Название: Последний девственник Эдо
Автор: Shinsengumi forever
Бета: Shinsengumi forever
Размер: 6300 слов
Пейринги: Окита/Шинпачи; также упоминаютсяхиджигин, контаэ, кагусоёнобу, такамуи, Доман/Кецуно Ана, Кацура/Икумацу, сарузен, Сайто/Элизабет и мн. др.
Жанр: юмор, романс
Тема: романс
Категория: слэш, гет, фемслэш
Рейтинг: R
Саммари: По заявке: Окита/\Шинпачи. Все устроили свою личную жизнь, и только эти двое остаются девственниками. Напиться/накуриться и переспать. Первый раз для обоих.
Предупреждения: пост-канон, все совершеннолетние.
Сто сорок восьмая вечеринка в честь победы над Тендошу была в самом разгаре. Громкий смех, пьяные выкрики, весёлые голоса, а иногда и звуки ударов разносились на всю округу. Сого в этом празднике жизни не участвовал. Он лежал на крыше, заложив руки за голову, любовался луной и размышлял о тяжёлой судьбе молодых и привлекательных Раков с садистскими наклонностями.
Получив трёпку, Тендошу сбежали с Земли, сверкая пятками. Они, конечно, кричали что-то вроде: «Мы вам ещё покажем, уроды!», но это звучало не слишком впечатляюще. Тем более что в космосе их поджидали Харусамэ, босс которых имел к парням в смешных шляпах некоторые претензии. Насколько Сого знал нового короля пиратов, о Тендошу можно было забыть.
Воевать Сого нравилось, а вот мирная жизнь стала для него настоящим испытанием. С победы над Тендошу прошло ровно сто сорок девять дней, и за это время команда храбрых освободителей страны не устроила вечеринку только однажды – в тот день, когда Кацуру Котаро назначили министром внутренних дел. Тогда все были слишком пришиблены, шокированы и подавлены, чтобы напиваться. Ещё им было стыдно смотреть в глаза друг другу, как подозревал Сого.
Но уже на следующий день данна притащился к Шинсенгуми с бутылкой под мышкой и сказал, что его терзают кошмары и страх за будущее страны и что это необходимо запить. Хиджиката, который не любил пить в толпе, но героически боролся со своими комплексами, немедленно согласился. Потом к ним присоединились остальные, и череда пьянок возобновилась.
Внизу зааплодировали, застучали кулаками по столам и начали выкрикивать:
– По-це-луй! По-це-луй!
Сого застонал и приложился к горлышку бутылки, которую предусмотрительно взял с собой на крышу.
Кондо-сан опять подбил рядовых на это – значит, ему сейчас достанется. И значит, он до утра будет приставать к людям и со счастливым видом рассказывать, какая Отаэ-сан суровая, но прекрасная. Ещё один повод как можно дольше оставаться на уютной и безопасной крыше.
Это повторялось каждый день: Хиджиката и данна встречались в городе и шли в бар, старая карга из закусочной устраивала девичник, йошиварские шлюхи бросали вызов пижонам из Такамагахары. Неважно, кто начинал пьянку, вскоре на запах спиртного собиралась целая толпа. Шинсенгуми и Джои, бездомные и ниндзя, трансы и хостесс – все пили, веселились, и, казалось, конца этому не будет.
Сого старался держаться от них подальше.
Не то чтобы он не любил сакэ, или страдал от язвы, или возглавлял клуб «Долой радости жизни!» – совсем нет. Причина была намного проще и постыднее.
Хлопнула дверь – кто-то вышел на улицу. Если это был Хиджиката, значит, пришёл черёд любовно подобранного и заготовленного с утра булыжника.
Сого осторожно выглянул за край крыши. Именно в этот момент человек внизу поднял голову и посмотрел прямо на него.
– Окита-сан? – сказал йорозуевский очкарик. – Что ты там делаешь?
Ракам с садистскими наклонностями в последнее время не везло.
– Почему ты не пьёшь со всеми?
Очкарик только выглядел скромным задротом – на крышу он забрался без стеснения.
– Сочиняю предсмертное хокку для Хиджикаты.
– Непохоже, чтобы Хиджиката-сан был при смерти.
– Всё может измениться в любой момент. Жизнь так быстротечна.
– Понятно, – сказал очкарик. И без паузы добавил: – У меня сегодня тоже неудачный день.
– Кхм, – выразил вежливый интерес Сого.
– По гороскопу, – зачем-то добавил очкарик. – Окита-сан, ты смотришь Чёрный Гороскоп Кецуно Аны?
– Нет, – сухо ответил Сого. – Никогда не интересовался гороскопами.
– Повезло, – очкарик вздохнул. – Я раньше тоже не интересовался, но с тех пор, как Кецуно Ана уехала на медовый месяц и оставила вместо себя Гедомару-сан, вся моя жизнь пошла наперекосяк.
– Не слишком ли много внимания ты уделяешь гороскопам?
Очкарик снова вздохнул.
Сого не интересовали чужие проблемы, но жизнь давно научила его, что с ребятами, у которых такой безжизненный взгляд и которые так тяжело вздыхают, надо вести себя осторожно – не то рискуешь остаться с заблёванными башмаками.
– И что за гороскоп? – спросил он вяло. – Советуют сходить к окулисту? Предсказывают, что дужки расшатаются?
Очкарик явно ждал вопроса. Не изменившись в лице, всё так же глядя перед собой, он монотонно процитировал:
– «У Львов, которые носят очки, сегодня неудачный день».
Сого фыркнул, не сдержавшись, но очкарик не обиделся.
– Гин-сан и Кагура-чан тоже смеются, а ведь мне совсем не до смеха. С тех пор как Гедомару-сан ведёт Чёрный Гороскоп, она всегда, из раза в раз, сообщает, что у Львов, которые носят очки, неудачный день. У неё что-то личное к очкам? Я настолько скучный персонаж, что ей даже гороскоп для меня придумывать лень? Может быть, и звёздам лень двигаться по небосводу ради меня?
Сого считал, что звёзды, отвечающие за судьбу очкарика, проиграли в карты или проспорили – вряд ли они согласились на столь унылую работу добровольно. Озвучивать это он не стал: очкарик и так завёлся.
– А ведь Кецуно Ана очень давно отсутствует и даже не думает возвращаться. Это уже какой-то медовый квартал получается! Они с Доман-саном в меду купаются, а у меня всё время сплошная чёрная полоса!
