всё ближе облако пыли, поднимаемое копытами полисменских гнедых. Стражи правопорядка хотели от Сакамото малого. В общем, даже денег они не хотели. Просто мертвый аферист и мошенник Сакамото Тацума нравился им гораздо больше живого, и ничто не могло заставить их сменить мнение на противоположное.
Сакамото подумал о превратностях судьбы, немного поразмыслил о некрофильских наклонностях стражей порядка, мимоходом пожалел потраченных на новомодную рухлядь денег и вытащил из нагрудного кармана твидового жилета старые часы на массивной цепочки из недавно открытого тускло-серого металла, невероятно прочного и плохо поддающегося механическому воздействию, также называемого в народе «серебришко». Часы безбожно врали, утверждая, что до встречи со смертью ему осталось не больше часа.
— Эй, мистер! — голос заставил подпрыгнуть на месте. Учитывая, что Сакамото успел присесть на край дизельной повозки, во время прыжка то самое место ударилось о стальной угол и заболело. — Вы бы топливный бак проверили...
Из кустов выбрался мальчишка — уже почти юноша — в тёмно-синем потертом плаще на несколько размеров больше необходимого, и широкополой шляпе, закрывающей почти всю верхнюю часть лица. За спиной у него была небольшая котомка, а в руках — ещё зеленая бамбуковая палка, на которую он опирался, как на посох.
— Уже проверил! — оптимистично засмеялся Сакамото и потер затылок. — Только вот... ну, он сломался... вроде того.
Мальчишка потоптался, словно о чем-то задумавшись, и Сакамото успел внимательнее его рассмотреть. «Беглый,» — с интересом отметил Сакамото. — «В хорошей форме, подтянутый, не калека... Лицо прячет, опять же. Виски лучшего солода поставлю и новенький корабль! Благо, мне самому такими темпами они скоро не понадобятся».
— Дадите взглянуть? — спросил мальчишка, и Сакамото развел руками.
— Коль желаешь, хуже уже не будет... — и добавил, кивнув на приближающееся облако пыли: — Только учти, если тебя тут со мной поймают, живым не отпустят.
— Я быстро, — кивнул мальчишка и одним махом запрыгнул в самоходную повозку, на облучке которой примостился Сакамото. Обещание он свое сдержал и уже через пару минут обернулся. — Могу починить.
— Успеешь?
— Одно условие.
Сакамото присвистнул: вот же молодежь пошла — деловая, с условиями. С другой стороны, терять ему было нечего, не считая жизни.
— Только душу не проси, — с легкомысленной улыбкой предупредил Сакамото. — У меня её всё равно нет — говорят, другому дьяволу продал, ещё до тебя. Мол, он мне всяческую помощь в еретической науке механике обещал.
— Что-то не заметно, мистер, — совершенно серьёзно отозвался мальчишка, проигнорировав шутливый тон. — Наверное, контракт невнимательно читали.
Сакамото захохотал, театрально закидывая голову и прижимая руку к груди.
— Твоя права, — кивнул он, отсмеявшись. — Говори, чего хочешь.
— Возьмите меня с собой на ваш корабль, мистер?
Сакамото глянул через плечо, повернулся спиной, снял окуляры и снова их зачем-то протер — по привычке, наверное. Ещё раз сверился с часами, замершими в ожидании, словно блудливая девица, в первую брачную ночь испугавшаяся открывшегося обмана. Сукины дети! И сам оказался хорош — забыл подвести механизм! Ну и ладно: то ли смерть пришла, то ли вся вечность для него — как последний час.
— Возьму, — тихо согласился Сакамото. — Починишь — и первым помощником возьму.
Мальчишка не шелохнулся.
Ну, не объяснять же ему прямо сейчас, что аферист и мошенник Сакамото Татсума никогда в этом не разбирался. Зато в людях — да. Умел очаровать, уговорить и заинтересовать сумасшедших гениев эпохи — механиков и алхимиков, воздухоплавателей и изобретателей вечного двигателя. Он не подписывал контракт с дьяволом, а сам был им. Ему хотелось принести все эти механизмы простому народу, заставить служить делу, а не услаждать взор чопорных господ с самой верхушки. А ещё ему просто хотелось беспрепятственно путешествовать. Только сильным мира сего это ой как не по нраву пришлось. Да и не удивительно: кому понравится, когда тебя обворовывают и пускают твои кровные и нечестно заработанные денежки на благие цели?
— Чини, — повторил Сакамото и посмотрел на дорогу.
Начинался дождь.
Мальчишка сзади пошевелился, бесшумно ступая по металлическому покрытию. Сакамото успел обернуться, чтобы увидеть, как тот, от души размахнувшись, саданул ногой по паршивцу-двигателю.
«Приехали!» — с каким-то нездоровым восторгом успел подумать Сакамото, но в следующую секунду, возмущенный подобным обращением, двигатель обиженно взревел и застучал стальными поршнями. Повозка вздрогнула.
Сакамото клацнул зубами, с трудом закрывая сам собой распахнувшийся рот и чувствуя себя полным идиотом.
— Дед всегда так делал. Говорил, модель вышла бестолковая, — пожал плечами мальчишка. — Мне повести или вы сами?
Сакамото вернул себе самообладание и кивнул — и едва успел схватиться за край повозки, чтобы не сверзнуться, когда она резко рванула вперед, оставляя преследователей, чьи лица уже можно было разглядеть, далеко позади.
Удивительно, но, несмотря на лихачества, мальчишка вел с такой легкостью, словно всю жизнь только тем и занимался, что водил машины, подобные этой, так что до корабля они добрались в считанные минуты. Казалось, он выжимает невероятный, невозможный максимум из капризного двигателя. Колеса скрипели, короб повозки, сделанный из металла и дерева, опасно ходил ходуном, грозя рассыпаться на части. Двигатель истошно пыхтел, шипел, стучал и издавал какие-то уж совершенно невообразимые звуки.
— Давай по трапу, — скомандовал Сакамото, бросил взгляд назад и замахал обеими руками, привлекая внимание команды к себе и чуть ли не выпадая из повозки за борт. — Отдать швартовые! Отда-кха-кха...
К счастью, команду он собрал понятливую, да и приближавшееся облако пыли способствовало осознанию истинного положения вещей.
Самоходная повозка влетела на палубу, словно летательный аппарат без крыльев. Мальчишка резко дал по газам и вывернул руль. Сакамото всё-таки вылетел с облучка вместе с отвалившейся дверью, за которую держался всю дорогу. С чувством выполненного долга он прогромыхал ей об пол палубы и растянулся во весь рост на спине.
Где-то сбоку жалобно испустил дух мерзавец-двигатель — ему сейчас явно было хуже.
— Не жилец, — спокойно констатировал мальчишка, выпрыгивая из повозки и пиная покосившееся колесо. — На помойку дрянь эту надо, вот что.
Команда, прибившаяся к бортам палубы, в ужасе переводила взгляд с капитана на исходивший паром аппарат и невозмутимого пришельца, закутанного в плащ.
— Капитан? — неуверенно позвал кто-то. — Вы... ранены?
Сакамото душил смех — бурлящий в крови адреналин требовал выхода. Он расхохотался, молотя кулаком по многострадальной двери.
— Мистер, вы не хотите отдать приказ? — мальчишка подошел ближе.
Корабль медленно отходил от ветхого причала, дрейфуя вдоль берега.
— Капитан?.. — словно пробуя слово на вкус, повторил он и тут же вскинулся, обводя команду взглядом. — Да что вы встали, отрыжка мироздания? За работу! Быстро!
От его повелительного тона все вздрогнули и заспешили по местам.
И тут сумерки прорезал голос, усиленный каким-то неизвестным Сакамото устройством.
— Сакамото Татсума, просим вас в срочном порядке развернуть ваш стальной гроб и вернуться в наши нежные объятья. Имеем к вам спецпредложение! Изгоняем дьявола путем полного умерщвления плоти. Наш палач весь извелся, что вы покинули его, не попрощавшись. В ином случае... — голос искажался, но не узнать меланхоличного капитана первого отряда Шинсен было невозможно. — Повторяю...
Дождь, до того неуверенно моросивший, вошел в силу. Словно небеса разверзлись и опрокинули здоровенную лохань с ледяной водой.
Сакамото успокоился. Смех начал отпускать его.
— Вы позволите мне умыться и переодеться, прежде чем вступить в должность... капитан? — тихо обратился к нему мальчишка.
— Да ты уже вступил... — замахал рукой Сакамото. Струи дождя били его по лицу и заливали окуляры. — Видел, как они забегали от одного твоего «Быстро!»? Я так не могу!
— Вы вообще хоть что-то можете?
Слушая недовольное бурчание, Сакамото хмыкнул и почувствовал себя незаводящимся двигателем, которого вот-вот пнут.
— Можешь переодеться в моей каюте. Знаешь, туда даже привод горячей воды подключен! Это один умник из конструкторов придумал: он говорил что-то про систему охлаждения двигателей и конденсаты, но я не запомнил. А когда-нибудь эта штука полетит... Клянусь! Ну, то есть, мои умники клянутся.
— Проводите? — игнорируя его, спросил мальчишка.
И Сакамото обреченно кивнул, начиная подозревать, что место зама он пообещал если не зря, то точно слишком опрометчиво.
— Хочешь, спинку потру? — уже на пороге своей каюты Сакамото ткнул мальчишку в бок, но удостоился только хлопка дверью перед самым носом. Пришлось сесть тут же на пол и смиренно ждать. Благо, унывать он не умел.
Когда же дверь открылась и он скользнул в каюту...
— Э... — сказал Сакамото и добавил: — Вот это да! А потрогать можно?
За что тут же получил звонкую оплеуху.
Широкополая шляпа и плащ висели на вешалке — под ними уже натекла небольшая лужа. Мальчишка же теперь стоял предстал перед Сакамото в кожаных штанах, высоких сапогах со шнуровкой и кокетливо вздернутыми носами, белой рубашке и корсете, зашнурованном под грудью, небольшой, но крайне аппетитной... В общем-то мальчишка оказался вовсе не мальчишкой, а милой молодой леди. Рыжеватые волосы, до того, вероятно, убранные под шляпу, теперь лежали на плечах.
— А мне нравятся кудряшки... — с какой-то детской обидой протянул Сакамото.
Его новый заместитель дернула бровью, и он, побоявшись тяжелой руки, спешно прикрыл рот.
— Надеюсь, вы ещё не передумали, капитан, и ваше предложение в силе? — спросила она.
— Конечно! — протянул Сакамото беспечно. — Разве я могу отказать такой...
Она прервала словесный поток резким взмахом руки.
— Тогда зовите меня Муцу.
— Муцу? — переспросил он.
— Лейтенант Муцу, — поправилась она.
— Только вас мне и не хватало на этом корабле, — сообщил Сакамото.
— Я заметила, — вздохнула Муцу, потом подошла к письменному столу, подняла с него револьвер и сунула его за отворот корсета. Сняла с вешалки плащ, тряхнула, окатив Сакамото брызгами и вздохнула ещё раз с каким-то раздражением. — Пойду познакомлюсь с командой... капитан.
Сакамото огладил её взглядом чуть ниже спины, пока она не успела накинуть плащ на плечи.
— Вот ещё что, — сказала Муцу, обернувшись в дверях. — Я хочу ознакомиться со всем документами: чертежами корабля, бухгалтерских отчетах и прочим... Подготовьте их к моему возвращению.
«Пожалуйста» она забыла или не посчитала нужным сказать.
Сакамото второй раз за день неимоверным усилием воли захлопнул рот и покачал головой, неожиданно осознав, как он влип.
Про дедушку-изобретателя, отца-миллионера и планах на жизнь лейтенанта Муцу ему ещё только предстояло узнать.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		26	(100%)
Всего:		26

