Беззащитный шипастый воин любви
Название: Границы дозволенного
Автор: Корю
Бета: Seliamar
Размер: 2537 слов
Пейринг: Сасаки/Хиджиката
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: R
Саммари: Сасаки не привык действовать наобум.
– Хиджиката-сан, – сказал Сасаки, когда они вышли из кабинета Мацудайры, – ты мог бы дать мне свой номер телефона?
Хиджиката окинул его красноречивым взглядом, который Сасаки выдержал с непоколебимым спокойствием, и сказал с сарказмом:
– Спасибо, что спросил. Учитывая, что ты стащил мой мобильник со стола, пока я разговаривал со стариком.
Сасаки решил, что некоторые минусы – он был уверен, что подкинул мобильный обратно совершенно незаметно – искупаются главным плюсом: Хиджиката не сказал «нет».
Добытым номером он воспользовался уже на следующий день, с утра, как только проснулся. К сожалению, он забыл, что у Шинсенгуми был ночной рейд, поэтому пришлось выслушать много крайне нелестных, а порой совершенно новых и ранее неизвестных высказываний в свой адрес. Сасаки извинился, подождал до обеда и перезвонил.
– Хочу выразить восхищение твоей изобретательностью, Хиджиката-сан, – сказал он искренне. – Правда, некоторые из твоих фантазий показались мне чересчур изощрёнными. Боюсь, гуманоиду это не под силу.
Ответ Хиджикаты мог бы привести в восторг любого лингвиста. Или приверженца экстремальных видов секса.
Раз он не хотел, чтобы ему звонили, и высказал это более чем определённо, то оставался только один способ – переписка.
Это было очень удобно: электронные сообщения не отвлекали от важных дел, не будили по утрам, и, отправляя их, не надо было каждый раз извиняться и выслушивать ответные ругательства. К тому же Сасаки любил переписываться и буквально забросал Хиджикату сообщениями.
Тот ни разу ему не ответил, но, как здраво рассудил Сасаки, будь Хиджиката против, он мог бы сменить номер, или внести его в чёрный список, или перезвонить и потребовать, чтобы Сасаки прекратил.
Ничего из этого Хиджиката не сделал, и спустя неделю Сасаки решил, что пора переходить к более активным действиям.
– Добрый день, – сказал он, усаживаясь за столик, – какая приятная встреча.
Хиджиката смерил его убийственным взглядом.
– Только не говори, что случайно проходил мимо.
Именно это Сасаки и собирался сказать, поэтому промолчал.
– Ты что, сталкер?
Хиджиката не требовал, чтобы он немедленно убрался, не пытался уйти сам, и Сасаки решил, что это хороший знак.
– Как я уже говорил, – сказал он с достоинством, – я не сталкер, я – фанат.
Хиджиката только фыркнул. Ничего больше не говоря, он взял миску с рисом и майонезом в одну руку, палочки – в другую и приступил к еде. Смотреть, как кто-то ест, было бы неприлично, поэтому Сасаки раскрыл меню и скептически изучил список предлагаемых блюд. Кажется, без риска для здоровья он мог заказать здесь только чай.
– Фанат, как же, – сказал Хиджиката с набитым ртом. – Хочешь автограф?
Щёки у него округлились – в сочетании с нахмуренными бровями это придавало ему комический вид. В уголке рта осталась капелька майонеза. Хотелось протянуть руку и снять её медленным широким движением, задевая губы. Но их отношения ещё не зашли так далеко, поэтому Сасаки ответил:
– Автографы меня не интересуют. Вместо этого… – он достал из кармана телефон. – Можно тебя сфотографировать?
– Нет.
– А сфотографироваться вместе?
– Нет!
Телефон пришлось убрать. Сасаки это не расстроило: фотографий Хиджикаты у него уже набралось немало, сейчас же он просто прощупывал почву. Необходимо было выяснить границы дозволенного, рамки, в которых придётся действовать.