– Почему бы просто не перестать смотреть эту передачу?
Очкарик горько усмехнулся.
– Если бы всё было так просто. Главная беда в том, что гороскопы Гедомару-сан всегда сбываются.
– Да ну, – сказал Сого, холодея. – Чушь.
– Если бы ты знал Гедомару-сан чуть лучше, ты бы так не говорил. Хочешь доказательств? Пожалуйста: сегодня утром Кирара-сан сообщила мне, что встречается с Такачином. С Такачином! – очкарик без спроса взял бутылку и отхлебнул из горла. – Мы переписывались с ней годы, потом я пригласил её на концерт Оцу-чан, там она познакомилась с Такачином, и вот – они уже встречаются! А Оцу-чан? Она обручилась с автором своих песен, который ещё и её продюсер! Можешь себе представить? Поп-звезда, вышедшая замуж за продюсера, – это ведь такой штамп из бульварных романов, но у Оцу-чан теперь штамп не в романе, а в паспорте. – Он вцепился в волосы. – А Абуто? Помнишь Абуто? Он сказал, что при первой встрече принял меня за девушку и хотел подкатить, но вовремя передумал, – очкарик рассмеялся неестественным ломким смехом. – Однорукий пират и бывший злодейский прихвостень – даже для него я недостаточно хорош!
Чтобы Сого демоны сожрали, если он знал, кто все эти люди, но очкарик всерьёз присосался к бутылке, которая, между прочим, не была бездонной. Требовалось успокоить его и попытаться отвлечь.
– Вы можете попробовать кроссдрессинг. Есть секс-шопы для геев, там продают любую одежду, от мини-кимоно до нарядов горничной. Спроси у мадемуазель Сайго. Или у нашего мистера Баттерфляй, уверен, он разбирается в таких вещах.
Очкарик посмотрел на него с уважением.
– Окита-сан, ты такой опытный. У тебя-то уж точно каждый день удачный, так? Не найдётся девушки, которая отказалась бы встречаться с тобой, так?
Сого неловко кашлянул.
От необходимости отвечать его избавил шум голосов снизу и собачий лай. Ну, по крайней мере он точно знал, кто это.
Сого свесился с крыши и крикнул:
– Блевать только в урну!
Чайна посмотрела вверх, и Сого увидел её раскрасневшееся от сакэ лицо и ненормально блестящие глаза. Рядом с ней топтались псина и Нобумэ.
– Садист, – Чайна махнула ему, опасно покачнувшись. – Мы с Нобумэ идём к Соё-чан догоняться. Хочешь с нами?
– Драться подушками, делиться секретами и пить какао? Спасибо, не интересуюсь, я уже вырос из пижамных вечеринок.
Чайна показала ему язык, Сого показал ей средний палец. В ответ она ударила себя ребром ладони по сгибу локтя – это движение заставило её пошатнуться снова, но Нобумэ успела поймать её за талию.
– Ну и сиди здесь как сыч, – заявила Чайна, – а мы будем веселиться до упааа…
Она повалилась в другую сторону, но Садахару вовремя подставил ей бок. Втроём они медленно двинулись по залитой лунным светом улице, Нобумэ на ходу обернулась и посмотрела на Сого с нескрываемой угрозой. Он хотел и ей показать средний палец, но передумал: у этой отмороженной совсем не было чувства юмора.
– Чайна – в дрова, – сказал он, возвращаясь на своё место. – И где только хвалёный метаболизм ято? Ещё и догоняться собралась.
Он покачал головой, улыбаясь. Такие словечки от Чайны звучали до смешного нелепо.
– Это Камуи её научил, – равнодушно сказал очкарик. – А его научил Такасуги-сан.
– Даже знать не хочу, кто научил Такасуги.
– Они с Нобумэ-сан и принцессой встречаются, – продолжил очкарик всё тем же монотонным тоном.
Сого уставился на него во все глаза:
– Кто, Такасуги?
Теперь и очкарик уставился на него:
– Нет. Кагура-чан.
Сого, как раз собиравшийся отхлебнуть сакэ, подавился.
– Это называется «трисам», – пояснил очкарик.
– Не может быть.
– Принцесса где-то вычитала.
– Да я не про то! Ладно девка из Мимаваригуми, я не удивлён, но Чайна и принцесса…
– Они уже совершеннолетние.
Сого потряс головой, пытаясь уместить это в голове.
– Стой-стой, они… втроём? Садо-сестрички занимаются трисамом?.. То есть когда она звала меня с собой, она предлагала…
Не договорив, Сого рванул к краю крыши, но улица уже опустела – пьяное трио исчезло из виду. Трио… с ними ведь был щенок-переросток. И он уже не щенок, по собачьим меркам он уже совершеннолетний. Значит ли это…
Сого снова сел рядом с очкариком и отобрал у него бутылку. Он был недостаточно пьян для всего этого дерьма.
Снова раздались вопли: «По-це-луй! По-це-луй!». Очкарик выдал ещё один страдальческий вздох.
– Кондо-сан ведь прекрасно знает, что сестра скорее убьёт его, чем поцелует при всех.
– Это печально, – согласился Сого, разглядывая бутылку на свет. – Мазохисты делают существование садистов бессмысленным.
– Они, наверное, скоро поженятся, – убито сказал очкарик. – Я совсем не против на самом деле, я правда верю, что Кондо-сан сделает сестру счастливой, но… Но они же поселятся в нашем доме! И будут заниматься… заниматься…
Сого заржал: сакэ достигло назначения, и ему стало намного веселее.
– Просто не подглядывай за своей сестрой.
Очкарик покраснел так сильно, что это было видно даже в полутьме.
– И не собирался! Но просто, зная, что они будут делать это под одной крышей со мной…
Двери внизу распахнулись, простучали быстрые шаги, женский голос сказал со сдерживаемым гневом:
– Уже поздно, я ухожу.
– Икумацу-доно, ну постойте же! Это была просто шутка, неужели вы обиделись?
– Я не обиделась. Но когда ты пообещал, что осторожно подготовишь друзей к сообщению о помолвке, мне и в голову не могло прийти, что ты попытаешься поцеловать меня у всех на глазах.
– Зато не пришлось объяснять всем по отдельности. Наглядная демонстрация всегда говорит лучше слов. Лидер должен подавать пример и… Икумацу-доно, куда же вы?!