@темы: АU, фик: авторский, Gintama: Joui Wars, Кайентай

---

Йорозуя, АУ

[Yorozuya-team]

Название: Американские го(р)нки
Автор: команда Йорозуи
Бета: команда Йорозуи
Размер: миди (16 055 слов)
Пейринг/Персонажи: Йорозуя и многие-многие другие, знакомые персонажи
Тема: AU
Жанр: экшн, юмор, местами откровенный стеб
Рейтинг: PG-13
Саммари: Йорозуя - маленькая группка, берущаяся за любые дела, за которые им платят, иногда не слишком-то законные. И, разумеется, вечно влипающая из-за этого в неприятности. Перейти дорогу опасному человеку? Проехать всю Америку и остаться в живых? Пф, о ком мы ведем речь.
Примечание: Шинпачи и Кагуре полноценные 18 лет, Ятозоку в данной вариации - фамилия. Населенные пункты указаны в большинстве своем для удобства, и иногда для стереотипов, никаких туристических описаний вы там не найдете.
Скачать в формате doc можно здесь.

Глава 1

Шинпачи огляделся: по обе стороны от него тянулся длинный коридор, чуть далее виднелся еще один поворот. Целый лабиринт, выбраться из которого незамеченным было почти невозможно.

Минут десять назад он, впрочем, уже связался со своими напарниками и сообщил, что задержится. Уж лучше потратить чуть больше времени и сделать все чисто.

Иногда Шинпачи был чертовски педантичным в таких вопросах. Особенно когда над головой висела сигнализация...

Он вздохнул, вытаскивая бутылек с аэрозолью, и, чувствуя себя этаким Джеймсом Бондом, направил распылитель перед собой. Судя по плану дома, здесь должна быть лазерная сигнализация, и она должна была проявиться...

Шинпачи похлопал глазами: пусто. Он подождал пару минут, повторил операцию и, не выдержав, провел рукой там, где должен был быть лазер, зажмуриваясь и ожидая собственной участи.

— Ты чем это тут занимаешься, пацуан? — флегматичный голос заставил буквально подскочить, обернуться и во все глаза уставиться на новое лицо повествования. — Я уж думал, ты тут до утра застрянешь. И, похоже, не ошибся — некачественно работаешь.

Гинтоки расплылся в улыбке собственного превосходства и подкинул на руке какую-то пластинку с проводами.

— Ты что, ее просто вырвал?! — взвился Шинпачи, в панике оглядываясь. — Мы же должны были все незаметно сделать!

— А, мне надоело ждать. И у меня закончился шоколад. Расслабься, мы сейчас легко выйдем хоть через парадную дверь... — Саката замолк и прислушался к еще далекому, но уже хорошо распознаваемому звуку. Шимура криво усмехнулся:

— А теперь они спустили собак. У тебя ведь есть план на этот счет?

— К-конечно! Руки в ноги и бежим!

— Гин-сан!

Тот уже сорвался с места, и с такой скоростью, что Шинпачи едва за ним успел.

— Машина на заднем дворе. Доберемся дотуда, и спасены.

Шинпачи кивнул, и похолодел:

— Гин-сан? А кто за рулем?

— Кагура, разумеется!

— Да ты бы еще Садахару за руль посадил!

— У него лапы до педалей не достают.

— Совсем чокнулся, что ли?!

Они слетели на первый этаж, рванули к застекленной веранде — выход находился как раз за ней.

— Да не переживай, она просто посторожит машину, ей велено оставаться на...

Веранда неожиданно загрохотала, взорвалась осколками, и зловещий железный зверь, вырвавшись из темноты, проскользил по обложенному коврами полу.

— Ву-уху! Гура-сан спешит на помощь! — высунулась из окна автомобиля третья представительница их сумасшедшей компании, и удирающие наконец-то решились поднять голову с пола.

— ...на месте.

— Не тормозите там. А то уеду без вас.

Дважды повторять им было не нужно: Гин быстро опустился рядом с Кагурой, Шинпачи заскочил на заднее сидение, и машина дала задний ход. Где-то поблизости лаяли собаки, и Садахару не замедлил залаять в ответ.

— Валим с этого праздника жизни, — ухмыльнулся Гинтоки. — Материал не потерял, Шинпачи?

— Н-нет, — сдавленно отозвался он и мысленно застонал, когда его напарники победно вскинули кулаки и затянули дурацкую песенку. Что-то наподобие: "Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, и от тебя, гребаный мафиози, и подавно уйду!"

* * *

— Худа мы даш-ше, Гин-чан?

— Не болтай с набитым ртом, Кагура-чан.

— В Мичиган. Клиентка ждет нас там.

— И почему именно мы должны за ней гоняться? - недовольно уточнила Кагура, дожевав горку выданных ей гамбургеров. — Эй, сюда добавки! — махнула она рукой официанту.

— Потому что она платит столько, что мы потом на пару месяцев можем махнуть куда-нибудь на Карибы и забыть про работу, — пожал плечами Гинтоки, деловито поднимая между ними газету. На столе перед ним были разложены три вида чизкейков и чашка горячего шоколада — все, что нашлось в этой забегаловке.

— Не нравится мне все это, Гин-сан. Ты видел, сколько у этого мужика охранных систем? — Шинпачи озабоченно вглядывался в кружку с плохо заваренным зеленым чаем.

— Детские игрушки. Пленку изъял?

Шимура молча протянул запрошенную вещь, и она тут же исчезла в бездонных карманах пальто Гинтоки. Шинпачи укоризненно покачал головой:

— Я бы на вашем месте сделал копию.

— Ой-ой, ты что, не веришь, что я смогу ее сохранить?

— В первом же борделе потеряешь, кучерявый, — подтвердила Кагура, сыто потянулась и откинулась на спинку стула, поглаживая белую шерсть расположившегося на ее коленях щенка.

— Нет у нас на это времени! Вы такой шум устроили, что за нами опять, наверное, полиция гонится! — взорвался Шинпачи. Гин легкомысленно махнул рукой, поднимаясь с места.

— Ты преувеличиваешь. Никто не собирается за нами гоняться.

Шинпачи неуверенно кивнул и собирался уже вернуться к еде, когда произошло нечто совсем странное. Проходящий мимо мужчина толкнул Сакату в плечо, тот остановился, за несколько секунд произвел какое-то действие, и оба замерли, изучая друг друга подозрительно враждебными взглядами. Шинпачи подскочил: в руках у их лидера сверкнул холодным стальным боком пистолет.

— Так-так, старый хрыч все-таки пустил по нашему следу ищейку? — хмыкнул Гинтоки. Мужчина в ответ осклабился:

— Все дороги вперед перекрыты. Так что вам лучше признаться, что же вы стащили.

— Ой-ой, ребята, он нам угрожает. Как в настоящих бандитских фильмах, — по-карикатурному страшно сообщил Гин, но шутки никто не оценил, а другие посетители нервно зашевелились. Кассир потянулась к тревожной кнопке, и Саката раздраженно оттолкнул гонца плохих вестей, которому по всем законам полагалось бы отрубить голову. — Мы отсюда уходим, — спокойно сообщил он, сунул пистолет все в тот же карман и вышел из придорожного кафе, демонстрируя полную невозмутимость.

