Благодаря тебе моё сердце стало еще черствее! (с)
Автор: Леди с зонтиком
Бета: Леди с зонтиком
Размер: мини (2643 слова)
Персонажи: ОМП, Кагура, Гедомару, Окита, Кацура, Хиджиката, Кецуно Ана, Кондо
Тема: джен
Жанр: общий, юмор
Рейтинг: PG-13
Саммари: «Они пришли сверху. Их численность легко измерялась пальцами на руках и ногах, но по силе они могли тягаться с сильнейшими демонами Преисподней».
Примечания: мувиверс, но автор мувик знает исключительно по спойлерам.
Глазоух родился, чтобы рассказать эту историю. Он учился читать и писать вовсе не для того, чтобы просто уметь читать и писать. Его предназначение было важнее. У него вообще было предназначение.Глазоух зажег красную ароматическую свечу — та вспыхнула тусклым огоньком. Тени на сырых земляных стенах красиво затрепетали — атмосфера соблюдалась идеально.
Глазоух взял огромное черное перо, тайком выдернутое из хвоста знакомого тэнгу. Писать предстояло кровью.
Обычный человек назвал бы это "мемуарами", но Глазоух предпочитал более звучное: "Война Миров или Вторжение Хомо Сапиэнс". Писать предстояло много.
Он решительно занес окровавленное перо над толстым желтым свитком и принялся старательно выводить слова. События двухдневной давности снова обретали жизнь.
«Они пришли сверху. Их численность легко измерялась пальцами на руках и ногах, но по силе они могли тягаться с сильнейшими демонами Преисподней.
Мир вздрогнул и взорвался, выплескивая наружу литры крови моих сородичей. Это были люди. Они пришли как завоеватели, жгли деревни и убивали наших сильнейших воинов подобно самым ужасным представителям своего племени. Бежать было некуда. Преисподняя трепетала от одного звука их нестройного шага. Наступила кровавая эра, эра красных дней.
Я, Глазоух, не боролся с ними — я наблюдал. И именно результаты своих наблюдений я сегодня запишу.
35 день месяца Кошмара, года Зеленого Ужаса. Около Цитадели Вероятностей.
Гедомару, шикигами, одна из сильнейших представителей Преисподней, спокойно смотрела в глаза врагу. Нарочито свободная стойка истинного мастера — она была готова в любой момент вступить в яростную схватку.
Её противница, Кагура — одна из вторженцев, напротив, выглядела слегка напряженной. Но, несмотря на эту небольшую слабость, кипящие в её венах дурная сила и необузданная ярость легко бы могли противостоять искуснейшему мастеру.
Стоит упомянуть, что погода в тот день стояла замечательная. Раскаленный огненный шар то и дело бросал с неба сгустки горящего газа, а земля временами тряслась, выливая из своих недр небольшое количество магмы. Горячий ветер приятно щекотал уши, пока я издали наблюдал за предстоящей схваткой.
— Я буду очень банальна, если скажу, что вам не нужно было вторгаться на нашу территорию? — безразличным тоном спросила Гедомару.
Кагура только громко выдохнула, словно в разочаровании, и ответила:
— Вам же стоило быть более гостеприимными! Все, что мы просили — место для жилья, провиант и социальные льготы! Вы же нам предоставили только первое! "Огненная пустыня — места много, на всех хватит", — вы говорили! Кто же знал, что эта пустыня — настоящая пустыня! И вы, черти, посмели нас обманывать!?
Гедомару не поменялась в лице.
— Эти черти по своей сути не склонны к метафорам. Если здесь говорят, что вам самое место в огненной пустыне, то имеется в виду не гостиница "Огненная пустыня", а самая настоящая огненная пустыня.
Это был конфликт интересов. Две обворожительные воительницы в эффектных позах стояли друг напротив друга. Собой они воплощали войну противоположностей. Я, Глазоух, подтверждаю, что прекрасней зрелища не видел за всю свою короткую жизнь.
И вскоре началась битва.
— А ты пробовала в той пустыне найти хоть что-то похожее на еду!? Да ее там не найдешь даже в свете сотен метеоров! Мы бежали сюда от вируса вовсе не для того, чтобы сдохнуть от голода посреди кипяченых гейзеров! Про социальные льготы я и говорить не буду! — Каждое утверждение Кагуры подкреплялось несколькими выпадами.
— Как мы вам можем предоставить то, чего у нас нет? Что вообще такое эти социальные льготы? — Гедомару не уступала. В отличие от Кагуры почти все её удары были рассчитаны на точное попадание. Казалось, эта схватка будет длиться вечность, но все заняло доли секунды.
Вот зонтик и дубинка столкнулись, как столкнулись две ядерные боеголовки — момент и взрыв. Видеть его я уже не видел, — в такие моменты жизнь важнее зрелища — но в полной мере ощущал всю высокотемпературную мощь.
Это был худший и лучший исход одновременно — ничья».
Глазоух поставил точку и критично перечитал запись. И ведь это только кульминация!
Может, он не знал, что начинать такие вещи стоит не с самого важного, а с самого первого. Или это был его особый креативный подход, но следующая запись целиком и полностью ломала всю мыслимую хронологию.
