Автор: команда Джои: Joui-team
Бета: команда Джои: Joui-team
Тема: АУ
Жанр: драма
Персонажи: Сакамото Тацума, упоминаются остальные Джои, ОП
Рейтинг: PG-13
Саммари: Сакамото Тацума покинул Японию, но отправился не к звездам, а за океан.
Примечание: автор позволил себе сравнительно вольно обойтись с историческим материалом.
5 апреля 1864 года
Дорогой Гинтоки!
Мое путешествие наконец закончилось в чудесной теплой стране с непроизносимым названием. Честно говоря, те восемь недель, что мы провели в открытом море, я думал только об одном: идея отправиться за океан была дурацкой. Очень дурацкой. Куда более дурацкой, нежели идея улететь с аманто. Спорить готов, на звездолетах нет ничего похожего на эту кошмарную качку!
Впрочем, вру. Те восемь недель, что мы провели в открытом море, я вообще ни о чем не думал.
Я блевал. Перегнувшись через фальшборт. О да, все восемь недель. К счастью, чья-то дружеская рука крепко держала меня за пояс, не давая рухнуть в морские пучины – иначе, думаю, я бы добирался до благословенной Латинской Америки вплавь. Сейчас я безмерно рад, что вместо шатающейся палубы под моими ногами твердая почва.
Умоляю, не рассказывай об этом Кацуре. Когда я представляю себе, как он поджимает губы с видом школьного учителя и говорит: «Так я и знал!» мне и в самом деле хочется утопиться. И если ты, Гинтоки, сейчас ржешь, как конь, перестань немедленно.
Твой друг, Тацума
8 апреля 1864 года
Дорогой Гинтоки!
Я наконец-то выучил название страны, куда меня занесла судьба. Бразилия. Дивная солнечная Бразилия!
Кроме того, я свел полезное знакомство с одним из местных жителей. Его зовут Карлос. Если тебе интересно, это тот самый благодетель, который не дал мне вывалиться за борт во время морского путешествия. Он отыскал меня через час после того, как все пассажиры сошли с трапа: должно быть, моя японская физиономия подсказала ему, что не стоит бросать меня на произвол судьбы в незнакомой стране. Стоило посмотреть на то, как мы пытались с ним объясниться на пристани! Клянусь, Гинтоки, мы строили друг другу такие уморительно смешные рожи, что собрали вокруг целую толпу. Мы закатывали глаза, скалили зубы, мы даже взмахивали руками и подпрыгивали на одной ноге! Честное слово, я не преувеличиваю. Если бы не этот язык танцев, мы едва ли сумели бы столковаться.
Надеюсь, что через несколько месяцев мы сможем поговорить как следует, а пока что Карлос научил меня самому необходимому: «буэнос диас», «мучачо», «Санта Мария». Не знаю, кто эта дама, но она знаменита в Латинской Америке.
Завтра мы с Карлосом отправляемся дальше вглубь материка. Наша цель – страна Парагвай. Моря там нет… Но что-то мне подсказывает, я не буду по нему скучать.
Твой друг, Тацума
16 мая 1864 года
Гинтоки,
Представь себе, в Асунсьоне и слыхом не слыхивали ни о каких аманто! Да и во всем Парагвае, раз уж на то пошло. Не думай только, что я рассказываю всем направо и налево о наших военных подвигах — ты же знаешь, я сама скромность и сдержанность. Но я не смог удержаться и навел справки: нет, к ним ни разу не являлись пришельцы. Похоже, только нашей родине повезло с незваными гостями.
Однако и без аманто Асунсьон полон удивительных вещей, которые ты едва ли найдешь в Эдо или Киото. В город нас привезла огромная железная телега, которая сама собой катилась по специально проложенной дороге — поезд. В порту — через Асунсьон течет река – стоят корабли. Блюстители порядка носят на поясе револьверы, такие специальные стреляющие трубки. А видел бы ты их одежду и их книги!.. Возможно, волшебных вещей, которые привезли в Японию аманто, здесь не увидишь, но мне вполне хватает парагвайских чудес. Думаю, если бы поезд не приехал в Асунсьон, а прилетел бы по воздуху, это был бы перебор.
Всегда твой, Тацума
20 мая 1864 года
Сегодня я весь день провел на вокзале, встречая и провожая поезда. Их блестящие бока, дым, который вырывается из трубы локомотива, мерный стук колес и люди, огромное множество людей, которые сходят с поездов или садятся в них. Я смотрел на лица. Кто-то был задумчив, кто-то сердит, но сколько же счастливых людей я увидел среди толпы на перроне!
Гинтоки! Скажи, что дурного в техническом прогрессе? Почему мы так противились диковинкам, которые привезли аманто? Неужели кому-то стало бы плохо, если бы проложили железную дорогу или даже построили космопорт?!
За что мы пролили так много крови, своей и чужой?