— Три, два… - насмешливо затянула Кагура, но досчитать так и не успела: дверь отворилась обратно, и взбудораженный Гинтоки в панике рявкнул:

— Ну, что сидим, идиоты?! Валим отсюда!

Кагура фыркнула, выносясь с такой скоростью, что опрокинула стол, Шинпачи попытался что-то слабо возразить, а тут еще и официант направился в их сторону, кажется, поняв наконец, что платить за завтрак никто не собирается. Понял он, впрочем, поздно: троица вылетела за двери, забралась в машину — Гинтоки пришлось потрудиться, чтобы не пустить за руль Ятозоку, их еще с прошлого раза мутило — и была такова.

— Я же говорил! — в ужасе завывал на сидении Шинпачи. — Теперь нас всех перестреляют!

— Не дрейфь, пацуан, мы тоже не лыком шиты, - понизила голос Кагура, нацепляя на нос незнакомо откуда добытые темные очки и выдувая пузырь из жвачки. – Пусть только попробуют сунуться. Так ведь, Гин-чан?

— Не-не-не-не, вот вы мне объясните! Какого этому старому хрычу от нас теперь надо-то?! Мы его всего лишь сфотографировали!

— И веранду разнесли! И сигнализацию сломали! И фотки эти его половины состояния лишат, — все тише и тише отчитывался Шимура, а под конец и вовсе схватился за голову.

— Это потому что ты плохо делал свою работу, Шинпачи, — неожиданно гораздо более спокойным тоном отметил Гинтоки и резко бросил машину в сторону — на проселочную дорогу. — Если мы умрем, в своей смерти попрошу винить тебя.

— Ой!

Саката расплылся в дьявольской усмешке.

— Но черта с два мы собираемся умирать!

* * *

К концу дня машина увязла глубоко в грязи, и вот уже минут десять троица ходила вокруг нее кругами, раздумывая над тем, как же ее оттуда вытащить. Пока выводы оставались неутешительными.

— И куда ты нас завез, кучерявый? — раздраженно уточнила Кагура. О чем Гинтоки сейчас жалел, так это о том, что они не взяли еды в дорогу: тогда эта мегера была бы процентов на двадцать менее злобной.

— Да откуда я мог знать, что тут такие ужасные дороги? — взвился он. — Я сделал все, чтобы улизнуть, молчите и благодарите за спасенную жизнь!

— Вообще-то, здесь нет дороги, — Шинпачи вздохнул. И как только его угораздило заснуть и оставить ситуацию без присмотра? Он поправил очки и ткнул пальцем в колею, по которой они ехали. — Здесь просто кто-то примял траву, Гин-сан…

— И вот теперь ты обрек нас на голодную смерть, — голос Кагуры был полон трагизма и печали, но, впрочем, ненадолго. — Если мы отсюда не выберемся, я скормлю тебя Садахару.

Белый пес, все это время вертевшийся в ногах, согласно тявкнул, и Гинтоки передернуло. Зверь был, конечно, мелкий, но кусался пребольно, да и характер у него был не сахар. Не съест, так в тапки нагадит. Кагура уверяла, что он еще маленький и однажды из него вырастет огромный страшный пес, но за все то время, что он был с ними, в росте Садахару так и не прибавил.

— Ст-тойте вы! Раз кто-то траву примял, значит, кто-то должен здесь быть! Давайте поищем, может, нам помогут. А выберемся, проедем напрямую и окажемся прямо на дороге в Вегас.

— Признайся, ты и не искал никакой дороги, просто решил срезать…

— Откуда такие обвинения?! В любом случае, давайте поищем. Может быть, здесь водятся фермеры…

— Нет здесь фермеров!

— Вот из-за таких скептиков, как ты, они до сих пор одиноки, — покачал головой Гинтоки, когда Шинпачи, красный от злости, в очередной раз сорвался. — А ведь эти леса настолько необъятны, что до сих пор полностью не изучены. Так что мы не можем знать наверняка, водятся ли здесь фермеры или гориллы, или, может…

— О-ой! Ты совершенно не о том думаешь!

— Вы оба не о том думаете, — серьезно заметила Кагура, отвешивая обоим по подзатыльнику. — Пошли уже, все равно иначе не выберемся. Садахару, искать!

В поисковые способности пса парни верили, конечно, мало, так что, направляясь вслед за ним, чувствовали себя поистине глупо. Доверить поиск пути собаке, это надо же придумать! Но Кагура в нем и не сомневалась — она уверенно шла впереди, то и дело науськивая зверя и что-то обещая ему в случае успеха. Если прислушаться, можно было различить нечто похожее на «…так уж и быть, тогда можешь отгрызть ему ухо. Но только одно!». Лучше всего было вообще не слушать.

— Эй-эй, что вообще может эта псина? — протянул Гинтоки. — Мы только все больше и больше в лес углубляемся.

— Ты его недооцениваешь. Садахару самая лучшая ищейка в… вот, что я говорила!

Кагура, шедшая впереди, остановилась, задрав голову куда-то вверх и восторженно тараща глаза. Гин и Шинпачи поспешили ее догнать, и, остановившись рядом, сами в удивлении замерли. В лесу и вправду был дом. Если это сооружение на ветках в действительности можно было так назвать.

— Это что, и впрямь гориллы? — недоверчиво прищурился Саката. Ятозоку фыркнула:

— Да какие гориллы, вон там дверь.

— Ты недооцениваешь мощь горилл.

— Какая разница, может, постучимся? — Шинпачи попытался воззвать к голосу разума и в этот раз, как ни странно, весьма удачно. Если только мощный удар кулаком по коре дерева можно было назвать удачным решением. — Да вы его сейчас скинете оттуда!

— А чего он засел на этом дереве? — вполне справедливо уточнила Кагура, и последующие несколько минут по коре дубасили уже двое. Домик и впрямь подозрительно трясся, но в целом держался весьма крепко и уверенно.

— Господи, даруй немного мозгов этим идиотам, — Шимура хлопнул себя ладонью по лбу и отвернулся — как раз вовремя, чтобы нос к носу столкнуться с коренастым человечком, который был к тому же, настолько маленького роста, что был похож скорее на гнома, нежели на человека. — А! Простите! Простите-е! — повысил голос Шинпачи, надеясь, что там позади на него обратят внимание. Но он же все еще оставался Шинпачи, и игнорировать его было слишком привычно, чтобы этим не воспользоваться. — Да простите же, обернитесьпридурки!

Двое за его спиной наконец соизволили опомниться, и тут же оказались рядом с ним.

— А, извините, значит, это ваш дом... — запнулся Гинтоки. Незнакомец молчал, осматривая их, и вдруг ответил низким, грудным басом — ну точно гном:

— Hvem er dere?*

— А? Что это? Он мне угрожал, нет? Прости-ите, ду ю спик инглиш? Я-я? Си-си? Ферштейн? Андерстенд?**

— Jeg forstår ikke***.

— Да на каком языке говорит этот придурок?! — не выдержал Гинтоки. Шинпачи покачал головой и выступил вперед.

— Давайте я попробую, Гин-сан... кхм. Мы приехали сюда на машине... — он взмахнул рукой, как волной, что, видимо, должно было представлять собой дорогу. — Но наша машина, — изображение четырехугольника, — застряла, — не менее художественная попытка показать, как тонет автомобиль, хотя это больше было похоже на предсмертные судороги.

— Er du syk?****

— Смотри, смотри, Гин-чан, он с ним в шарады играет, — хмыкнули позади.

— Горилле гориллий язык, — отозвались не менее насмешливо.

— Да хватит вам уже! Это, возможно, наш единственный шанс выбраться...

— ... følg meg.*****

— А?

Мужчина повернулся к ним спиной и помахал рукой, призывая следовать за ним.

— Ну вот, он же понял!

Кагура первой вприпрыжку понеслась следом, и ее пришлось догонять. Они быстро свернули на проторенную между деревьев дорожку, но идти было недалеко, и минут десять спустя они вышли на свободное от деревьев пространство. Их взгляду предстал низенький аккуратный домик, рядом был разбит огород, а чуть в отдалении и вовсе стоял старенький автомобиль.

— Ух ты, не такая уж он и горилла, — присвистнула Кагура.

— А тот дом на дереве что, для приманки?

— Гин-сан, потише! На улице уже темнеет, и мы не можем ночевать в лесу.

— Да-да, я понял.

Вслед за приветливо распахнувшим им двери провожатым, они вошли в дом и огляделись: домик выглядел вполне прилично и комфортабельно, и нельзя было сказать наверняка, что он стоит в такой глуши. Мужчина оказался приветливей, чем казался вначале — он провел их в гостиную, знаками показал, где ванная, туалет, а также, где они могут разместиться на ночь, и сам ушел на кухню.

— Ух ты, он нас даже накормит, — восторженно присвистнула Кагура, с ногами забираясь в одно из кресел.

— Уверена, что не мы будем ужином? — Гин в этой обстановке чувствовал себя как-то нервозно, и это было заметно сразу.

— Пусть только попробует, я из него первоклассную отбивную сделаю.

— Прекратите, вы, двое! Человек пустил нас в дом, дал крышу над головой, а вы! Уверен, ему тут чертовски одиноко! — негодующую речь Шинпачи встретило абсолютное безразличие: Гинтоки и Кагура так синхронно и с таким демонстративным пофигизмом ковырялись в носах, что стоило задуматься, а не репетировали ли они это. — Да хватит уже! Эй!