– Вот и Кацура-сан с Икумацу-сан собираются пожениться, – мрачно сказал очкарик. – А ещё Сакамото-сан с Орьё-сан. Стоило Сакамото-сану найти ту мифриловую жилу на Эльфотории, как Орьё-сан мигом сменила гнев на милость.
– А тебя, получается, напрягает, что они будут трахаться под одним с тобой небом?
– Окита-сан! Я не это имел в виду!
– Кстати, – Сого отставил пустую бутылку в сторону и полез на козырёк: там у него был небольшой тайник.
Вернулся он с двумя бутылками, одну всучил очкарику, вторую открыл зубами.
– Кстати, все твои жалобы пока что касаются обломов с женщинами. Ты сексуально озабоченный?
Очкарик замямлил что-то, но Сого как раз приложился к бутылке и щедро отхлебнул.
Когда горло перестало жечь огнём и вернулась способность дышать, мысли Сого уже перескочили на другую тему.
– Думаешь, мне легко? – спросил он немного бессвязно. – Счастье, что Хиджиката-сан и данна не могут пожениться, не то настрогали бы кучу кудрявых пожирателей майонеза.
– Ч-что?
Сого постучал себя пальцем по виску.
– Интеллект и либидо у них примерно на одном уровне – на уровне кроликов. Трахаются каждый день. Точнее, ночь. И где? – в наших казармах, конечно, под одной крышей со мной.
У очкарика даже уши заалели.
– Я думал, они ходят в лав-отель, – пробормотал он.
– Сначала ходили, но потом совсем обнаглели.
Сого снова приложился к бутылке. Смеяться над очкариком было просто и привычно, но сам он недалеко ушёл. Он ведь действительно подсматривал за данной и Хиджикатой. И подслушивал. И размещал камеры наблюдения в комнате Хиджикаты. Иногда тот их находил и начинал орать, брызгая слюной, – Сого с невинным видом отвечал, что просто собирает компромат, чтобы сместить его с места замкомандующего. Но причина была намного проще и постыднее.
– Этому есть объяснение, – тем временем говорил очкарик. Язык у него заплетался, и мысли, кажется, тоже. – Война закончилась, мы наконец-то свободны – люди испытывают эйфорию. Им хочется радоваться жизни и не думать о том, что судьбу страны теперь определяет Кацура-сан. Отсюда все эти вечеринки. Но в душе они не до конца верят, что беды закончились, что враг не вернётся вновь, поэтому стремятся насладиться жизнью, пока есть возможность. Отсюда все эти влюблённые парочки. Такова психология людей в поствоенный период.
– Ты где это вычитал? – насмешливо спросил Сого. – В книге «Сто причин, по которым я остаюсь девственником»?
Очкарик вздрогнул и вытаращился – сквозь стёкла очков его глаза казались огромными.
– Как… как ты узнал?!
Сого пьяно засмеялся.
– Ты лучше спроси, есть ли в этом городе хоть кто-то, кто не знает. Думаю, твои друзья заключают пари, сумеешь ли ты лишиться девственности до старости или так и умрёшь черри-боем.
– О-Окита-сан!
Всё ещё посмеиваясь, Сого протянул руку за бутылкой, но не нашёл её. Пошарил вокруг, но бутылки не было. Тогда он повернулся, чтобы внимательно всё осмотреть, и оказался лицом к лицу с огромной белой уткой. В одном крыле у утки была бутылка, а в другой табличка: «Не это ищете?»
– Я ищу меч, – честно сказал Сого. – Если на одно пернатое в мире станет меньше, моё настроение точно улучшится.
– Элизабет-сан! – воскликнул очкарик. – Что вы тут делаете?
«Тсс!»
Утка немного повернулась, и стало видно, что с другой стороны от неё сидит Сайто, привалившись к её плечу и посапывая.
Очкарик смутился.
– И давно вы тут сидите?
«Мы уже уходим».
Утка вернула Сого бутылку, подхватила сопящего Сайто и спрыгнула с крыши.
– Подлые Джои похищают офицеров Шинсенгуми средь бела дня, – прокомментировал Сого. – Точнее, средь тёмной ночи. Куда катится мир.
Очкарик только глазами хлопал.
– Так Элизабет-сан и Сайто-сан…
– Шинсенгуми стали прибежищем для зоофилов. Сначала Кондо-сан запал на гориллу, потом Шимару-нисан – на утку.
– Ты кого гориллой назвал?!
Сого вытер горлышко бутылки после утки.
– Все беды от алкоголя. – Он глотнул сакэ и продолжил: – Чем больше пьёшь, тем прекраснее тебе кажется мир и люди вокруг. Данна допился до Хиджикаты, Шимару-нисан – до утки, а некоторые допиваются до свадебных колоколов. Чем круче вечеринка, тем больше риск проснуться с похмельем и кольцом на пальце. Или даже с парой карапузов и наполовину выплаченной ипотекой. Чтобы смириться с этим, приходится напиваться снова и снова – бесконечный цикл пьянства, алкогольное опьянение длиной в жизнь.
Очкарик улыбнулся.
– Ты говоришь прямо как Такасуги-сан, – он снова помрачнел. – Ты знаешь, Такасуги-сан ведь тоже Лев.
Сого честно попытался найти в этой фразе смысл, но не смог.
– А ещё он тоже носит очки – иногда, когда читает. Однажды я подумал, раз Гедомару-сан такая ленивая, вряд ли она станет придумывать разные гороскопы для одного знака Зодиака. По крайней мере не для людей, похожих друг на друга.
– Вы с Такасуги не похожи.
– Но у нас даже имена начинаются одинаково!
Сого помотал головой.
– «Лукас» и «лузер» тоже начинаются одинаково, но ты же не назовёшь Джорджа Лукаса лузером, правильно?
– Ты меня сейчас неудачником обозвал?!
Очкарик сделал глубокий вдох, успокаиваясь.
– Неважно. Я спросил Такасуги-сана, какой у него гороскоп. И что ты думаешь?
– Ну? – заинтересовался Сого.
– «У одноглазых Львов, которые носят очки для чтения, сегодня удачный день»! – возмущённо процитировал очкарик.
Сого зажал рот рукой и согнулся пополам.
– Тебя тошнит?
– Не-а, я умираю со смеху, – Сого вытер выступившие на глазах слёзы. – И что, его гороскоп тоже не меняется?
