Автор: Moon of Yoshiwara
Бета: Moon of Yoshiwara
Размер: драббл, 860 слов
Персонажи: Цукуё, ОМП, ОЖП
Тема: джен
Жанр: missing scene
Рейтинг: G
Саммари: О жизни Цукуё до Ёшивары
Первое настоящее воспоминание Цукуё, не смазанное и наполовину придуманное уже взрослой, а чёткое, готовое в любой момент пробудить к жизни прежние ощущения, — полёт через лес.Весеннее солнце мягко касается лица, тяжёлый запах хвойного леса почти осязаем; мамина спина, к которой крест-накрест привязана Цукуё, взмокла под светло-серой юкатой. Из высокой причёски выбилась прядь, колышется на лёгком ветерке, дразнясь.
Ни цели пути, ни его начала припомнить не получается, хотя Цукуё из любопытства старается это сделать. Слышен тихий голос — мама говорит, ни к кому не обращаясь, по привычке женщины из большой семьи, часто носившей сестёр и братьев на такой же перевязи.
Деревья плавно движутся назад, исчезая где-то там, куда Цукуё не может повернуть голову. Мир перед глазами чуть покачивается, и каждый мамин шаг приятно отзывается во всём теле.
Когда Цукуё уже готова заснуть, убаюканная всем вокруг сразу, к маминому голосу прибавляется торопливый громкий говор. Сосны отстают друг от дружки всё дальше, пока не сменяются скучной луговой травой.
Вместе с лесом заканчивается воспоминание.
*
За завтраком дедушка шепчет им с братом на ухо:
— Сегодня.
Нарочно выбирает момент, когда мама отвлеклась на борьбу с крышкой пластикового контейнера, и успевает отойти, пока она ничего не заметила — ни озорной улыбки, ни торжествующего блеска в глазах, ни оставленной на тарелке моркови.
Зато Цукуё с братом никак не успеть притвориться, что ничего не происходит. Мама смотрит на них, споро опустивших взгляды; они делают вид, что увлечены тарелками, и тем себя выдают.
— Ну уж нет, — говорит мама, почти заглушая собственные слова стуком ребром ладони по крышке, — никаких секретов.
Сегодня Цукуё занята до самого ужина, и брат тоже, носятся по дому и деревне, под присмотром всё время. Не родители, так соседи, не соседи, так рыбаки, все знают, к чему идёт дело, если мама так изобретательно придумывает занятия.
У Цукуё исколоты швейной иглой руки, до смешного медленно сохнут полы намоченной в ручье юкаты, на грядках кое-где пришлось вкапывать вырванные по ошибке овощи. У Цукуё всё валится из рук — мысли скачут, только и хочется узнать, что же придумал дедушка.
В прошлый раз они запускали воздушного змея, да так увлеклись, что проворонили наступление ночи. Очнулись, когда небо потемнело и появились первые звёзды — и ну бежать домой, на справедливые тумаки...
После обеда сестрица Ханна, к которой Цукуё с братом послали отнести давно обещанную корзину овощей, с таинственным видом прикладывает палец ко рту и манит за собой. Они с дедушкой старые друзья, и Ханна тоже приглашена на испытание, вот только мама об этом не знает.
Дедушка не дождался их, спит на той самой полянке. Точно по центру — странная штука, отражающая закатное солнце полированными боками, под ней и немного вокруг в траве — земляная брешь.
— Наконец-то! — просыпается дедушка. — Что же вы так долго?
— Зато как любопытством измучились, — смеётся Ханна.
Странная штука называется «ракета», у Цукуё захватывает дыхание, когда дедушка рассказывает о том, как похожие взлетают высоко-высоко, где другие планеты и совсем другие люди. Эта — игрушка, слишком маленькая, объясняет он, и стоит немного подождать, раз уж они так припозднились.
Ракета улетает в звёздное небо со страшным воем.
*
Отец носит бенто в пластиковом контейнере, дедушка исследует интересные своей сложностью вещицы, деревянные рыбачьи лодки сменяются новыми, такими лёгкими, что их легко поднимет один человек. Из соседней деревни приехали хвастаться на новом автомобиле, у которого убираются куда-то под днище колёса — и можно лететь.
Глядя на него Цукуё задумывается, откуда это всё берётся.
— Не думай об этом, дорогая, — говорит мама. — Пойдём, у нас стирка.
— Тебе ещё рано об этом знать, — тяжело вздыхает замужняя и остепенившаяся теперь Ханна.
Дедушка только улыбается с таким видом, что становится понятно: всё-то он знает, и получше других, но ничего не скажет, потому что куда интересней хранить тайну, чем рассказывать её всем подряд.