— О, я чувствую запах мяса, — неожиданно вскинулась Ятозоку, и оказалась права: двери распахнулись, и хозяин дома вкатил тележку с подогретой едой, приветливо улыбаясь.

— Вы только посмотрите на него: улыбается так, будто это наш последний в жизни ужин... — Гинтоки уставился на него почти впритык, подозрительно щуря глаза. В этот раз, впрочем, проигнорировали его: спутники с радостью набросились на еду, едва она появилась в зоне их видимости, а Кагура еще и успела спустить пару увесистых кусков Садахару.

— А вдруг это... человечина? — страшным голосом выкинул он последний козырь и понял, что без толку.

— Гин-сан! — Шинпачи подавился и с укором уставился на него. — Ты бы постыдился говорить такое перед хозяином дома, даже если он не понимает.

Кагура кивнула:

— И даже если так, она очень вкусная. Не хочешь попробовать, Гин-чан?

— А, развлекайтесь без меня, — махнул он рукой и скрылся во внутренних помещениях. Его напарники дружно переглянулись и пожали плечами, решив, что их лидер иногда чересчур странный.

Однако, вопреки его опасениям, вечер наступил на удивление мирно: после плотного ужина Кагура растянулась тут же, на диване, Шинпачи скромно притулился в кресле и так и уснул, уткнувшись лбом в его спинку. Даже Садахару бессовестно дрых. Хозяин им не мешал и, вообще, куда-то без вести скрылся, едва принес им ужин. Возможно, в тот самый дом на дереве. Гинтоки несколько раз прошелся по враз затихшему дому, сделал кое-какие пометки и внезапно появившиеся неотложные дела, и вернулся в гостиную.

— Ну, все, ребята, отдохнули и хватит, — негромко сообщил он и, добравшись до мебели, подхватил мирно спящего Шимуру и закинул его за спину. Следом подхватил под мышку Кагуру и кое-как сунул ей в руки спящего щенка, негромко выругавшись. — Ну и тяжелые вы!

С этой своей ношей он и направился к дверям — их он открыл еще минут десять назад во время одного из своих неотложных дел, отмычка, к счастью, у него была с собой, а замок оказался простеньким и дешевым. Если бы этот бестолочь додумался добавить снаружи навесной замок, все было бы значительно хуже.

Путь его пролегал прямиком к автомобилю — минивен, стоящий на окраине, был словно предназначен для побега, и Гинтоки мысленно взмолился, чтобы он еще и был на ходу. С ключами дело обстояло еще легче — их заботливый иностранец носил в кармане, а, как известно, вытащить что-то из чужого кармана задачей являлось не такой уж сложной. Ловкость рук и никакого мошенничества.

Только когда Саката сгрузил свою ношу на заднее сидение, один из его напарников все-таки подал голос:

— Мы что, уезжаем, Гин-чан? — говорила Кагура как-то заторможено, без привычных бойких ноток. Словно и впрямь засыпала. — Я же еще не сделала из него отбивную.

— Ой! Ты что, не спишь?!

— Какая-то жалкая крупинка снотворного не свалит меня с ног, — важно отозвалась та.

— Тогда какого хрена я тебя тащил?! Вы тяжелые, как стадо гиппопотамов!

— Девушки не ценят подобных комплиментов, Гин-чан.

Гинтоки раздраженно взъерошил волосы и быстро обернулся: в кромешной темноте луч фонарика, скользящего между ветвей выделялся особенно четко. Неудачное он время выбрал для разговоров.

Он вскочил за руль, завел мотор — старый двигатель закряхтел, как дедок, прогреваясь.

— Давай, малыш, я поменяю тебе масло и заправлю лучшим бензином, если мы отсюда выберемся!

В стекло заднего вида он мог видеть, как судорожно запрыгал по ветвям луч фонаря, как он приближается со все увеличивающейся скоростью. Дожидаться добродушного хозяина уже не хотелось, и он дал по газам, автомобиль испуганно крякнул, просел и тут бросился вперед, вынося их на неожиданно удобную проселочную дорогу. Если в Европе все дороги ведут в Рим, то эта могла бы постараться вывести их на шоссе.


*(норв) – Кто вы?
** Гинтоки смешивает и безжалостно калечит европейские языки, но в целом, все сводится к вопросу о понимании.
***(норв) Я не понимаю.
****(норв) Вы что, больны?
*****(норв) Идите за мной.

Глава 2

Проснулись спящие на заднем сидении уже к утру, когда вертящаяся, как на сковородке, Кагура заехала пяткой в челюсть Шинпачи, а Садахару, видимо, из солидарности с хозяйкой, еще и цапнул его за лодыжку. Шинпачи подскочил, тут же раскричавшись, и принялся стремительно оглядываться, пытаясь понять, где же он очутился. Редеющие деревья за окном, незнакомый салон автомобиля и подремывающий за рулем Гинтоки ― все это нетрудно было соотнести и свести к одному единственному выводу.

― Гин-сан! Ты что, угнал у него машину?!

― Заткнись, Шинпачи, ― буркнула Кагура, кажется, пытаясь врезать ему еще раз сквозь сон. Гин потер глаза и кивнул:

― Точно. С него не убудет.

― И вот так ты благодаришь человека, который нам помог?! Это бессовестный поступок…

― Бессовестно притвориться ничего не понимающим иностранцем и сдать нас с потрохами!

― Э? Гин-сан, ты параноик, да?

― Это ты лопух ― дал опоить себя какой-то хренью, ― важно отметила Кагура, смирившись с тем, что поспать ей больше не удастся, и пытаясь теперь разместиться на заднем сидении со всеми удобствами. Гинтоки погрозил ей кулаком в зеркало заднего вида:

― Сама-то чем лучше?!

― Я точно знала, на что иду.

― Не притворяйся!

― Да что случилось-то? ― опомнился Шинпачи, и машина плавно затормозила у обочины. Небо уже окончательно просветлело, и пейзаж вокруг вырисовывался очень четко.

― Похоже, мы вляпались во что-то покрупнее, чем обычно, ― серьезно отметил Саката. ― Так что теперь о нас сообщили во всевозможные закоулки, даже совсем отдаленные, и выжидают. Все гориллы куплены.

― И куда мы теперь? ― после пары секунд замешательства поинтересовался Шимура, и ужаснулся: настолько зловещая ухмылка расплывалась по лицу их лидера.

― В Вегас, конечно.

― Ты же только что сказал, что нас в любом закоулке найдут!

― В закоулке. Но они не ждут, что мы сунемся в самый центр мегаполиса.

― Гин-чан просто хочет продуть все наши денежки в казино, ― спокойно прокомментировала Кагура.

― Ой, это грубо! Шинпачи, сядь за руль. Дальше по этой дороге должен быть выход на трассу, по ней доедем до самого города.

Шимура покачал головой ― ему невероятно хотелось сказать что-то вроде «Ну я же предупреждал!» или «Почему вы меня никогда не слушаете?!», но, сколько бы он это ни повторял, эффекта это никогда не имело. А в этот раз он, кажется, и вовсе проспал все самое интересное, так что оставалось только подчиниться.

* * *

К городу они подъехали вовремя: тот в вечерних сумерках вспыхивал разноцветными огнями и готовился к самому своему активному времени суток. Пару раз команда заблудилась, потратив на возвращение на путь истинный несколько часов, один раз они останавливались у придорожного кафе на обед: Гинтоки негодовал и возмущался, что ему-то не удалось ни поесть, ни выспаться. К счастью, обошлось почти без приключений: Кагура вовремя успела заметить, как один из посетителей подозрительно пилил их взглядом. К телефону он потянуться не успел ― Кагура била точно и беспощадно, только вот из кафе снова пришлось спешно ретироваться.

В остальном же, их путешествие прошло на удивление гладко: никто их не остановил, ни одна машина не попыталась подрезать, и, подъезжая к Лас-Вегасу, они воспряли духом, полагая, что теория Гинтоки и впрямь работает.

Ближе к городу Саката переместился обратно за руль и теперь уверенно вел машину куда-то в центр города. Здесь они бывали уже неоднократно и успели запомнить почти каждый уголок, так что Кагура и Шинпачи не слишком-то удивились, обнаружив, куда же Гинтоки держит путь.

― Я же говорила: он опять собирается спустить все деньги в казино, ― флегматично уточнила Кагура. ― Даже не думай от нас избавиться в этот раз, кучерявый.

― Сказал ведь уже!

― Думаю, нам сейчас лучше не разделяться, ― осторожно заметил Шимура. Конечно, брести в обитель азартных игр и порока он не имел никакого желания, но еще меньше хотелось отпускать туда в одиночку этого безответственного человека.

― Мы и не будем, ― неожиданно спокойно отозвался тот. ― Идем все вместе.

― Правда? Круто, Гин-чан!

― Кагура-чан! И ты туда же!

― Заткнись, занудам не понять.

Гин свернул на одну из узких улочек ― света здесь было в несколько раз меньше, уверенно провел машину дальше и остановился на небольшой неприметной стоянке. Напротив горела едва заметная вывеска ― когда-то она, возможно, была достаточно привлекательной на вид, однако сейчас половина фонариков не горела, и вывеска выглядела жалко и неясно. Не внушал доверия и обшарпанный вход с невысокой лестницей.

― Настоящие профессионалы себя не раскрывают, ― хмыкнул Гинтоки, заглушил мотор и первым выбрался из машины, с упоением потянувшись. Вел он себя так, будто он тут давний завсегдатай, и, вообще, лучше следовать за ним, если его спутники не хотят сесть в лужу.