– В том-то и дело. С тех пор как Гедомару-сан ведёт Чёрный гороскоп, у Такасуги-сана сплошь белая полоса. Это ещё хорошо, что он передумал уничтожать мир, иначе мы все сейчас выживали бы в условиях Апокалипсиса.
Сого резко стало не до смеха.
– Я правильно понимаю, что, пока Гедомару замещает Кецуно Ану, изменений в жизни можно не ждать? Такасуги будет всегда везти, а тебя будут всегда обламывать?
Очкарик кивнул. Сого сжал кулаки.
– О чём только думала Кецуно Ана, когда оставляла судьбы людей в руках этой рогатой стервы?!
– Вот именно.
– Пока она греет задницу на космических курортах, мы обречены на вечную чёрную полосу!
– Так и есть.
– Пусть её муж уже вытащит нос из её задницы, пока мы все не провалились в одну огромную задницу!
– Не слишком ли много задниц, Окита-сан? – очкарик вдруг замолчал, а потом очень осторожно спросил: – Окита-сан, так ты всё-таки смотришь Чёрный Гороскоп?
Упс.
Сого обвиняюще взглянул на бутылку. До сих пор алкоголь был его верным другом, тем больнее оказалось предательство.
– Постой, так у тебя тоже неудачный гороскоп? – не унимался очкарик. – Какой?
При других обстоятельствах Сого ни за что не признался бы, но в его желудке с утра не было ничего, кроме сакэ, а в его жизни уже давно не было ничего, кроме разочарования. Он посмотрел на звёзды, безразлично мерцающие над головой, и решил отдаться на их волю.
– «Привлекательным Ракам с садистскими наклонностями сегодня не удастся потерять девственность», – процитировал он равнодушным тоном.
Он ожидал, что очкарик начнёт смеяться – тогда можно было бы убить его и пойти наконец спать. Но очкарик не засмеялся – он сделал хуже.
– Окита-сан, так ты тоже девственник?
– Не «тоже»! Я не такой, как ты. – Сого ещё отпил из бутылки и сказал сквозь зубы: – Я девственник технически.
Очкарик прищурился и стал вдруг выглядеть на редкость циничным.
– «Технически»? Что это должно значить? Имей в виду, дрочка не считается. Если ты дрочил, пока она была в соседней комнате, и даже если она смотрела, пока ты дрочил, это всё равно не считается.
– Да ты настоящий профи, как я погляжу.
Сого вздохнул и прикрыл глаза.
Во время войны он был занят: оттачивал свои навыки, дрался с Чайной, измывался над Хиджикатой, отлынивал от работы и, конечно же, спасал мир. После войны, когда спасённый мир продолжил жить своей жизнью как ни в чём не бывало, а спасителям не перепало ни гонораров, ни звёзд на Аллее Славы, Сого решил заняться устройством своей личной жизни. Вот тут-то и начались проблемы.
Первым делом он попытался с Чайной. Это казалось логичным и естественным, тем более что она нажрала себе отменные сиськи и задницу. Но ничего не получилось: все их попытки заканчивались дракой, и дальше поцелуев зайти ни разу не удалось. В конце концов оба признали, что драться друг с другом им интереснее, чем трахаться, и остались друзьями.
Другие женщины в окружении Сого были либо старше его, либо в кого-то уже влюблены, либо абсолютно безумны даже по его не то чтобы завышенным меркам. Сого не был гомофобом, Сого переключился на мужчин.
К сожалению, те его знакомые мужчины, которые не входили в круг друзей и сослуживцев, оказались либо натуралами, либо стариками, либо абсолютно больными на голову.
Сого попытался с психованным братцем Кагуры, что само по себе говорило о глубине его отчаяния. Сначала всё шло неплохо: они от души избили друг друга, а после этой прелюдии в стиле ято перешли к более интересным и менее травматичным занятиям. Однако когда дело было уже на мази, Камуи вдруг отодвинулся и сказал, что нужно подождать Такасуги. Сого ответил, что уже достаточно взрослый, чтобы обходиться без присмотра старших, но Камуи покачал головой и спихнул его с себя.
– Без Шинске нельзя, – сказал он серьёзно, – он очень обидчивый.
Так Сого узнал о личной жизни отрицательных персонажей значительно больше, чем хотел бы, и не смог лишиться девственности. Снова.
После этого он решил не связываться со знакомыми и, переступив через гордость, отправился в Ёшивару. Он не знал, что Кецуно Ана уже сбежала в свой бесконечный медовый месяц, поставив крест на его личной жизни.
После войны, лишившись давления со стороны и бакуфу, и Харусамэ, женщины Ёшивары решили сменить курс. Ха, да они сделали полный разворот! Ёшивара объявила себя эмансипированным городом женщин – ни Сого, ни любой другой мужчина не мог лишиться девственности в этом месте.
Конечно, Эдо не остался без проституток, но девицы, отиравшиеся на ночных улицах, гейшам в подмётки не годились, а Сого отнюдь не мечтал подхватить какую-нибудь заразу. Тогда-то он и начал смотреть Чёрный Гороскоп, но день изо дня ничего не менялось – Сого просыпался девственником и девственником же засыпал. А ведь как раз в это время Кондо-сан решился сделать предложение Шимуре Отаэ и остался жив, а Хиджиката и данна наконец осознали свою принадлежность к ЛГБТ и начали сплетаться конечностями во всех уединённых и не таких уж уединённых местах.
Сого чувствовал, как его постепенно охватывает депрессия и ненависть к людям.
Потому он и сторонился ежедневных вечеринок: алкоголь делал уязвимым, снимал внутренние ограничители – не хотелось однажды проснуться в объятиях какого-нибудь Камиямы. Сого ещё не настолько отчаялся.
Ничего из этого он очкарику не сказал.
– Разница между мной и тобой принципиальная. Тебе не дают, а я… сам не беру.
– О, понятно. А ты ходил к врачу?
– Ты что подумал, эй?
Очкарик пригорюнился, обняв бутылку.
– Теперь понятно, почему ты не веселишься вместе со всеми. Мы похожи.
– Нет никаких «мы».
– Все стараются развлекаться по максимуму. Все влюбляются, как будто им возбуждающее в сакэ подливают. Все сходятся, целуются, занимаются… всяким, – он вздохнул так, словно хоронил свою молодость, не меньше. – Даже Хасегава-сан смог помириться с женой – кто бы мог подумать, что ему удастся. А Муцу-сан и Матако-сан? Кто мог предположить, что они понравятся друг другу? Каждый стремится найти себе пару, словно других возможностей больше не будет, словно Ковчег вот-вот отчалит и одиночек на борт не возьмут. Такое ощущение, что у всех вдруг наступила весна юности… даже у тех, кому недалеко до маразма.