Он уже понял, что если Хиджиката говорит «нет», то спорить с ним бесполезно. А вот всё остальное: угрозы, ругательства, даже размахивание мечом – совсем не обязательно является отказом.
Принесли чай, и Сасаки с сомнением заглянул в чашку.
– Нет там мух, – усмехнулся Хиджиката, – можешь заказать что угодно, здесь хорошо кормят.
Это было почти похоже на мирную беседу, и Сасаки решил, что ситуация развивается с положительной динамикой.
Они просидели в кафе около часа, разговаривая. Большую часть их беседы можно было назвать вежливой перебранкой, но иногда им почти удавалось общаться нормально.
Из кафе они вышли вместе и остановились на крыльце – Хиджиката достал сигареты.
Их дороги лежали в разные стороны, и Сасаки решил не тянуть. Не терпелось проверить, как далеко ему позволят зайти в этот раз.
– Хиджиката-сан, – позвал он, и Хиджиката покосился в его сторону. – Пойдёшь со мной на свидание?
Хиджиката подавился дымом.
– Ничего себе! – выдавил он, кашляя и смаргивая слёзы. – Как тебе такое в голову пришло?
Он покачал головой, убрал зажигалку в рукав и повернулся, чтобы уходить.
– Так что насчёт следующих выходных? – не сдавался Сасаки.
– Ты не сталкер, а извращенец, – ответил Хиджиката и ушёл не прощаясь.
Он не сказал «нет».
Сасаки вызвал водителя и стал размышлять, где лучше устроить свидание. Хотелось, чтобы их первый раз был идеален.
– У нас не свидание, – сказал Хиджиката, усаживаясь. – Я просто люблю этот фильм.
– Эксклюзивный показ, – напомнил Сасаки с некоторым самодовольством.
Хиджиката огляделся.
– Почему мы тут одни?
– Билеты стоят дорого, – пожал плечами Сасаки, – не всем по карману.
Он даже не соврал – билеты действительно были недёшевы, а о том, что он выкупил все места на балконе, Хиджикате знать не стоило.
Здесь было очень уютно и, главное, уединённо – из партера доносился гул голосов, но когда свет потушили, и он стих. Хиджиката уставился на экран во все глаза: ещё шли титры, но на его лице уже появилось забавное, по-детски восторженное выражение. Сасаки смотрел на него неотрывно.
Было темно, диван, в отличие от кресел, позволял придвинуться ближе – почти интимная обстановка. Сасаки знал, что многие ходят на свидания в кино совсем не ради фильмов, но не был уверен, что их отношения достигли этой стадии.
На пробу он положил руку на спинку дивана так, что пальцы слегка касались чужого плеча. Подождал немного и придвинулся ближе. От Хиджикаты, казалось, исходил жар, ощутимый даже сквозь одежду. Или же это было игрой воображения.
Сасаки отодвинулся. Убрал руку со спинки и опёрся ладонью о сиденье – рядом с бедром Хиджикаты. Оставалось только слегка пошевелиться, чтобы коснуться его. Сасаки быстро облизнулся. Если окажется, что он вышел за рамки, всегда можно сделать вид, что произошла случайность.
– Ты достал.
Сасаки, полностью поглощённый своими манёврами, вздрогнул от неожиданности.
Хиджиката отвернулся от экрана и смотрел на него – левая часть лица тонула в темноте, правая, высвеченная неверным светом кинопроектора, казалась неживой, гротескной, как театральная маска. Только глаза блестели ярко, по-настоящему.
– Ведёшь себя, как подросток, – сказал Хиджиката.
Потом потянулся вперёд и поцеловал его – коротко, почти не размыкая губ. Отодвинулся. Но не отвернулся.
Сасаки задумался. Кажется, определённые им границы оказались ложными – ошибка в расчётах, неверные координаты. Сасаки не любил действовать вслепую, поэтому наклонился, взял Хиджикату за плечи и поцеловал уже по-настоящему, заставляя раскрыть губы, проникая языком в горячий, влажный рот.