― А ты что же, вип-клиент, Гин-чан?

― Ой-ой, необязательно быть вип-клиентом, чтобы знать нужные места.

― Только не говори мне, что ты просто нагрянешь туда, где тебя не ждут…

― Конечно, нет! А, неугомонные дети. Пошли уже, ― Саката раздраженно передернул плечами и уверенно направился к дверям. Те, ко всеобщему удивлению, закрыты не были, и компания беспрепятственно прошла внутрь ― в ярко-освещенное помещение. Встретила их не слишком-то приветливого вида женщина, осмотрела с ног до головы так, будто видит перед собой не самый хороший товар, но все же пропустила, не переставая внимательно буравить их спины.

― Не очень-то мне тут нравится, Гин-сан, ― признался Шинпачи, поежившись. Народу было немного ― большая часть людей собралась на игре в кости, пара столов была занята покером, остальные рассредоточились по залу. В отличие от многих здешних заведений, в этом стояла поразительная тишина, даже разговаривало большинство клиентов шепотом. Причина была налицо: пристальные внимательные взгляды охраны они чувствовали на себе очень и очень явно.

― Расслабься, ― не слишком-то уверенно отозвался Гинтоки. ― Я раньше часто здесь бывал ― в этом месте просто куча симпатичных дамочек. Например, видишь вон ту блондинку? Ай-ай-ай, подожди, не так быстро! ― договорить Саката не успел, как раз в тот знаменательный момент, когда он рассуждал о женщинах, к нему, по-видимому, подошли поздороваться. Здоровалась незнакомка оригинально и вновь не слишком-то дружелюбно ― схватила его за ухо, как нашкодившего школьника.

― Я уже просила не клеить моих охранниц. Все равно не получится. Что ты здесь делаешь, Гинтоки?

― Полегче нельзя было?! ― мгновенно вскинулся тот, оборачиваясь. Остановившаяся за его спиной блондинка задумчиво выдохнула дым, повертела в руках тонкую трубку и окинула взглядом его спутников. ― Мы к вам, как полноправные клиенты, между прочим!

― Эй-эй, Гин-чан, это что, твоя подружка? ― страшным шепотом осведомилась Кагура. Как любая представительница женского пола в мужском коллективе, она уже чувствовала некое подобие ревности к человеку, так неожиданно перетянувшему внимание.

― Еще чего!

― Выглядит грозно, ― кивнул Шинпачи.

― Еще бы! ― Гинтоки вздохнул, почесал затылок и пожал плечами. ― Эта женщина ― Тсукуе ― тут всем заведует. Так что несмотря на то, что и охрана и клерки здесь женского пола, не обольщайтесь, они не так беспомощны, это посланцы из ада. Пожалуй, самое время сыграть, ― быстро добавил он, ретируясь.

― Мы что, и впрямь собираемся играть? ― уточнил Шинпачи, и Саката пихнул его в сторону рулетки.

― Реальнее не бывает. Кагура, азартные игры ― не женское занятие, так что для тебя вон там есть шведский стол.

По вдохновленному возгласу становилось понятно, что в скором времени на данном столе не останется ничего съедобного, но это точно были не их проблемы. Гинтоки остановился у стола, велел Шимуре внимательно наблюдать за текущими событиями и скрылся. Вернулся он уже с фишками, часть из которых щедро сдал самому Шинпачи. Что-то подсказывало, впрочем, что это совершенно ничтожное количество, но с этим приходилось мириться.

― Начнем с минимального риска, ― поучающим тоном заметил он, передвигая фишки. ― Если ставить на красное, то при равной возможности выпадения черных и красных ячеек, риск полного поражения крайне мал.

Шинпачи молча наблюдал за тем, как жестом опытного завсегдатая Гинтоки делал ставки и как тем же жестом трагически проигрывал. Ставка не сыграла, и почему-то это его совсем не удивило. Зато сам Саката негодовал так, будто проклятый стол его обманул, и тут же снова поставил на красное. Стоило заметить тот факт, что закон подлости их лидера любил, а потому совсем неудивительно, что ставка не сыграла вновь. После четвертой попытки вокруг стола собралась горстка любопытных, а некоторые уже намеренно ставили против него на черное ― упускать такую возможность никому не хотелось. В конце концов, не прошло и получаса, а Гинтоки благополучно спустил все свои фишки: один раз ему повезло, и он уже было решил, что удача повернулась к нему лицом, но следующая ставка уничтожила все его надежды.

― А, это проклятое колесо. Ставь на красное, пацуан, ― напоследок посоветовал Гинтоки и скрылся, сетуя на очередную неудачу. Шинпачи вгляделся в ничтожную горку фишек перед ним, в дьявольское колесо и вздохнул:

― Все на черное.

К счастью, сам Гин был уже далеко и этого не слышал. Как, впрочем, и ликующего возгласа. Он остановился в конце зала ― рядом со внимательно наблюдающей за залом Тсукуе и дождался, пока та заговорила.

― Тебе везет.

― Ой, это ты называешь ― везет?!

Тсукуе помолчала пару минут, а потом наконец завела разговор по теме:

― Во что вы опять влипли? Даже Хосен готов принять участие в вашей поимке.

― Ого, и сколько стоит моя голова?

― Пару миллионов.

― Ой-ой, если бы это не была моя собственная голова, я бы сам за это взялся, ― нервно рассмеялся Гинтоки. ― Нас выслеживают в зале?

― Вон тот мужчина за крайним левым столиком с покером. Минут десять назад он ходил куда-то звонить, ― Тсукуе вздохнула, затянулась и устремила взгляд к двери. ― Тебе придется оплатить ремонт.

Саката усмехнулся, закидывая руки за голову.

― Я и так оставил тут столько, что это вы должны мне выплатить компенсацию. У нас, видишь ли, кризис, и мы, вероятно, скоро умрем.

― Не верю, что ты приехал умирать.

― Хвост у щенков рубят, пока они маленькие. После того, как они вырастут, это может сопровождаться гораздо большими проблемами, ― Гинтоки наконец отлип от стены, потянулся и выпрямился. ― Значит, тот, с залысиной?

Тсукуе покачала головой ― в восторге она от этих затей явно не была, но, в общем-то, и мешать не пыталась.

Гин прошел к стоящему в отдалении столу с выпивкой, опрокинул в себя бокал вина и уже гораздо более неровной походкой направился в сторону указанного человека. Его заметили не сразу, а когда мужчина поднял голову, он уже нависал над ним, пьяно улыбаясь.

― Я слышал, вы прячете тузы в рукаве. Не пройдете с нами, уважаемый?

На лице доносчика мгновенно проявилось узнавание, и он подскочил на ноги, бешено сверкая взглядом. Что-то подсказывало Гинтоки, что по сценарию он бы должен был сейчас испугаться, но он все же был актером высокого порядка и по шаблонам работать не любил. Импровизация и только импровизация!

― Мы уважаемое заведение и шулеров не приемлем, ― продолжил распинаться он, на этот раз обращаясь к игрокам, сидевшим с ним за одним столом. ― Верно, господа?

― Да он просто пьян! ― тут же кинулся на защиту собственных чести и достоинства несправедливо осужденный, но кинулся поздно ― шум уже поднялся, повод был дан, а для того, чтобы возмутиться вытягиванием своих денег повод был не слишком-то и нужен.

Гин хлопнул по столу, опрокидывая его, карты посыпались, планируя на пол, и игроки окончательно переполошились. Кто-то схватил Гинтоки за отворот пальто, он рефлекторно проехался по лицу этого кого-то, рядом с ухом просвистел кулак, и он едва успел отклониться ― потасовка закипела.
Можно было видеть, с какими непроницаемо-каменными лицами двинулись в сторону «очага возгорания» охранницы, как испуганно озирались еще незадействованные лица ― до включения их в общую картину оставалось немного. Гинтоки двинулся в сторону рулетки, раздавая тумаки направо и налево, ― опыт передвижения в самой середине драки у него был явно побольше, нежели у остальных. Кто-то внушительно заехал ему по ребрам, и на несколько секунд Саката вынужден был остановиться, наклоняясь и уворачиваясь от еще одного удара, который на этот раз должен был, видимо, поставить ему внушительный фингал.

― Кагура! ― рявкнул он, хватая бушующую в самой гуще событий девушку за руку. Помнится, он оставлял ее гораздо дальше, но, как известно, где мордобой, там и Ятозоку, так что обнаружить здесь напарницу было почти неудивительно. Кагура попыталась вывернуть ему запястье, не признав сразу, но стоило одернуть ее еще раз, как та расплылась в веселой азартной улыбке:

― Кажется, я поняла, в чем весь смак казино!

― Не в этом, поверь мне, совсем не в этом!

Все еще крепко держа ее за руку ― потеряться в такой давке было легко ― Гинтоки продолжил движение. Как ни странно, за столом, за которым расположился Шинпачи, игра все еще шла полным ходом, и даже совершающееся рядом безобразие им, похоже, ничуть не мешало. Шинпачи же и вовсе, кажется, не замечал ничего вокруг, как и собравшаяся вокруг него группка молодых людей, настойчиво оттесняющая от себя все попытки ввязать их во всеобщую потасовку.

― Ой, Шинпачи! Нашел время! ― прошипел Гин, буквально за шкирку оттаскивая того от стола.