Они оба завистливо вздохнули: о гареме Мацудайры слышали все, кто имел уши.
– Почему же мы остались за бортом Ковчега? – с пьяным упорством продолжал очкарик. – Почему для нас не расцветает весна юности? Мы оба одинокие и несчастные…
– Не равняй меня с собой.
– …молодые и привлекательные…
– Не равняй себя со мной.
– Я ещё понимаю, почему тебе трудно кого-то найти – мало кто согласится на изощрённые и жестокие бдсм-сессии.
– Эй, ты что про меня навоображал?
– Но я-то не извращенец.
– Трёпки захотел?
Очкарик не слышал никого, кроме себя.
– Я ведь тренировался, изменился в лучшую сторону, стал намного сильнее – даже подстригся и поменял очки…
– Не заметил ни того, ни другого.
– Я уже не тот Шинпачи, что был когда-то.
Он бормотал что-то ещё, а Сого рассматривал его с неожиданным интересом. Если подумать, очкарик действительно изменился. Он вытянулся, раздался в плечах и уже не походил на хилого задрота. И он действительно прокачался – Сого не сомневался, что при случае сумеет уложить его на лопатки, но не мог не признать, что сам по себе, без сравнения с лучшими, очкарик силён. А ещё, если присмотреться, он не был уродом.
В размягчённом алкоголем мозгу Сого начала формироваться некая идея. А ничего не подозревающий очкарик продолжал бормотать – спьяну его понесло в пафос.
– Им так хорошо и весело, они счастливы и даже не замечают нашего отсутствия. Мы как изгои, прячущиеся в тени… Если и есть кто-то, кому хуже, чем нам, так это тем беднягам, которых отвергли.
– Так тебя же и отвергли. Трижды, если я правильно понял.
Очкарик словно не услышал.
– Мы не знаем счастья, но не знаем и разочарования, а они…
– О, Цукки, Кьюбей, и вы здесь? – донёсся громкий голос с улицы.
Сого дополз до края крыши и посмотрел вниз.
Перед входом в кабак стояли три женщины: куноичи-мазохистка, сталкерившая данну, одноглазая девица из клана Ягю, сохшая по Шимуре Отаэ, и блондинка со шрамом – глава шл… то есть свободных женщин Ёшивары. Если Сого не ошибался, она тоже положила глаз на данну.
– Сталкерское трио в сборе, – прошептал очкарик у него над ухом.
– Сарутоби, – сказала блондинка, – не ожидала, что ты придёшь.
Несмотря на шрам, она была горячей штучкой – данна, наверное, последних мозгов лишился, раз променял её на Хиджикату.
– Что ты такое говоришь, Цукки. Если кого здесь и не ждали, так это Кьюбей. Ведь на вечеринке наверняка будет Отаэ со своей ручной гориллой.
– Сарутоби…
– Всё в порядке, – тихо сказала одноглазая. – Я желаю Таэ-чан счастья, неважно с кем, с гориллой или с бабуином.
– Пра-авда? Но ведь Отаэ собирается жить в вольере с этой гориллой, есть её бананы и рожать ей гориллят.
– Убью сучек, – пробормотал Сого. – Да что они знают про Кондо-сана! Может быть, он и горилла, но он хотя бы добрый, в отличие от той самки.
– Окита-сан, это я тебя сейчас убью.
Никто из них, впрочем, не тронулся с места, продолжая наблюдать за девичьей болтовней. Точнее сказать, гадючьим шипением.
– Таэ-чан может жить, как захочет, – твёрдо сказала одноглазая. – Я уже смирилась с тем, что ей нравятся бананы. А ты, Сарутоби-сан? Ты ведь была влюблена в Гин-сана…
– Как и Цукки.
– Ничего подобного!
– А он предпочёл тебе майо. Собирается жить в Майолэнде, пить майонез и водить хороводы с майоринами. Что чувствуешь по этому поводу?
– То же, что и Цукки.
– Я здесь ни при чём!
Мазохистка захихикала.
– Я давно уже отпустила Гин-сана, он может обмазываться майонезом, если захочет, меня это больше не волнует.
– Сарутоби, вот ты где.
К девушкам подошёл кто-то ещё – с этого ракурса Сого не мог разглядеть лица, но узнал одежду. Это был Хаттори Зензо, глава Онивабан.
– Я уж думал, ты бросила меня на улице…
– Бросила? Ну что ты, глупый, я тебя не брошу.
– Я имел в виду, ты так быстро ушла…
– И не уйду, дурачок. Пойдём, поболтаем с Гин-саном и остальными, – мазохистка ухватила Хаттори под руку и потащила его к дверям. – А вы идёте, Цукки, Кьюбей?
В её голосе слышалось неприкрытое торжество.
– Мы скоро, – ответила блондинка.
Двери открылись, выпустив на улицу шум весёлых голосов, и закрылись. Снова стало тихо.
– Не слушай Сарутоби, – сказала блондинка. – Она не со зла.
– Знаю… – Одноглазая помолчала, потом нерешительно продолжила: – Цукуё, ты ведь действительно не жалеешь…
Блондинка взяла её за плечо, притянула к себе и поцеловала.
Сого и очкарик чуть с крыши не скатились, а те двое внизу целовались, как в последний раз в жизни. Блондинка не зря была гейшей: когда она наконец отпустила одноглазую, та выглядела так, словно не помнит собственного имени.
– Теперь ты перестанешь беспокоиться?
Одноглазая кивнула, и они вместе вошли в заведение.
Сого посмотрел на очкарика – у того было на редкость глупое выражение лица. Сого уже открыл рот, чтобы сообщить ему об этом, как мусорные баки на другой стороне улицы вдруг загромыхали.
Сого с очкариком мигом вернулись к наблюдению, но, к сожалению, это оказалось не продолжение лесби-порно. Среди баков копошился светловолосый придурок из Ягю, и в руках у него была видеокамера.
– Ах, молодая хозяйка наконец-то счастлива, – пробормотал он, утирая слёзы, текущие из глаз, и кровь, текущую из носа. – И она стала ещё прекраснее, – он пощёлкал клавишами на камере, – вдвойне прекраснее, я бы сказал.