– Обжиматься в кинотеатре, – пробормотал Хиджиката, – ты точно извращенец.
Сасаки не ответил: он был слишком занят, проверяя границы дозволенного. Они оказались на удивление широки.
– Из-за тебя я пропустил фильм, – сказал Хиджиката позднее.
– Сходим ещё раз.
– Ты планировал это с самого начала, верно? Даже номер в отеле забронировал.
– Я всё-таки не подросток, – с достоинством ответил Сасаки.
Хиджиката посмотрел на него странно, то ли с презрением, то ли с весельем.
– Я одного в толк не возьму: ты мог снять номер в любой гостинице, так какого чёрта ты выбрал лав-отель?
Сасаки не нашёлся с ответом, и Хиджиката насмешливо фыркнул.
– Как я и говорил – извращенец.
Это прозвучало бы внушительнее, если бы он при этом не прижимался к Сасаки всем телом, вдавливая его в стенку лифта. Можно было указать ему на расхождение слов и дела, но Сасаки не стал. В конце концов, у него сейчас были более приятные способы занять рот.
Они вывалились из лифта на своём этаже, целуясь, сталкиваясь зубами, сплетаясь языками, вдыхая и задыхаясь.
Сасаки мог сбить муху пулей и затушить свечу взмахом меча, но попасть ключом в замочную скважину сумел только с пятой попытки.
Хиджиката был как пожар, как лихорадка – Сасаки сгорал в нём, болел им и не смог бы расцепиться с ним даже ради спасения жизни.
Хиджиката разрушал все границы и нарушал все правила. Он первым освободился от одежды, рванув оби так, что ткань затрещала. Юката распахнулась, обнажив гладкие мышцы груди и подтянутый живот. Сасаки успел взглянуть только раз, а Хиджиката уже схватился за ворот его юкаты, потянул в стороны, почти стягивая с плеч, прижался к нему голой грудью, потёрся затвердевшими сосками. В голове ослепительно вспыхнуло, в глазах потемнело. Хиджиката был как кровоизлияние в мозг – самый приятный инсульт в мире.
До постели они добрались случайно: Хиджиката пятился, пока не упёрся в неё ногами, и просто повалился на спину, увлекая его за собой. Сасаки едва успел упереться руками в матрас, чтобы не рухнуть на него всем весом.
В комнате царил полумрак, а хотелось включить светильники и лампы, хотелось не упустить ни одной подробности. Но для этого пришлось бы встать с кровати. Хиджиката усмехнулся, сверкнув зубами, и Сасаки понял, что не в состоянии отодвинуться – Хиджиката был как смерть, от которой не спасёшься.
И он позволял так много, что в это трудно было поверить. Сасаки бы решил, что просто спит, но ему никогда не снились настолько откровенные сны. Хиджиката был прямо под его руками, почти обнажённый, доступный – казалось, с ним можно делать что угодно. Сасаки знал, что это не так. Что есть рамки, и если он их нарушит, то всё испортит. Поэтому он не спешил.
Он целовал Хиджикату – в уже припухшие губы, подставленную шею, голые плечи, острые ключицы, чертил языком узоры на гладкой коже, прикусывал зубами бугристые шрамы. Слушал тихие рваные выдохи над головой, слушал частый стук сердца под пальцами. Можно. Это было можно.
Он ласкал его тело руками – вслепую. Оглаживал вздымающиеся рёбра, разминал каменные мускулы на пояснице, сжимал твёрдые соски – то нежно, то грубо. Касался живота невесомо, кончиками пальцев, обрисовывая пупок, спускаясь ниже, к густым жёстким волосам, дразня прикосновениями. Хиджиката бессильно и бессвязно ругался, но позволял.