― Гин-сан! Я только-только начал выигрывать! Это же столько денег, Гин…сан? ― на середине пути, когда и ему прилетел чей-то пинок по копчику, он начал соображать, что в помещении явно творится что-то не то. ― Гин-сан! Кагура-чан! Вы что тут опять устроили?!

― Это все Гин-чан, ― бессовестно сдала его Кагура. Впрочем, не похоже, что она была сильно огорчена сложившейся ситуацией.

Продираться сквозь толпу людей ― задача сложная. Продираться сквозь толпу дерущихся людей с двумя детишками под мышками ― задача почти непосильная. Обе руки были заняты, и все, что Гинтоки сейчас мог ― это избегать многочисленных ударов. Людская масса давила со всех сторон, и он чувствовал себя, как чертова белка, в попытках достать орех протискивающаяся между двумя каменными плитами.

Интуитивно он двинулся к свободному пространству, дернулся с последним усилием и вылетел из толпы, едва не падая. К счастью, что-то от падения его удержало, и посадка вышла удачной, так сказать, мягкой. И почему-то в прямом смысле этого слова. Гин заинтересованно ощупал «место приземления», в неясных и не слишком оптимистичных догадках поднял голову и понял, что надо валить. И не только из этого казино, а желательно сразу из страны и с планеты. Потому что красное, как переваренный рак, лицо Тсукуе ничего хорошего точно не предвещало.

― Как насчет черного выхода? Ладно, мы по старинке, ― скороговоркой сообщил он, отпрыгивая на порядочное расстояние, и пулей бросился к дверям. Если их не съел этот страшный мистический монстр, напарники должны были следовать за ним.

Свежий ночной воздух ударил в лицо почти неожиданно ― по инерции Гинтоки вылетел на середину двора, быстро огляделся и едва успел ухватить Шинпачи за плечо: тот, полный вселенского негодования, длинными отрывистыми шагами двинулся в сторону автомобиля.

― Повернешь ключ в зажигании, и мы тут же взлетим на воздух, ― вяло прокомментировал он. ― Движемся туда ― если повезет, поймаем машину на трассе.

Садахару, выбежавший навстречу, отрывисто и зло залаял, не переставая мельтешить перед ногами. Кагуре пришлось взять его на руки, чтобы они имели возможность идти дальше. В какой-то момент главу Йорозуи озарила еще одна, совершенно гениальная в его представлении идея, которую он явно забыл осуществить, и, протолкнув спутников в небольшой проулок, он развернулся.

― Попробую ее подтолкнуть, ― подвел он итог.

― Опять крыша поехала! ― переполошился Шинпачи, тут же вцепляясь в одежду Гина так, будто он вырывался. На деле тот не слишком-то рвался осуществлять задуманное и отмахивался весьма вяло, приводя такие аргументы, как «может, отвяжутся, если подумают, что мы подорвались».

Потасовка явно затягивалась, а драгоценное время для побега утекало, но сейчас Гинтоки охватило такое упрямство, что он вопреки всему хотел это сделать.

― Да тихо вы! ― он выпрямился, оправил плащ, одарил напарников взглядом аля «Последний герой» и решительно сделал шаг обратно, по направлению к автомобилю.

Грохот ознаменовал конец затишья, и яркая огненная вспышка озарила потемневшее небо ― машина подскочила на месте, отчаянно заскрежетала и взорвалась, осколки стекла и куски раскаленного металла полетели в разные стороны. Уклониться они едва успели.

― Круто, Гин-чан, ― присвистнула Кагура, выглядывая из-за стены. Машина горела, в соседних домах вспыхивал свет, а на пороге казино «Йошивара» наконец-то стали появляться люди. ― Но, кажется, ты переборщил со спецэффектами.

― Да я вообще ничего не сделал! ― подскочил тот и оглянулся почти затравленно. ― А, неважно, уходим отсюда.

Позади вопили люди, пытаясь погасить разгорающийся пожар, их укрытие, столь удачное в темноте, мгновенно осветило, и они вновь стали хорошими мишенями.

В конце проулка мелькнула женская фигура, Гинтоки едва успел разглядеть на ней костюм клерка, и это не предвещало ничего хорошего. Даже если Тсукуе могла им помочь, это вовсе не значило, что служащие тоже были на их стороне. Но фигура махнула им рукой, призывая следовать за собой, и скрылась в темном провале соседнего здания.

― Ой, ой, думаете, мы можем кому-то верить в этой округе?

― У нас все равно выбора нет, ― покачал головой Шинпачи. ― К тому же, она не выглядит враждебно.

― Конечно! Они покупают тебе мороженое, рассказывают сказочки, и в какой-то момент ты понимаешь, что уже в лапах арабских шейхов! ― заспорил Гинтоки, но в это время Кагура подпихнула в спину их обоих:

― Пошли уже! Вы, мужики, никогда не знаете, когда остановиться.

Кагура же первой бесстрашно вошла в проем, пытаясь хоть что-то разглядеть в этой кромешной темноте.

Шимура ступил следом, пока Гинтоки все еще мялся на пороге.

― Здесь не водятся призраки, Гин-чан, ― спокойно сообщила Кагура и вдруг слабо вскрикнула ― что-то дернуло ее вперед, и она мгновенно скрылась в темноте. Но перед этим она успела вцепиться в руку Шинпачи, тот завопил, ухватился за Сакату, и вся троица полетела в неизвестном направлении.

Что-то неумолимо тащило их вперед. Кажется, они двигались по коридору ― то и дело то один, то другой встречался с каменной кладкой на поворотах, и, стоило предполагать, к концу этого забега синяков на них должно было остаться очень много. Но также быстро, как началась, эта гонка и прекратилось ― всех их вынесло в просторный, тускло освещенный зал, и тут они наконец остановились, буквально попадав на пол.

― Кому-то я сейчас задам, ― расплылась в не предвещающей ничего хорошего ухмылке Кагура, поднимаясь на ноги ― виновник был налицо, стоял перед ними, переминаясь с ноги на ногу.

― Говорил же, женщинам веры нет, ― Гин закашлялся, пытаясь параллельно проморгаться ― после темноты коридоров яркий свет бил по глазам. Все, что он видел ― это все ту же фигуру и стремительно приближающуюся к ней Кагуру.

― Подождите вы, Лидер!

Саката помотал головой: выпил вроде бы немного, а женщины почему-то мужскими голосами разговаривают.

Знакомыми, к слову.

― Зура! ― он выругался, наконец различая перед собой четкую картину, и подскочил на ноги. ― Ты здесь какого хрена забыл?!

― Не Зура, а Зурако, ― деловито поправил тот, отряхивая юбку. ― Я здесь на особом задании. Там были несколько людей из правительства, и если бы вы не вмешались…

― К-Кацура-сан, вы что, там все это время и были? ― неуверенно уточнил Шинпачи. Мысль о том, что с ними в зале находился кто-то настолько знакомый, но все же оставшийся незамеченным, ему явно была не по душе.

― Вот что значит конспирация! ― зловеще рассмеялся тот, за что и получил сразу подзатыльник от добравшегося до него Гинтоки. К нему молниеносно присоединилась стоящая рядом Кагура.

― Ты за что невинных людей пугаешь?! Я себе чуть все кости не переломал!

― Точно-точно, попользовался доверчивостью маленькой девочки…

― У-успокойтесь, вы! Лучше бы спасибо сказали.

Гинтоки с Кагурой остановились, явно раздумывая над этими словами. Размышления им, похоже, не нравились, и, судя по всему, они собирались вернуться к прерванному занятию и с радостью бы это сделали, если бы не бросившийся наперерез Шинпачи.

― Спасибо, Кацура-сан! Но нам нужно выбраться из города, не привлекая внимания. Вы сможете нам помочь?

― Ха, еще бы. Уж не знаю, во что вы ввязались, но я всегда говорил тебе, Гинтоки, мы не созданы для того, чтобы мирно сосуществовать с этими грязными властями!

― Заткнись уж!

― Элизабет! ― проигнорировал его Котаро, обращаясь куда-то к противоположным от тех, из которых они вылетели, дверям. ― Сможем мы до утра разместить наших друзей?

Из-за косяка выглянуло нечто, обвело компанию взглядом и, что-то показав на пальцах, также испарилось.

― Ой-ой, это что, жертва облучения? ― спустя несколько мучительно долгих секунд недоумения поинтересовался Гинтоки.

― По-моему, это ростовая кукла из «Чикен Бургер»… ― со знанием дела кивнула Кагура.

― Не «Чикен Бургер», а Элизабет! ― хлопнул кулаком по полу Кацура и тут же гораздо спокойней прокашлялся, усаживаясь на каменных плитах в позе йоги. ― Тогда решено. Можете переждать ночь здесь, а утром я помогу вам покинуть город.

* * *

До следующего места назначения они добирались на автобусе: Кацура любезно доставил их до остановки, посадил на нужный рейс и едва ли платочком вдогонку не помахал, пообещав перехватить позже по дороге.
Народу в столь ранний час собралось немного, и компания со всеми удобствами расположилась на последних сидениях. Создавалась только одна проблема: дорога становилась жарче, а с собой у них, как оказалось, нет ни бутылки воды ― все запасы остались в машине. Машинах. Стоило вспомнить, сколько запасов воды было ими беспощадно брошено, как всех их охватывало настоящее отчаяние, но, по крайней мере, на время они выкрутились.