Бутылка свистнула в воздухе и ударила его в лоб, отправив в милосердное забытьё.
– Не разбрасывайся чужой выпивкой, – осудил Сого.
Очкарик пожал плечами:
– Там немного оставалось, на самом дне.
Сого уважительно присвистнул: его собственная бутылка была наполовину полна. Кто бы мог подумать, что очкарик умеет пить.
Та самая мысль, которая недавно зародилась в голове Сого, наконец-то оформилась в идею.
Он так и сказал:
– У меня есть идея.
Очкарик ничего не ответил, только отсел от него подальше.
– Эй, выслушай хотя бы! – Сого показал на него, потом на себя, потом на луну. – Ты, я, избавление от девственности.
– Ты в своём уме, Окита-сан? – холодно спросил очкарик.
Сого подумал и внёс некоторые коррективы:
– Ты, я, много сакэ, избавление от девственности.
– Серьёзно?! – взвился очкарик. – Предлагаешь заняться сексом друг с другом?! Как тебе это в голову пришло?!
– А как людям приходят в голову хорошие идеи?
– Не вижу ничего хорошего!
Сого пожал плечами.
– Смотри сам. Мы стали заложниками несчастливого гороскопа. Можно сказать, на нас лежит проклятье, и мы не избавимся от него, пока Кецуно Ана не вернётся из медового месяца. Я слышал, они с мужем собирались в кругосветное путешествие. Ты представляешь, сколько времени займёт кругосветное путешествие в нашей Вселенной, насчитывающей сотни галактик? Мы останемся девственниками до глубокой старости. Тебе хочется быть семидесятилетним девственником? Мне – нет.
Очкарик заколебался, Сого видел это и поспешил дожать его.
– А тем временем вокруг нас булькает море окосевших от эндорфинов парочек, которые сходятся, спариваются и размножаются. Бесконечный круговорот свадеб и детских дней рождения – Ад на земле.
Очкарик сглотнул, но позиции не сдал.
– Я хочу лишиться девственности, но не с тобой, Окита-сан. Не принимай на свой счёт, я просто предпочитаю девушек.
– Это заговор патриархального общества. Большинство людей бисексуальны, знаешь?
– Слышал об этом, но, думаю, я всё же вхожу в исчезающее меньшинство гетеросексуальных мужчин.
Сого решил зайти с другой стороны:
– Ты что же, мечтаешь о титуле последнего девственника Эдо?
Очкарик вздрогнул.
– Почему «последнего»? Эдо большой город, я уверен, здесь есть и другие девственники.
– Да? Тогда назови хоть кого-нибудь.
– Я-ямазаки-сан, например.
– В его-то возрасте? К тому же, он встречается с той секс-куколкой.
– Тама робот! И она не предоставляет секс-услуги, она робот-горничная.
– У неё есть швабра, а значит, Ямазаки уже не девственник. Не всякий согласится на такое, но он выглядит довольным жизнью, – Сого преувеличенно вздохнул. – Я всегда подозревал, что он подкаблучник.
– Ну хорошо, а что насчёт Тэцу-куна? Скажешь, он тоже с кем-то встречается?
– Тэцу? Не знаю, может быть, он и девственник, зато он командующий Мимаваригуми и начальник полиции. А чего добился ты?
Очкарик помолчал, кусая губы, но в итоге покачал головой.
– Нет, это невозможно.
Что ж, Сого и не ждал, что он согласится. Собственно, он был уверен, что очкарик сбежит с воплями в самом начале разговора.
– У нас плохая совместимость, – продолжил очкарик.
Сого, уже прикидывавший, как бы половчее догнать, связать и перекинуть через плечо, недоумённо моргнул.
– Что ты имеешь в виду.
– У меня нет никаких странных предпочтений в… – очкарик густо покраснел, – в этом. А ты, как всем известно, садист.
Сого мысленно выругался. Верно говорят: сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает против тебя.
– Не волнуйся, – сказал он кисло, – я буду нежен.
В этот момент внизу снова хлопнула дверь.
– Я не уверен, – говорил смутно знакомый мужской голос. – Нас могут увидеть, это будет совсем не круто.
– Мужчина, который нэ можэт выполнить жэлание жэнщины, – нэ мужчина, так говорят у мэня на родине. Бояться – вот что нэ круто.
Послышалась какая-то возня. Сого и очкарик, не сговариваясь, растянулись на крыше и осторожно заглянули за край.
Внизу Козенигата целовал Катерину.
Сого отполз подальше от края крыши, нащупал бутылку и надолго к ней приложился, потом протянул её очкарику.
Тот сделал несколько жадных глотков, шумно выдохнул и вытер рот рукавом. Когда он повернулся к Сого, в его очках горела решимость.
– Окита-сан, давай сделаем это, – сказал он твёрдо. – Давай лишимся девственности сегодня ночью. Друг с другом.
Так они и оказались в спальне очкарика: додзё Кадокан пустовало и никто здесь не мог их увидеть, в отличие от казарм или лав-отеля. Футон был расстелен, Сого и очкарик были полностью обнажены, бутылка сакэ была наполовину пуста.
Бутылку они купили по пути в круглосуточном магазине. Там же они приобрели презервативы и гель для душа. Сого собирался просто взять тюбик вазелина, но очкарик в последний момент засмущался и настоял на геле с ванильным запахом. С этими покупками они и покинули магазин, провожаемые понимающим взглядом продавщицы.
– Мы разделись, – так и подмывало сказать «Что дальше?», но Сого сумел сохранить хладнокровие, – пора начинать.
Очкарик поправил очки указательным пальцем, как заправский анимешный злодей.
– Подожди, Окита-сан. Сначала нам нужно установить рамки.
– Рамки?
– Я уважаю твои специфические вкусы, но до определённой степени. – Очкарик начал загибать пальцы: – Я согласен на кляп, наручники и зажимы для сосков.
Сого кашлянул.
– Связывание тоже допустимо…
– Допустимо?
– Но не сегодня. Это займёт слишком много времени, а мы пьяны, и у нас нет подходящей верёвки для шибари.
– Не слишком ли много ты знаешь о шибари?
– Но на порку я не согласен. У меня тренировка завтра, я должен быть в форме. По этой же причине фаллоимитаторы допускаются только небольшого размера.
– Ты ещё контракт со мной подпиши!
Сого покачал головой – очкарик был полон сюрпризов.