Ловя на себе подозрительные взгляды взрослых, Цукуё успевает притвориться, что ей все эти тайны не так уж любопытны. Брат так этому и не научился.
Спустя неделю он отводит Цукуё на поляну, где дедушка экспериментами отравил землю, и долго рассказывает. Ему-то проговорился отец, посчитав, что мужчинам положено такое знать, а тому — староста.
— Война с аманто, — говорит брат.
Прибавляет, мечтательно закатывая глаза:
— Война за свободу.
Цукуё девять, и свобода для неё — игра на жухлой траве, поиск жаб и голубое небо.
В свои тринадцать брат сбегает искать свободу на войну.
*
Эдо — место, где сбываются мечты, так думает Цукуё, упоённо разглядывая вывески, небоскрёбы, чудаковатых аманто из окна такси. Родители тоже притихли, мама только тихонько напевает, баюкая младшего брата.
Здесь даже люди другие, одеты совсем не так, двигаются по-другому. Цукуё начинает стыдиться своей серой юкаты, глядя на щедро расцвеченные женские одёжки. Может, и неприлично так глазеть, водитель вон посматривает очень уж раздражённо, но, едва приедается городской пейзаж, появляется что-нибудь новое; будь жив дедушка, он бы сейчас сказал, что попал в рай.
Они едут долго — Эдо бесконечен, — проезжают мимо Терминала, объезжая пробки, ныряют в тихие дворы, где сплошь деревянные ветхие дома вроде тех, что были в деревне. Цукуё ждёт, что они вот-вот остановятся, и отец скажет «приехали, это наш дом», и смутно волнуется, как же они будут жить здесь без денег.
Но жилые кварталы заканчиваются, такси несколько минут едет за город по заполненному шоссе с черепашьей скоростью.
— Приехали, — водитель указывает в сторону приземистого здания со скромной вывеской «Ёшивара».
— Где мы? — спрашивает Цукуё, тронув отца за локоть, — она бы спросила маму, но той срочно понадобилось накормить малыша.
Отец отводит взгляд.
Название: Зимние будни
Автор: Moon of Yoshiwara
Бета: Moon of Yoshiwara
Размер: мини, 1 357 слов
Пейринг/Персонажи: Цукуё, Хинова, Ёрозуя
Тема: джен
Жанр: общий, флафф
Рейтинг: G
Саммари: Хинове кажется, что с Цукуё что-то не так, и она оказывается недалека от истины.
Ёшивара казалась опьяненной. При тусклом свете дня, под падающими хлопьями снега она выглядела как городок в хрустальном шаре, а многочисленные проститутки, идущие по своим делам, то и дело останавливались и задирали голову вверх. На их лицах читалось неверие, смешанное с восхищением, и они как-то разом забывали обо всех своих делах.
Гинтоки поежился и ускорил шаг – так, что затеявшие позади него перепалку Шинпачи и Кагура едва за ним поспели. Бродить под снегопадом казалось идиотской затеей, но запыхавшийся Сейта примчался к ним еще утром, перебудив весь дом, и попросил зайти, как будет время. В такую погоду выходить из дома не хотелось, но умирающие со скуки Кагура и Шинпачи буквально выпнули его за порог. Так что теперь, все, чего он хотел – вернуться как можно скорей.
Впрочем, он передумал, едва переступив порог комнаты, в которой их приняла Хинова. Там было тепло, посреди комнаты стоял накрытый котацу, и у Гинтоки мигом вылетели все недовольства из головы – он юркнул под одеяло и затих. Хинова о чем-то говорила, потом предложила поужинать, и это должно было сразу насторожить, но тепло, кажется, разжижало мозги и убивало волю. Двигаться и думать не хотелось.
Сейта влетел в комнату, осыпая все вокруг себя снегом; раскрасневшийся и счастливый, он плюхнулся рядом с Хиновой и тут же посерьезнел.
– Ну наконец-то, – он угрюмо потер нос, насупился совсем как взрослый и грозно обвел взглядом всю Ёрозую по очереди. Хинова вздохнула и наконец перешла к делу:
– С Цукуё что-то не так.
– Что, опять? – проворчал Гинтоки. Хинова, видимо, решила, что они их личные психотерапевты или еще что получше, и он не мог сказать, что доволен сложившимся положением. С другой стороны, их кормили…
– По-моему, у нее зимняя депрессия, – проигнорировала его тон Хинова.
– Нет таких депрессий, нет!