Кагура всю дорогу вертелась, пытаясь устроиться поудобнее. Почему-то все эти "поудобнее" заканчивались не слишком удобно для её спутников: она то складывала на них ноги, то упиралась лбом, то вообще свисала с сидений, как маленькая обезьянка. И если Гинтоки было в принципе наплевать: после выпивки в честь встречи со старым товарищем он всю дорогу спал, ни на что не реагируя и только изредка бросая проклятия на головы остальных, а вот Шинпачи, как всегда, доставалось. После пятой попытки выбодать Шимуру с законного места, он предпочел пересесть и включить на допотопном плеере кассету с ненаглядной Отсу. Дзен был близок. Но Кагура была еще ближе, и Кагуре было скучно...

Десять часов пути стали настоящей пыткой, так что приближающиеся дома Шинпачи встретил со слезами счастья, а уж когда автобус остановился, то и вовсе готов был танцевать.

― Гин-сан, приехали! ― радостно крикнул он, оставив заботы по расталкиванию их лидера на Кагуру, а сам рванул к выходу. В салоне было душно, и ему срочно требовался глоток свежего воздуха.
Ятозоку стоило отдать должное: никто не умел будить Гинтоки после пьянки так успешно, как это делала она. В этот раз она даже не стала слишком заморачиваться ― ей тоже невероятно хотелось покинуть автобус ― и просто стащила его с сиденья за ноги. Приложившийся макушкой Гинтоки протрезвел моментально и тут же поспешил об этом сообщить, подскочив на ноги и рванув за вредной Ятозоку к дверям.

― Гин-сан, у нас тут... ― застывшего в дверях Шинпачи они, конечно, не заметили, а потому вылетели из автобуса всей кучей, так и не успев затормозить. ― Гин-сан! Кагура-чан! Вы что, потише себя вести не можете?!
Шимура вдруг замолк, быстро огляделся и, подскочив на ноги, схватил обоих спутников за руки, утягивая за автобус.

― Эй, Шинпачи, у тебя что, крыша съехала?! ― не замедлил возмутиться Гинтоки.

― Слишком много впечатлений для такого маленького трусливого сердца, ― со знанием дела добавила Кагура.

― Параноидально-истеричные приступы.

― Ой, я что, похож на сумасшедшего?! Туда лучше взгляните!

Шинпачи настойчиво тыкал пальцем в сторону небольшой площади у станции, где важно прогуливалась небольшая группка людей. Люди, казалось бы, ничем не выделялись, одеты были в штатское, и будь в их компании хоть одна дама, это вполне можно было бы назвать романтичными прогулками вдоль по улице.

― Эта белобрысая макушка мне знакома, ― мрачно прокомментировала Кагура. ― Гин-чан, ты ведь не выбросил пистолет?

― Твою мать, эти-то тут что забыли! ― Саката быстро нырнул обратно за автобус, не переставая ругаться. ― Так, спокойно, может быть, они вообще не при исполнении…

― Ага, всей своей дурной компанией, ― скривился Шинпачи. ― А оглядываются так, будто что-то выискивают.

― Ну, мы-то ничего не совершили, верно? Мы как раз скрываемся от тех, кого эти придурки ловить должны!
Шимура вздохнул, ловя Садахару за ошейник ― Кагура уже попыталась натравить пса на недруга, и тот, кажется, был полон добрых намерений помочь хозяйке.

― Точно так же ты говорил им, когда нас засекли на оружейном складе…

― Мы ловили кошку.

― Да никто, никто не поверит в это! ― взорвался тот. ― Нормальные люди не ищут кошек на оружейном складе! Нормальные люди не уничтожают половину этих припасов в попытках кошку поймать! И нормальные люди потом не бегают от полиции!

― У-успокойся ты, Шинпачи-кун. Мы ведь их заметили, а кто предупрежден, тот вооружен. Мы просто выйдем с другой стороны улицы, дойдем до нужного нам места и переждем там пару особо жарких дней. А потом о нас уже никто и не вспомнит, ― уверенности Гинтоки можно было позавидовать, еще бы он сам верил в свои собственные слова. Но, главное, сейчас нужно было успокоить перенервничавших напарников. А сам он просто мистер Айсберг-спокойствие! ― Пошли, Кагура. Позже оторвешь голову своему кавалеру.

― Ты плохо кончишь, кучерявый, ― недобро щурясь, пообещала та, но все же оторвалась от созерцания группки людей и согласилась направиться с ними.

Путь был неблизкий, но, к счастью, хорошо знакомый, и добрались они и впрямь без проблем. Старик ― владелец небольшой, дешевой закусочной их давно знал и готов был предоставить как комнатку на втором этаже прилегающей к закусочной гостиницы, так и ссуду на нее. Кажется, ему они как-то помогли найти хулиганящую в подвале крысу. Ох, и страху они тогда натерпелись.

Зато теперь тут они могли чувствовать себя практически в полной безопасности. Гинтоки тут же оккупировал кровать, требуя воды и спокойствия, Кагура умчалась вниз ― опустошать холодильник, Шинпачи попытался разместиться в кресле с найденной тут же книгой, но, как оказалось, ненадолго.

Не успели они толком разместиться, а в дверь к ним уже кто-то принялся настойчиво ломиться. Началось с банального стука в дверь, который они предпочли проигнорировать: они пока никого не ждали, а Кагура распахнула бы дверь с ноги, даже если бы та оказалась заперта. Однако в покое их не оставили: в дверь постучали сильнее, и игнорировать этот стук стало уже практически невозможно. Даже Саката поднялся с места и пообещал перестрелять нарушителей только-только установившегося спокойствия с особой жестокостью, но Шинпачи его опередил, первым бросившись к дверям. А то, чего доброго, и впрямь перестреляет.

― Извините, мы сейчас… ― распахнул он дверь и несколько секунд просто молча созерцал знакомую мрачную физиономию, ― …мы сейчас очень-очень заняты! ― рявкнул он, тут же закрывая дверь обратно. ― Гин-сан!

― Открывай, кому сказано! ― в дверь налегли с удвоенной силой, и Шимура в панике огляделся.

― Не могу! Мы травим крыс, очень опасное занятие! ― искаженным тоненьким голоском сообщил он и рванул в комнату. ― Гин-сан, они за дверью!

― Ты что, снова смотрел ужастики перед сном? «Они придут за тобой», ― передразнил Гинтоки, явно уже напрочь забыв об утренней встрече, и направился прямиком к дверям. За ними, в коридоре, похоже, уже кипела жизнь, они слышали, как глухо переругивались там люди, пока наконец два четких ясных голоса не влились в общий гул.

― Встаньте-ка туда, Хиджиката-сан. Я их сейчас оттуда выкурю.

― Вместе со мной, что ли, придурок?!

― Такова жизнь. А теперь не могли бы вы…

― Вы еще что тут забыли под моей дверью, идиоты? ― третий голос Йорозуя в неполном составе встретила с ужасом ― если ранее у них оставался хотя бы маленький шанс на то, что они улизнут и вовсе без столь знаменательной встречи, то сейчас их надежды пали прахом.

Дверь скрипнула, треснула и тут же слетела с петель, пропуская в комнату уже сцепившийся комок ― Кагура была не любительницей долгих прелюдий. В открытые двери теперь нерешительно заглядывала вся прибывшая в гости компания, но Гинтоки было явно не до этого: Кагура со своим неожиданным противником тут же, на входе разломала столик со стоящим на нем торшером и теперь уверенно подбиралась к окну. Подобные разрушения их съемщик им вряд ли бы уже простил, и Саката решился на поистине героический поступок ― он рванулся спасать гардины. Пожалуй, лучшее, что он мог придумать в данной ситуации ― это пойти и добровольно сунуть голову в пасть льву, но он был куда более экстремален и попытался самолично остановить разбушевавшуюся напарницу.

Помощь пришла откуда не ждали ― незваные гости тоже не стали дожидаться разрешения этого старого конфликта, да и Шинпачи наконец-то перестал повторять, что им хана, и присоединился. Совместными усилиями агрессоров удалось разнять и растащить по разным углам, как детей в детском саду.

― И почему вы всегда умудряетесь вносить столько шума в нашу маленькую мирную компанию, Хиджиката-кун? ― нервно уточнил Гинтоки, все еще пытаясь удержать брыкающуюся Ятозоку. Хиджиката напротив занимался не менее ответственным делом ― точно так же сдерживал ее противника.

― Твоя малявка сама набросилась!

― Этот садист мой заказ внизу перехватил и перца подсыпал! ― не осталась в долгу Кагура. ― Пусти, Гин-чан, я ему этот перец сейчас в задницу запихаю!

― Твоей жизни не хватало остроты, ― невозмутимо отозвался тот, выпутываясь из цепкой хватки. По счастью, он уже успокоился и теперь спокойно охлопывал одежду, будто ничего необычного и не произошло. Впрочем, пожалуй, так оно и было.

― Сого, мы не должны издеваться над объектами, ― покачал головой их глава, деловито поставил дверь на место, прислонив ее к косяку, и обернулся, благожелательно улыбаясь. ― Мы просто должны с ними поговорить.

― Нет уж, Кондо-сан, мы должны их сразу арестовать, ― бескомпромиссно заявил Хиджиката. Усевшись в уцелевшее кресло, он чиркнул зажигалкой, зажигая сигарету. Гинтоки огляделся, явно просчитывая пути отступления: по всему выходило, что их немного. Явившийся по их голову небольшой отряд особого назначения по комнате неожиданно расположился очень и очень разумно ― так, что втроем они умудрялись блокировать обе двери и окно.