Преданный тебе, твой друг Тацума
21 мая 1864 года
Дорогой Гинтоки, я надеюсь, тебе не пришло в голову показать мою предыдущую открытку Кацуре? Все-таки он мой друг, и я не хотел бы, чтобы он умер во цвете лет от апоплексического удара.
Тацума
А, да, и Такасуги лучше тоже не показывай. Нет, его здоровью мои послания не повредят. Я беспокоюсь за себя.
5 июня 1864 года
Дорогой мой Гинтоки!
Мой любимый друг и надежный товарищ! Я помню, что писал тебе о прогрессе и поездах. К тэнгу, Гинтоки, к тэнгу и то, и другое!
Выпивка! Друг мой, какая тут выпивка! Они называют это «канья» – совершенно непохоже на саке и просто божественно на вкус! Я послал бы тебе бутылочку, но боюсь, что Кацура и Такасуги не оценят этого восхитительного напитка.
Всегда твой, Тацума
А вот их чай просто отвратителен. Впрочем, мы с Карлосом его почти не пьем – каньи нам вполне хватает, чтобы утолить жажду.
18 июля 1864 года
Дорогой Гинтоки, ты, верно считаешь, что твой старый товарищ Тацума в Парагвае только пьет и шатается по вокзалам?
Спешу тебя разочаровать: это не так. Три недели тому назад Карлос помог мне устроиться на завод, где делают поезда. Теперь я каждый день, кроме воскресенья, прилежно стою у станка – и каждый вечер, включая воскресенье, пью канью, танцую и целую девушек. Ах, как хороши парагвайские девушки! Передай Кацуре, что я истинный патриот, но эта нежная смуглая кожа, упругие локоны, полные крепкие груди!.. Поверь, самая простая парагвайская проститука, босоногая, без следа краски на лице, кажется мне милее самой утонченной таю или ойран.
Разумеется, я не собираюсь всю оставшуюся жизнь отливать детали для дверных ручек и напиваться в кабаках: после того, как мой испанский позволит мне нечто большее, чем заказ в таверне, я запишусь на курсы инженеров. Если ты когда-нибудь поднимешь задницу с футона и приедешь к нам в Парагвай, то сможешь прокатиться на поезде, локомотив которого создаст твой покорный слуга.
Возможно, для лидера армии Джои такая перспектива не слишком заманчива, но после двадцати лет войны любой мир кажется даром свыше.
Твой будущий технический гений Тацума
PS Карлос объяснил мне, что приписки нужно помечать буквами PS – пост скрептум, или «прикрепленное к письму». Забавно, правда?
13 декабря 1864 года
Дорогой Гинтоки,
Возможно, тебе будет интересно. 12 октября войска Бразилии вторглись в соседнее государство Уругвай. Сегодня, 13 декабря 1864 года, Парагвай объявил Бразилии войну.
Твой Тацума
22 декабря 1864 года
Дорогой Гинтоки!
Твой верный друг снова в строю. Ни Карлос, ни я не смогли остаться в стороне, когда его родине – и моему новому дому – нужна помощь. Четыре дня назад мы записались в армию. Рядовыми, разумеется. Я не стал беспокоить командование своими заслугами в войне против собакоголовых пришельцев. Что-то подсказывает, мне вряд ли предложили бы офицерский чин – скорее уж койку в лечебнице для душевнобольных. К тому же, мне не хотелось бы расставаться с Карлосом. Гинтоки, ты как никто другой знаешь, как важны на поле боя верные друзья.
Нам выдали новую, с иголочки, форму и великолепные ружья. Я бы предпочел револьвер, но и это оружие сгодиться. Стрельба по мишеням оказалась на редкость увлекательным занятием! Правда, пока что я стреляю по муляжам. Возможно, когда мои пули будут попадать в живых людей, я изменю мнение на сей счет.
Еще несколько недель подготовки – и мы отправляемся на передовую.
Твой верный друг, Тацума
20 марта 1865 года
Дорогой Гинтоки!
Думаю, нет смысла описывать войну – как оказалось, она везде одинакова, неважно, кто с кем воет. Мелкие стычки и крупные сражения, марш-броски, военные госпитали, стоны умирающих и пьяный смех выживших, которые по вечерам играют в карты на табак. Бразилия объединилась с Уругваем, а теперь и Аргентина присоединился к нашим врагам: мы воюем против всех. Знакомая картина, не правда ли? Ты все это видел, а возможно, видишь и до сих пор: твои ответы не доходят до меня, и мне остается лишь гадать, по какой причине. Надеюсь, в твоем молчании повинна работа почты – или, на худой конец, твоя извечная лень.
Но не будем о печальном! Я посылаю тебе открытку с видом реки Парагвай. Присмотрись к деревьям и цветам, которыми поросли берега – таких в Японии не увидишь. Как бы мне хотелось, чтобы ты приехал и своими глазами взглянул на эту красоту! Разумеется, в мирное время.
Твой друг, Тацума
PS Впрочем, одно отличие от войны с аманто все же есть – кажется, в этот раз мне посчастливилось оказаться на стороне победителей.