– Сегодня обойдёмся без жести. У нас будет ванильный секс, – он потряс флаконом с гелем, – во всех смыслах ванильный.
Стоило открыть крышку и выдавить на ладонь немного геля, как очкарик утратил всё хладнокровие.
– Стоп, стоп, Окита-сан! Ты что же, собираешься быть сверху?
– Конечно.
– Почему?!
Сого даже растерялся, ему казалось, это очевидно.
– Потому что это я и это ты. Мы на разных звеньях пищевой цепочки, если понимаешь, о чём я.
– Примеры из животного мира будешь приводить Садахару! – очкарик поджал губы. – Цивилизованные люди не придерживаются фиксированной раскладки.
– И что ты предлагаешь. Кинуть на пальцах?
– Ты будешь мухлевать.
– Тогда сразимся. Кто победил, тот и сверху.
– Слишком долго.
Очкарик отобрал у него флакон с гелем и водрузил посреди футона. Положил рядом презервативы и поставил бутылку сакэ.
– Подготовим себя одновременно, а дальше посмотрим, как получится.
Сого не терпел, когда им командовали, но и лезть пальцами в чужую задницу совсем не рвался.
– Ладно, – сказал он, усаживаясь на футон. – Не забудь, нужно искать простату.
– Знаю. Думаю, я читал те же журналы, что и ты.
Получилось неплохо. Когда они оба закончили с подготовкой, флакон был почти пуст, бутылка – тоже, а Сого чувствовал приятное воодушевление. Очкарик тоже выглядел бодрым и полным сил – по крайней мере в области паха, а выше Сого и не смотрел. Настроение стремилось ввысь, как и некоторые части тела.
– По-моему, – голос у очкарика был вялый, – меня сейчас вырвет.
– Дыши, – посоветовал Сого, – делай глубокие вдохи и выдохи, но не расслабляйся. По крайней мере не полностью.
Очкарик старательно задышал. Раскрасневшийся, со съехавшими набок очками и растрепавшимися волосами, он вдруг показался Сого привлекательным. Ну ещё бы, после стольких бутылок сакэ.
– Тебе нужно прилечь.
Он взял очкарика за плечо и ловко уложил на футон. Потом снял с него очки, наклонился и замер в нерешительности.
– Без поцелуев, – быстро сказал тот.
– Я и не собирался.
– И почему ты сверху?
– Потому что тебя тошнит. Я не мечтаю в свой первый раз оказаться заблёванным.
– А…
Сого зажал ему рот ладонью и быстро поцеловал в шею, провёл языком вдоль голубой жилки, прикусил ключицу – очкарик затих. Позволь Сого ему болтать и дальше, они рисковали бы остаться девственниками навсегда.
От очкарика несло алкоголем, но целовать его оказалось приятно. У него была чистая гладкая кожа, без прыщей, горячая, словно нагретая солнцем. Под ней перекатывались крепкие, тугие мышцы – стоило признать, что он действительно хорошо сложён. Сого просунул колено ему между ног, прижался кожей к коже, ущипнул твёрдый сосок – очкарик шумно дышал ему в ладонь. Член у него стоял, как новобранец на плацу, Сого погладил его, сжал в кулаке, и очкарик глухо, протяжно застонал. Этот стон гулко отдался в ушах, вытесняя все другие звуки. Сого потряс головой и отодвинулся. Нужно было переходить к самому главному, пока он ещё мог терпеть.
Он просунул руку дальше между их телами, нащупал растянутое отверстие ануса и зафиксировал его двумя пальцами. Начиналась самая сложная часть. «Осторожно, медленно и плавно, – писали в журнале, – как меч скользит в ножны». Сого мог вбросить меч в ножны не глядя и на бегу – потому что занимался кендо с детства. А в том, что они сейчас делали, у него не было никакого опыта, кроме теоретического. Волнуясь, он закусил губу, опёрся другой рукой о футон и попытался привести свой меч к цели.
– Окита-сан, что ты делаешь?
Освобождать рот очкарику было плохой идеей.
– Оттачиваю технику, – сквозь зубы сказал Сого. – Осторожно, медленно и плавно.
– Ч-что?!
Но тут клинок наконец вошёл в ножны – совсем неглубоко, но этого хватило, чтобы очкарик охнул и заткнулся. Сого почувствовал обоснованную гордость: мастер меча остаётся мастером меча, что в бою, что в постели.
Теперь, когда дело было в прямом смысле на мази, всё стало намного проще. Сого подхватил очкарика под коленки и сделал движение бёдрами. И едва не получил ногой по лицу.
– Осторожнее! – прошипел очкарик.
– Не будь девчонкой.
– Мы можем поменяться. Тогда девчонкой станешь ты.
– Я… постараюсь быть осторожнее.
Легче сказать, чем сделать!
Ножны очкарика оказались узкими и тугими, скользкими и горячими, они судорожно сжимались при каждом движении – бедному мечу приходилось нелегко. Сого изо всех сил старался сдерживаться, двигаясь мелкими неглубокими толчками, но получалось плохо. Он призывал на помощь всю ту выдержку, с которой мог поджидать Хиджикату за углом, чтобы подставить ему подножку, всё то терпение, с которым вводил шприцом слабительное в банку с майонезом, но бесполезно. Перед глазами плавали чёрные пятна, сердце стучало в ушах, мысли путались. Он даже не заметил, что очкарик перестал хмуриться и начал негромко постанывать в такт его толчкам. Он ничего не замечал, пока плоть не ударилась о плоть с тихим влажным шлепком, совсем не похожим на лязг меча, входящего в ножны.
Сого сморгнул пот с глаз и посмотрел вниз на их мокрые и, казалось, спаянные вместе тела. У него получилось.
– Окита-сан, – вдруг позвал очкарик.
Сого осоловело уставился на него. Очкарик густо покраснел и отвернулся.
– Можешь сделать для меня кое-что?
Слова доносились будто издалека, Сого с трудом понимал их смысл. Его разум, его эмоции – всё его существо сейчас сосредоточились в одной части тела… которая находилась внутри чужой задницы. Осознание этого помогло ему очнуться.
– Что сделать?
Очкарик покраснел пуще прежнего.
– Можешь изобразить Оцу-чан?
Сого моргнул. Он, конечно, хотел набраться опыта в сексе, но не такого же!