Он проводил губами по внутренней поверхности бедра, прижимаясь щекой к нежной коже, осторожно надавливал на колени, заставляя раскрыться. Сердце билось где-то в горле, пальцы дрожали от волнения, но Хиджиката только шумно, протяжно выдохнул и развёл ноги – сам.
Время неслось вскачь, пожирая реальность: только что Сасаки думал о смазке, а в другой момент уже размазывал по ладони вязкую, пошло пахнущую клубникой субстанцию. Время растягивалось, тянулось невыносимо: Сасаки показалось, что прошла вечность, пока Хиджиката не перестал хмуриться и не расслабился, впуская его в себя.
Он старался двигаться медленно, осторожно, давая Хиджикате время привыкнуть. Давая время себе. Сасаки не любил действовать поспешно, наобум, Сасаки слишком хорошо знал, что одна ошибка может разрушить тщательно продуманные планы. Поэтому он сдерживал себя, прислушиваясь к реакциям Хиджикаты, подстраиваясь под него, чтобы не сделать ненароком того, чего делать не должен. И когда Хиджиката вдруг замер под ним, Сасаки замер тоже, неуверенный в том, что не переступил черту.
– Хватит осторожничать, – сказал Хиджиката.
Он толкнул Сасаки, заставляя отстраниться, и сел, обхватил его за плечи, прижимаясь всем телом, насаживаясь до упора, двинул бёдрами. Сасаки невольно охнул, и Хиджиката улыбнулся так ярко и насмешливо, что удержаться было просто невозможно: Сасаки притянул его к себе, целуя, и границ не стало.
Когда всё кончилось, Хиджиката резко выдохнул и как-то разом расслабился. Толкнул его в плечо и сказал:
– Слезь.
Сасаки отодвинулся, сел на кровати, провёл рукой по волосам, потом потянулся к тумбочке и включил светильник. Комнату залило тусклым красноватым светом.
В лав-отеле он был впервые и сейчас оглядывался с брезгливым интересом, отмечая пошлость интерьера, который, наверное, был призван создать интимную атмосферу. Впрочем, даже будь стены покрашены в белый цвет, он изучал бы их с не меньшим вниманием – всё, что угодно, лишь бы не смотреть на Хиджикату. В груди разрасталось какое-то неприятное, странное чувство.
– Я спать, – сказал Хиджиката за его спиной.
Пришлось обернуться.
– Ты не пойдёшь в душ?
– Потом.
Хиджиката зевнул и потянулся всем телом – простыня, которая и так едва прикрывала бёдра, сползла окончательно.
– Если хочешь, иди первым.
Он повернулся спиной, просунул руку под подушку, согнул одну ногу в колене. Сасаки смотрел, скользил взглядом по взъерошенным волосам на затылке, красноватым пятнам на шее и плечах, линиям шрамов на спине, блестящей от пота ложбинке над ягодицами, родинке под коленом. Когда просто смотреть стало невыносимо, он сказал:
– Всё-таки у нас было свидание.
Хиджиката дёрнул плечом.
– У нас был секс, – поправил он с насмешкой.
Сасаки промолчал, не уверенный в том, какой ответ будет уместен. Он знал, как вести себя с Хиджикатой – тем, который не отвечал на электронные письма и огрызался на любое слово. Он интуитивно чувствовал, как вести себя с Хиджикатой – тем, который плавился под руками, жарко выдыхая, подаваясь навстречу.
Как вести себя с этим Хиджикатой – спокойным и равнодушным – он не представлял.
Сначала были определённые, хорошо изученные рамки, потом они рухнули, открыв бесконечные просторы возможностей, а теперь ему казалось, что вокруг воздвиглись высокие, увитые колючей проволокой, стены – так близко, что нечем дышать.
Сасаки не любил действовать вслепую, ему всегда был нужен план и чёткая карта местности. И если он не знал новых границ в их отношениях, он собирался определить их заново.
Он придвинулся к Хиджикате и аккуратно коснулся его плеча – а ведь совсем недавно он вцеплялся в это тело с такой силой, что наверняка должны были остаться синяки.