6 мая 1865 года
Дорогой Гинтоки,
Войска Парагвая – и мы с Карлосом в их числе – продолжаем отважно наступать. Командование убеждено: капитуляция Тройственного Альянса всего лишь вопрос времени.
Что же, доверимся генералам, которые ведут нас в бой!
Тацума
13 июня 1865 года
Гинтоки!
Позавчера войска Парагвая потерпели первое серьезное поражение. Единственная оплошность, глупая ошибка – и флот, казавшийся непобедимым, разбит. Корабли оказались не так стремительны, как надеялись их капитаны.
Ты скажешь, что проигранное сражение еще не значит проигранной войны, однако Тройственный Альянс уже перешел в наступление, ободренный и решительный. Наши войска, напротив, растеряны и напуганы.
Поражение на суше – не более чем вопрос времени.
Твой Тацума
19 ноября 1865 года
Мой милый Гинтоки!
Если бы ты знал, как мне не хватает сейчас твоей бесшабашной смелость и ярости в бою! Как я хотел бы видеть рядом с собой нашего рассудительного Кацуру. Даже Такасуги, с его злостью и ненавистью ко всему миру, я сейчас заключил бы в объятия, окажись он рядом.
Ты, конечно, понял, к чему было это лирическое начало. Войска Тройственного Альянса маршируют по Парагваю, отвоевывая один город за другим. Наши войска несут все большие потери. Боеприпасы кончаются, новенькое, с иголочки, обмундирование истрепалось, и каждый день, даже если нет боев, мы не досчитываемся нескольких солдат. Карлос качает головой и говорит, что нужно сражаться до последнего. Он уже не верит в победу. Боюсь, его гложет чувство вины за то, что он втянул меня в «чужую» войну. Увы, моего испанского не хватает, чтобы объяснить моему другу, как он не прав.
Всегда твой, Тацума
PS На открытке ты можешь видеть, как выглядели деревни вдоль реки Парагвай до вторжения Тройственного Альянса. Сейчас на этом месте – выжженная земля.
28 ноября 1865 года
Дорогой Гинтоки!
Мой опыт партизанской войны с превосходящими силами противника в конце концов пригодился. Вчера я предложил командованию план нападения на крепость Итапиру, которую сейчас захватил Тройственный Альянс. Карлос выступил в роли переводчика – и блестяще справился с этой нелегкой задачей!
Если бы мы могли отбросить назад бразильцев и аргентинцев, а затем укрепить наши форты, выстроенные в районе слияния Парагвая и Параны, у наших войск появился бы второй шанс. Полагаю, один решительный удар мог бы вновь переломить ход войны в нашу пользу, и офицеры согласны со мной.
Возможно, еще не все потеряно!
Твой преданный друг Тацума, который вновь обрел надежду
10 декабря 1865 года
Дорогой Гинтоки!
Я пишу тебе из маленькой гостиницы, в которой мы с Карлосом остановились по пути в Асунсьон. Мы направлялись туда, чтобы отвезти командованию мой план, и решили переночевать на постоялом дворе.
Нас приютила пожилая хозяйка с заплаканным лицом. Накануне ей пришло письмо о том, что ее муж не вернется с войны. Она отвела нас в комнату на втором этаже и даже предложила чечевичную похлебку на ужин – настоящий деликатес для военного времени. Сейчас хозяйка снова плачет, заглядывая мне через плечо – должно быть, ей кажется, что я пишу жене. К счастью, добрая женщина согласилась отправить мое послание.
Глядя на ее слезы, я наконец-то понимаю суть всех тех войн, что я вел в своей жизни. Теперь я знаю, за что сражался дома, в Японии. За что сражались все мы: и ты, великий лентяй, и наш идеалист Кацура, и Такасуги, иссушенный своим гневом. Пусть даже тогда мы сами того не понимали.
Разве мы воюем против поездов? Или космолетов? Или иного покроя одежды? Все это не имеет ровным счетом никакого значения. Если я обнажал когда-либо оружие, то лишь для того, чтобы отстоять право жить так, как я сам захочу, без оглядки на аманто или Бразилию. Я не собирался завоевывать и принуждать – и желал, чтобы мои соседи поступали также. Я хотел свободы. Такасуги назвал бы меня безмозглым идеалистом и был бы прав.
Как оказалось, я хотел слишком многого. Однако даже сейчас, понимая всю тщетность усилий, я готов проливать кровь – до последней капли.
Я слышу звук шагов на лестнице и голоса, которые переговариваются между собой по-португальски – это знак, что мне пора заканчивать. Бразильские солдаты окружили гостиницу и ждут не дождутся, когда же мы с Карлосом выйдем, чтобы принять бой.
Всегда твой, Тацума
PS Мой милый Гинтоки, боюсь, что отныне ты перестанешь получать открытки из Парагвая. Надеюсь, это не сильно тебя расстроит.