Кагура опрокинула в себя чашку с рисом и, еще жуя, возразила:
– Депрессии для женщины – это образ жизни, неважно, зима это или сезон дождей. Глупо, что ты этого не понимаешь, Гин-чан.
Гинтоки открыл рот, чтобы ответить, но Шинпачи его перебил:
– Так что случилось с Цукуё-сан?
– Она нас избегает, – вздохнула Хинова. – Последние два дня она только и делает, что прячется.
– Так причем тут мы? – Гинтоки попытался возмутиться, уже понимая, что сейчас придется сорваться с места, вырваться из-под котацу и отправиться решать судьбы мира или хотя бы Ёшивары. А за котацу он сейчас был готов цепляться даже зубами.
Но Хинова вдруг улыбнулась и вытащила откуда-то здоровенное блюдо – на нем, живописно разложенные, красовались ноги краба. Гинтоки вдруг подумал, что работы у них нет уже вторую неделю, а это котацу не такое уж и теплое.
– Помогите выяснить, что случилось. А я не останусь в долгу.
* * *
У Цукуё раскалывалась голова. И, будто бы этого было мало, у нее закладывало нос и нестерпимо першило в горле – к тому же, ее чертовски мучила совесть. Разумеется, она убеждала себя, что так было лучше: Хинова, едва ее увидев, непременно посадила бы под замок, и Цукуё бы не смогла заниматься своими обязанностями. А покинуть свой пост сейчас она никак не могла.
Улицы стремительно заносило снегом, и вряд ли бы сейчас нашлись нарушители, добровольно слоняющиеся по Ёшиваре. Но вместе с тем Хьякка впервые за время своего существования столкнулась со столь необычной проблемой, как снег. Ранее железный потолок защищал и от погодных условий – сейчас Хьякка едва поспевали расчищать дороги, много суетились и еще больше отвлекались, потому что снег был здесь чем-то совершенно новым. Завораживающим.
Поэтому Цукуё не могла позволить себе сходить с дистанции и в результате прокачала свой навык скрытности до невероятных высот – Хинова наверняка и не догадывалась. Цукуё почти не переживала, поэтому знакомый издевательский голос выбил ее из колеи:
– Не так уж плохо ты выглядишь, – протянул Гинтоки. Цукуё обернулась: Гинтоки стоял с одной стороны, Кагура разместилась с другой, а Шинпачи, видимо, загнали на обледенелую крышу – по крайней мере, он точно не выглядел счастливым от этого факта. Выглядело все так, будто ей тщательно отрезали пути к отступлению. Цукуё выдохнула – убегать сейчас все равно было бы слишком позорно.
– Ты слишком поверхностно мыслишь, Гин-чан. Эта зараза пустила корни куда глубже – туда, где твоему взгляду не достать, – важно заметила Кагура.
– Ч-что? – Цукуё вздрогнула, панически размышляя о том, откуда им все же известно, и кашлянула, пытаясь заставить свой голос звучать не так сипло. – О чем это вы?
– Цукуё-сан, с вами все в порядке? – Шинпачи осторожно двинулся ближе к краю крыши, присматриваясь.
– Само собой! – вспылила она и осеклась – Гинтоки расплылся в недружелюбной улыбке и сделал шаг вперед:
– Нас вытащили из дома в такую дурную погоду, а теперь ты утверждаешь, что все это было бессмысленно? Сдается мне, у тебя должна затеряться пара скелетов в шкафу, Цук-ки.
Цукуё закусила трубку и предпочла обойтись ничего не выражающим взглядом – в носу запершило, и она едва сдержала порыв расчихаться. Сверху ойкнули: Шинпачи оступился, но удержался, а снежный ком с крыши лавиной грохнул вниз.
И в этот момент Цукуё все-таки чихнула.
* * *
Хинова покачала головой и кинула в таз полотенце – меньше всего на свете она ожидала того, что Цукуё будет прятаться, потому что подхватила простуду. Сейчас, после того, как это было обнаружено и после непродолжительной перепалки, в течение которой Цукуё почти обиженно обвиняла Ёрозую в предательстве, она уже не могла ослушаться Хинову и покорно слегла в постель. Болезнь казалась несколько запущенной, но Хинова, как оказалось, вовремя спохватилась.
– Тебе стоило сразу рассказать, – в очередной раз повторила она. Цукуё смиренно прикрыла глаза и вздохнула, что должно было означать «да-да, разумеется, но я все равно буду делать по-своему». – Нужно сбить температуру, а потом ты немного отдохнешь.