– Хиджиката-сан?
– Ммм?..
Похоже, он успел задремать. Сасаки заглянул ему в лицо – спокойное, немного утомлённое, – взмокшие волосы прилипли к щекам, на припухших, темных губах явственно проступали следы зубов. Сасаки тихо выдохнул.
– Можно я тебя поцелую?
Хиджиката приподнял брови, не открывая глаз.
– Ну ты даёшь, – пробормотал он с лёгким удивлением.
Это не был ответ, но это не был и отказ. Сасаки склонился к нему и поцеловал. Не так, как они целовались до этого – яростно, словно пытаясь сожрать друг друга, – медленно, нежно, зализывая отметины на губах, пробуя на вкус, как в первый раз. Хиджиката не отвечал на поцелуй, но повернул голову, чтобы ему было удобнее. Очередной не-отказ. Сасаки подхватил его под плечо, развернул, не прерывая поцелуя. На ощупь провёл пальцами по гладкой скуле, придержал за подбородок. Время застыло и растянулось, в груди кололо, словно от нехватки воздуха, а потом мягкие искусанные губы всё-таки шевельнулись, отвечая, и Сасаки почувствовал прикосновение языка – ленивое, невесомое. А потом Хиджиката отстранился.
– Ну хватит, – сказал он, облизываясь. – Если ты хочешь второй раунд, то ладно. Но не думай, что я буду снизу два раза подряд.
Сасаки не думал, вообще не задумывался о таких мелочах. Его волновало другое. Да, они занялись сексом, и это было прекрасно. Но этого было недостаточно.
Поцелуй закончился, но Хиджиката не отстранился, наоборот – он подвинулся, упёршись затылком ему в плечо, прижимаясь спиной к груди. Сасаки смотрел на его лицо сверху вниз. В этом ракурсе можно было увидеть только прямую линию носа, густые, на редкость длинные ресницы и едва заметные тёмные круги под ними.
– Хиджиката-сан.
– Что?
– Теперь я могу тебя сфотографировать?
– Нет, – сказал Хиджиката резко, совсем не сонно.
– А звать тебя «Тоши»?
– Точно, нет!
Хиджиката повернулся и посмотрел ему в лицо.
– Только попробуй, – сказал он, хмурясь, – убью.
Глаза у него в таком освещении казались чёрными – Сасаки засмотрелся и почти не расстроился.
– Короче, – сказал Хиджиката всё ещё недовольным тоном, – я собираюсь немного поспать. И если ты вздумаешь меня фотографировать или… даже не знаю, что может прийти тебе в голову! В любом случае – ничего не делай.
– И в мыслях не было, – примирительно отозвался Сасаки.
Он выдержал пронзительный взгляд, дождался, когда Хиджиката отвернётся, и спросил:
– Хиджиката-сан…
– Ну что ещё?
– Ты будешь со мной встречаться?
Хиджиката помолчал, как будто обдумывая его вопрос, а потом фыркнул.
– Охренеть, – пробормотал он и рассмеялся.
– Так да или нет?
– Сдурел? – Хиджиката сполз по его груди, устраиваясь поудобнее. – Я тебе что – девчонка? Будешь дарить мне цветы, заезжать после работы и – что там ещё делают? – держаться за руки?
Сасаки задумался на секунду.
– Если ты этого хочешь, то…
– Я не это имел в виду!
Хиджиката зевнул, пробормотал что-то вроде «встречаться, надо же!» и отвернулся. Его дыхание почти сразу выровнялось, стало совсем неслышным, и он заснул.
Сасаки потребовалось некоторое время, чтобы понять это: Хиджиката спал в его объятиях.
И он не сказал «нет».
@темы: Хиджиката, фик: авторский, Joui Wars - 2013, Романс
-
-
24.11.2013 в 10:29-
-
25.11.2013 в 21:05-
-
26.11.2013 в 11:30