― Ой-ой, не порите горячку. Мы еще ничего не сделали.

― Видите ли, ― Сого прошелся по комнате, выглянул в окно и деловито продолжил, ― Хиджиката-сан два месяца выслеживал этого старикашку. И вот в тот момент, когда мы уже собирались брать его тепленьким, вы пробираетесь в этот дом и ворошите весь этот муравейник. Взрыв, кульминация, все на чеку ― Хиджиката-сан не получает свою двухмесячную премию за тяжелую работу.

― Эй, не додумывай лишнего! ― сорвался Хиджиката. ― Это проникновение в чужой дом и порча имущества. Достаточно для статьи.

― Ну, я уверен, что у вас были свои причины, ребята, ― кивнул Кондо. ― Мой будущий шурин просто не может быть вором.

― Никогда. Никогда, запомните это, ― глухо отозвался Шинпачи. ― Тогда я предпочту сесть в тюрьму.

― Этот случай вам еще представится, ― кивнул Сого. ― А кое-кто еще получит статью за нападение на полицейского при исполнении.

― Кое-кому мир еще спасибо скажет за избавление от такого засранца, как ты, ― не имея возможности закончить начатую драку, Кагура сидела в самом мрачном настроении, какое только возможно и почти ни на что не реагировала ― только периодически пихала Сакату в бок, чтобы не слишком забывался. Окита ее благополучно проигнорировал, зато его взгляд неожиданно стал гораздо более заинтересованным:

― Данна, а это не ваши друзья? Выглядят внушительно. О, они разговаривают с владельцем, и он показывает сюда.

Гинтоки подскочил к окну, ожидая чего угодно ― розыгрыша, издевки, но во дворе закусочной и впрямь остановился черный Порше, владельцы которого увлеченно беседовали с хозяином закусочной. Гин выругался и задернул штору, оглядываясь с удвоенным рвением.

― Ну, приятно было повидаться, друзья, но нам пора…

― Гин-сан?

― Мы им что, медом намазаны?! ― негодовал Гинтоки. ― Такое чувство, что у старичка нынче хобби: «О, а почему бы не поймать этих милых людей? Это, наверное, так весело!». Да ни хера!

― Ой, и вы думаете, что можете так просто уйти? ― Хиджиката подскочил, перегораживая выход, и все они мгновенно сгруппировались. Гин вздохнул:

― Не можем уйти просто, уйдем сложно. Ой, Кагура.

― Поняла, Гин-чан! Значит, так, никому не двигаться, руки вверх! Это ограбление!

― Это побег, дура.

― Пушка у меня, значит, это ограбление, ― важно сообщила Кагура, как будто бы ненавязчиво крутя в руке пистолет. Когда Гинтоки успел ей его передать, никто не заметил, но теперь это могло стать тем козырем, который понадобился им для побега. И Гинтоки, и Шинпачи точно знали, что стреляет Ятозоку так, что любой полицай позавидует, да и решительности ей было не занимать.

Полицейские выстроились в линию, внимательно наблюдая за их действиями: кажется, это все же стало той еще неожиданностью. Но, по крайней мере, ее навыки проверять никто не собирался.

― Еще и незаконное использование оружия, ― бесцветно прокомментировал Сого, устремив глаза в потолок.

― Шинпачи, бери пса и уходи через заднюю дверь ― там должна быть кладовка, а за ней лестница. Кагура, медленно отступаем… ― отдал приказы Гинтоки, но его команда в них, пожалуй, уже и не нуждалась. Шимура быстро скрылся в соседней комнате, Кагура показала фак и попятилась, не выпуская пистолет из рук. Но их противники, похоже, отмерли и, решив, что стрелять в них все равно не будут, неожиданно дружно потянулись к собственному оружию. ― А теперь бежим!

Саката краем глаза видел, как сорвался вслед за ними Хиджиката, но они уже успели выскользнуть в другую комнату и захлопнуть двери. В них сразу с силой ударились, и, как долго они простоят, был тот еще вопрос, но много времени им было и не нужно. Уже не оборачиваясь, они направились к двери, догнали Шинпачи и всей компанией покинули помещение. Кладовка была почти пустая, и обнаружить в ней пожарный люк с лестницей оказалось задачей несложной ― Гинтоки давно знал, что эту лестницу добродушный хозяин бережет специально на крайний случай побега от жены. У них, конечно, был случай не настолько ужасный, но тоже не слишком-то приятный.

До первого этажа они добрались без проблем ― наверху уже топали и грохотали, и стоило бы поторопиться. До выхода было недалеко, и вот тут-то грянул первый выстрел. Пуля просвистела у Шинпачи над ухом, он в панике вскрикнул и ускорился до такой степени, что догнать его почти не представлялось возможным. Кагура на ходу обернулась ― стреляющий был ей незнаком и стоял прямо посреди коридора, представляя из себя настолько идеальную мишень, что не выстрелить в ответ было бы кощунством. То ли их враги не знали, что они теперь тоже вооружены, то ли были просто идиотами, но прятаться они и не пытались. Ятозоку сделала несколько выстрелов, послав пару еще одному подбежавшему, и едва не пропустила выход. Гинтоки буквально подхватил ее за шкирку, вылетая на улицу.

― Шинпачи, за руль, ― отрапортовал он уже там, и Шимура в истерике вскинулся:

― Куда?! У нас больше нет машины!

― Сейчас будет, ― неожиданно спокойно отозвался Саката, следуя к первой же попавшейся машине.
С замком на двери автомобиля он решил дело просто, выстрелом разбив стекло и открыв дверь изнутри. Распахнув ее, он впихнул Шинпачи внутрь и обернулся.

― Завести сможешь? Кагура!

― Да откуда у тебя еще один пистолет!

― Гориллы нынче чересчур наивны, ― Гин запрыгнул на заднее сидение, дождался, пока рядом опустится счастливая донельзя Кагура, и велел трогаться с места. У Шинпачи от волнения тряслись руки, и завести автомобиль у него получилось далеко не с первой попытки. К тому времени, когда они тронулись с места, из дверей выбежали еще трое, и Ятозоку с удовольствием дала по ним залп из окна машины.

― Патроны кончились, ― с досадой сообщила она, отбрасывая оружие, как надоевшую игрушку. Пожалуй, дай ей возможность, она бы продолжала это развлечение еще долгое-долгое время. Гинтоки еще успел подстрелить колесо у Порше, по обшивке их собственного автомобиля сошкрябали пара пуль, после чего они благополучно покинули военную зону.

― Я преступник, теперь я точно преступник, ― завывал за рулем Шинпачи. ― Сестра меня убьет!

Глава 3

К ночи им удалось найти придорожный мотель остановиться там ― риск все еще был, и Шинпачи долго возмущался по поводу легкомысленности своих напарников. Гин, конечно, о чем-то хорошо поговорил с хозяином, и их ни разу не побеспокоили, но от этого было еще неспокойнее.

Но в итоге, именно Шимура сейчас сидел в машине, как большая очкастая сомнамбула, так и не сомкнув ночью глаз, а Гинтоки и Кагура просто излучали энтузиазм. В какой-то момент они даже попытались распевать в дороге песни ― минут пять, пока вокалу их учить не взялся Садахару. Воодушевленные его невероятными талантами они бросили пение, на все лады вопя и умоляя пса заткн… спеть на бис, конечно же, спеть на бис. Минут десять спустя наконец-то наступила тишина.

― Гин-чан, мне нужна новая одежда, ― спокойно объявила Кагура, едва эта тишина установилась. Гинтоки едва не вывернул руль в другую сторону от неожиданности и тут же подскочил, оборачиваясь через плечо.

― Бутсы мои и порулить тебе не нужны случаем?!

― А можно? ― обрадовалась та.

― Хрена лысого! У тебя прав нет!

― У вас их тоже нет, ― обиделась Ятозоку. ― Вы их еще в Мексике потеряли.

― Да чья это была вина?! ― подорвался на месте Шинпачи.

― И все равно моя уже никуда не годится, ― продолжила в это время Кагура, выворачивая карманы свитера и демонстрируя внушительные дыры.
― Ой-ой, их все равно никто не видит, так что расслабься.

― Да, но у меня завалился шоколад за подкладку, и я пыталась его достать... ― Кагура развернулась боком ― шов расползся, и явно благодаря чьей-то недюжинной силе.

― Да ты с ума сошла-а! Нет у нас на это времени-и! ― Гинтоки уже готов был выпрыгнуть из-за руля в негодовании, а Кагура пилила его недружелюбным взглядом, когда Шинпачи решил внести свою лепту:

― Гин-сан, может быть, нам действительно стоит куда-нибудь заехать? Мы слишком бросаемся в глаза, неплохо было бы хоть как-то замаскироваться.

― Тч, пустая трата времени, ― передернул плечами тот, но вернулся к рулю, выровнял успевшую закосить машину и все-таки повернул к ближайшему по карте городку.

Вопрос: Понравилось?

1. Да.		12	(100%)
Всего:		12

@темы: АU, фик: авторский, Gintama: Joui Wars, Йородзуя

---

Йорозуя, АУ

[Yorozuya-team]

Название: Adventure time
Автор: команда Йорозуи
Пейринг/Персонажи: Йорозуя
Тема: AU
Рейтинг: G
Примечание: иллюстрация к работе команды - "Американские го(р)нки".

Вопрос: Понравилось?

1. Да.		14	(100%)
Всего:		14

@темы: АU, арт/коллаж, Gintama: Joui Wars, Йородзуя