– Как насчет тишины и покоя? – не открывая глаз, уточнила она. Хинова обернулась на оставшуюся в комнате Ёрозую: Кагура что-то увлеченно объясняла Сейте, и тот так краснел, что невольно стоило испугаться; Шинпачи подпевал песне из плеера, и только Гинтоки подавал признаки жизни лишь изредка – когда особо разбушевавшаяся Кагура задевала его рукой или когда он комментировал особо интересные места из разложенного перед ним Джампа.
– Разве это не здорово, что все тебя так поддерживают? – Хинова улыбнулась, а Цукуё ненадолго открыла глаза и почти тут же отвернулась. Спустя несколько минут дыхание у нее успокоилось, стало мерным и глубоким – привыкшая спать всего по четыре-пять часов в сутки, Цукуё всегда быстро засыпала.
Хинова прислушалась: за стенами бушевала метель, а здесь, в тесной комнате, царило абсолютное спокойствие.
* * *
Цукуё проснулась, когда на улицах уже все стихло, и неожиданная тишина почти звенела в ушах. Она прислушалась – то, что поначалу показалось абсолютной тишиной, медленно разбавлялось чьим-то сонным сопением, криками на улице и постукиванием деревяшек под крышей. Удушающее ощущение жара, преследовавшее ее этой ночью, прошло, и теперь Цукуё чувствовала себя удивительно легкой.
Она приподнялась, садясь на футоне, и огляделась. Первой она заметила Хинову: та спокойно спала, под подбородком у нее торчала копна светлых волос – Сейта, видимо, грелся под боком. Потом она взглянула в сторону разложенных в ряд футонов – те занимали почти все свободное место, и даже так размещались очень тесно. Цукуё потянулась и пнула пяткой ближайший: Гинтоки лениво приоткрыл один глаз и тут же закрыл его обратно.
– Чего тебе? – пробормотал он. – Спи.
Цукуё не отступила и громким шепотом осведомилась:
– Вы что тут делаете?
– Издеваешься? – таким же громким шепотом ответили ей. – Черта с два мы бы пошли домой в такой буран!
– К тому же, тут кормят, – полусонно заметил следующий футон, также полусонно вытащил что-то из-под подушки и сочно захрустел. Шинпачи приподнялся на локтях, потер глаза и еще тише пояснил:
– Хинова-сан попросила нас остаться. Погода разыгралась.
Цукуё не стала уточнять, что они все делают именно здесь, просто поднялась на ноги, накинула сверху одежду потеплее и выскользнула наружу. На улице было свежо и прохладно, белый свет заливал улицы, а Хьякка с веселым гомоном носились по ним взад и вперед, расчищая дорогу. Еще издали заметив ее, те помахали Цукуё руками:
– Положитесь на нас! – попросили они. Цукуё понаблюдала еще, и только когда почувствовала, что холод стал пробираться под одежду, вернулась в комнату. Казалось, прошло не так уж много времени, но к ее возвращению все уже проснулись: Хинова разливала чай, Ёрозуя о чем-то важно спорила – кажется, о том, можно ли сэкономить на еде, паразитируя на Ёшиваре, а Сейта причесывался перед зеркалом с такой серьезностью, будто собирался на свидание. В комнате было куда теплее, и Цукуё вдруг поймала себя на мысли, что необходимость столь долгого пребывания здесь взаперти уже не так раздражает, как раньше.
– А, вот ты где, – Хинова улыбнулась, кажется, поняв все сразу, и протянула ей чашку. – Как ты себя чувствуешь?
Цукуё подумала, что иногда болеть не так уж плохо.
@темы: Цукуё, Джен, фик: авторский, Joui Wars - 2013
-
-
19.11.2013 в 18:48Хорошие фики. Заснеженная Ёшивара, наверное, красивое место.)
-
-
19.11.2013 в 21:36-
-
20.11.2013 в 19:20-
-
20.11.2013 в 20:44-
-
20.11.2013 в 23:08А второй вызвал состояние ыыыы!
-
-
21.11.2013 в 14:30-
-
23.11.2013 в 15:59Написано приятным спокойным языком, интересный драббл, очень понравился.
Зимние будни
Люблю такие уютные, зимние зарисовки.
-
-
24.11.2013 в 00:28А второй такой милый фик xDD И так вхарактерно поведение персонажей XDD
-
-
24.11.2013 в 20:51-
-
07.12.2013 в 17:25Во втором фике я из-за этого долго ожидал какого-то подвоха, который бы опять сделал из происходящего драму, поэтому пришлось перечитывать дважды.
Но фик очень уютный и милый, а вот эта цитата
– Депрессии для женщины – это образ жизни, неважно, зима это или сезон дождей
очень понравилась
спасибо большое команде и авторам
-
-
08.12.2013 в 16:12