– Ты ведь шутишь, да? – очкарик молчал, и Сого понял: нет, не шутит. – И ты ещё говорил, что у тебя нет странных предпочтений?!
Очкарик стал багровым.
– Если не хочешь, так и скажи.
Сого попытался обдумать это. Самая важная часть его тела находилась внутри тесных и горячих ножен очкарика. Бросать всё и отправляться на поиски психически нормального полового партнёра не хотелось.
– Ладно, – сдался Сого. – Если у тебя вдруг найдутся кимоно и парик, я, так и быть, их надену.
– Просто напевай что-нибудь из репертуара Оцу-чан. «Твоя мать тупая шлюха» или «Жри дерьмо, госслужащий»... Ты же знаешь слова?
Очкарик беспокойно поёрзал, и Сого понял, что выбора у него не осталось.
– Больной ублюдок, – сказал он почти ласково. – Чомэ-чомэ.
Проснулся Сого с ощущением, что умирает. Внутри головы при каждом движении взрывались петарды, в горло словно цемент засыпали, все мышцы ныли. Очкарик трогательно сопел рядом, закинув руку ему на грудь.
Наверное, так же просыпалась Кецуно Ана в свой медовый месяц. Сого мог только надеяться, что задница у неё по утрам болит не меньше, чем у него сейчас.
Ночью он наконец лишился девственности (на всякий случай дважды), и это было неплохо… даже хорошо. Настолько хорошо, что он был согласен как-нибудь повторить – для закрепления эффекта. И всё благодаря удачно подвернувшемуся очкарику. Сого посмотрел на него с нежностью, которую обычно приберегал для самых любимых, например, для базуки.
– Шинджи, – позвал он так ласково, как умел, – просыпайся.
– Я Шинпачи! – огрызнулся тот. Приоткрыл один глаз и тут же зажмурился. – Я умираю…
– Зато ты умираешь не девственником, – Сого победно вскинул кулак. – Выкуси, ёкайская стерва!
Глаза Шинпачи округлились, и он подскочил, забыв о похмелье.
– Чёрный Гороскоп! Окита-сан, включай скорее телевизор, нужно увидеть, как изменились наши судьбы!
К тому времени как Сого нашёл нужный канал, передача уже началась. Рогатая тварь в неизменном чёрном кимоно зачитывала прогнозы с неизменно равнодушным выражением лица.
– Одноглазые Львы, иногда носящие очки для чтения, сегодня вам будет сопутствовать удача.
Шинпачи скрипнул зубами, а Гедомару продолжала:
– Очкастые Львы, а у вас сегодня неудачный день.
У Шинпачи отвисла челюсть.
– Что?! Мой гороскоп остался прежним?! – он повернулся к Сого в полной растерянности. – Но мы ведь переспали! Мы лишились девственности, обманули проклятье и изменили судьбу!
– Вообще-то это логично, – сказал Сого. – В гороскопе говорилось только про неудачливость, ты сам решил, что речь идёт о неудачах на любовном фронте. То, что ты больше не девственник, не отменяет того, что ты лузер.
Он ожидал, что Шинпачи взбесится, но тот был слишком обескуражен. Гедомару продолжала монотонно зачитывать прогнозы, и Сого убрал звук.
– Хватит киснуть, – сказал он раздражённо. – Мой знак был раньше твоего, я пропустил свой гороскоп, и то не ною.
– А, всё в порядке. Я всегда ставлю эту передачу на запись, сейчас посмотрим.
Он взял пульт, переключился на двд и нажал перемотку. На тридэ фоне за спиной Гедомару появлялись те знаки Зодиака, о которых она рассказывала, поэтому найти нужное место не составило труда.
– Раки с садистскими наклонностями, – говорила Гедомару, – вы лишились девственности, поздравляю. Теперь вы лишитесь зубов.
– Что? – не понял Сого.
Сёдзи резко распахнулись.
– Шин-чан, ты дома? Мы с Кондо-саном…
Шимура Отаэ стояла на пороге, и её милое личико на глазах становилось белее погребального савана.
Шинпачи икнул.
– Он здесь?
Через плечо Отаэ заглянул Кондо-сан. За ним Сого увидел Хиджикату, данну, Чайну и ещё целую толпу людей.
Шинпачи икнул снова.
– Это не то, что вы думаете, – бодро сказал Сого. – Да, мы голые, в постели, в окружении бутылок и презервативов, но попробуйте мыслить позитивно.
Шимура Отаэ медленно размяла кулаки.
– Счастливого вам дня, – сказала Гедомару и подмигнула.
@темы: Шинсенгуми, фик: авторский, Joui Wars - 2015, Романс
-
-
13.09.2015 в 23:56-
-
14.09.2015 в 13:48Пейринг зашибись, хочу еще.
Еще немного и стану шиппером.-
-
15.09.2015 в 10:13Пейринг зашибись, хочу еще
всё возможно
-
-
15.09.2015 в 15:17-
-
15.09.2015 в 15:59огромное спасибо за такой заряд позитива, во время прочтения я действительно смеялась в голос))) весь фик хочется буквально растащить на цитаты *____*
– Раки с садистскими наклонностями, – говорила Гедомару, – вы лишились девственности, поздравляю. Теперь вы лишитесь зубов.
– Это не то, что вы думаете, – бодро сказал Сого. – Да, мы голые, в постели, в окружении бутылок и презервативов, но попробуйте мыслить позитивно.
-
-
17.09.2015 в 17:56-
-
19.09.2015 в 09:40автор, спасибо за позитив!)
-
-
20.09.2015 в 13:49И дрочно, и весело, и крэково во всех смыслах
– Больной ублюдок, – сказал он почти ласково. – Чомэ-чомэ.
Чорд возьми, продолжайте, продолжайте быть такими прекрасными, команда!
-
-
21.09.2015 в 10:42в конце, правда, опять драма
выбитые зубы - небольшая цена за избавление от девственности
-
-
23.09.2015 в 19:27А пейринги, все пейринги прекрасны) Хотя Катерина с Козенигатой мои фавориты
-
-
24.09.2015 в 10:43Кецуно Ана, возвращайся из отпуска поскорее
На неё вся надежда
-
-
19.10.2015 в 00:08Чуть не сдохла от смеха, пока читала
Окита и его репутация
Отдельное спасибо за крэковый пейринг и верибельных героев
-
-
19.10.2015 в 10:58Окита и его репутация
сам виноват, что называется
крэковый пейринг
я верю, что у окишина большое будущее