«34 день месяца Кошмара, года Зеленого Ужаса. Площадь Сатаны.
Молодой человек с длинным хвостом и в красном шарфе невозмутимо жевал травинку. Он явно делал это для того, чтобы все поняли — перед ними непростой противник. Может кто-то спросит, как одно выплывает из другого, а я, так уж и быть, отвечу. Теперь уже вовсе не те времена, что раньше. Теперь не обязательно зубоскалить и яростно сверкать железом, чтобы показать свою силу. Достаточно расслабленной позы, отсутствующего взгляда и зажеванной травинки.
Раньше демоны над таким смеялись, но после пары десятков точно рассчитанных тумаков (хорошо, если тумаков) до них все же доходило истинное положение вещей. Спустя сотню таких травкожуев — демоны не страдали особой ясностью мысли — сто первый уже заставил их насторожиться.
Особенно, если этот сто первый стоял один на площади против сотни демонов. Назвался он Окита Баттосай.
Его невозмутимость не исчезла, даже когда полчище демонов стало неуверенно, но все же смыкать вокруг него плотное кольцо. И только после того, как кольцо превратилось в колечко, Окита улыбнулся, мгновенно вытащил меч из ножен и одним замахом уничтожил всех передовых.
Его глаза сверкали красным, а одежда и меч обагрились вражеской кровью. Он был демон среди демонов.
— Я стану повелителем Преисподней! — последнее, что я, Глазоух, услышал от него, перед тем как с криками паники сбежать с места событий».
Касательно последнего предложения у Глазоуха возникли небольшие сомнения. Внутри него яростно боролись честность и честолюбие. Обе стороны здесь были взаимоисключающими, и ни одна не желала уступать. Но, в конце концов, победила лень — лень придумывать и переписывать уже имеющееся последнее предложение. А впереди маячило и манило еще столько нерассказанного. Глазоух снова уверенно взялся за перо и принялся выписывать еще один эпизод из Войны Миров.
«35 день Месяца Кошмара, года Зеленого Ужаса. Площадь Сатаны.
Откуда тот вторженец взял огромный космический крейсер, до сих пор никто не знает. Вполне возможно, что он сам тоже не догадывается об этом.
Крейсер возник внезапно и ниоткуда, вот в один момент его не было, а тут он уже есть. Были ли это игры с разумом, манипуляции на восприятии, никто даже не задумывался — главное, что этот крейсер составлял значительную часть образа вторженца. Тот пафосно стоял на носу бороздящего пески корабля и буравил пустоту безумным взглядом. Его намерения выражались одной единственной фразой:
— Я уничтожу Преисподнюю!
Толпа местных жителей на такие заявления отреагировала неоднозначно: некоторые восприняли угрозу всерьёз и перепугано зашептались, другие смеялись, словно с очень искрометной шутки.
— Эй, человечина, слезай со своей махины — с тебя, думаю, получится отличный суп! — заорал кто-то из толпы, открыто веселясь. Я испугался, ведь я видел, на что способны вторженцы.
Этот же медленно повернулся, одарил толпу зловещим оскалом и выдал:
— Я не человечина, я Кацура».
Глазоух снова в который раз перечитал написанное. С каждой строчкой он уверялся все больше — он пишет шедевр. Может, его счастье было в том, что Преисподняя не уделяла особого внимания литературе и зубастых литературных критиков здесь просто не существовало.
Никто бы не разрушил его титаническую уверенность в собственной крутости.
А тут еще он вспомнил кое-что, что могло бы придать его творению особую изюминку — романтику. Строчки рождались одна за другой.
«34 день месяца Кошмара, года Зеленого Ужаса. Цитадель Вероятностей.
Двое вторженцев сидели в приемной Сатаны и разговаривали. Мне, Глазоуху, пришлось притвориться статуей, чтобы не рушить эту напряженную атмосферу будущей великой любви. Я знал, что на самом деле Хиджиката Тоширо и Кецуно Кристал всего лишь вместе ждали аудиенции с Сатаной. Но как только я увидел их вместе, на это было уже наплевать. Я прослезился от умиления и осознания, насколько красивая из этих двоих могла бы получиться пара. Я искренне болел за то, чтобы у них все получилось.
Уж не знаю, смущала ли кого-то рыдающая статуя, но меня действительно не замечали.
— Мне кажется, это изначально гиблая затея, — голос у Хиджикаты был низким — у Вурхуахо, самого великого ловеласа Преисподней, был именно такой.
— Я вижу, вы пессимист, Хиджиката-сан. Зачем заранее настраивать себя на негативный результат? Время все покажет, — голос же Кецуно лился, словно теплый ручеек лавы — мягко и неспешно. Слезы из моих глаз тоже полились, но куда более неистово.
— Эти типы даже не знают, что такое социальные льготы. Какому кретину вообще вздумалось просить социальных льгот у демонов? Ах да, это была та девчонка из Йорозуи, а этот мелкий проныра «Баттосай» ей еще и поддакивал! Идиоты.
— Не думаю, что есть смысл сердиться на умственно-отсталых, когда последствия их недалекости еще не такие фатальные. Вы так не думаете, Хиджиката-сан? — на этих словах Кецуно улыбнулась настолько чарующе, что пробила даже железную невозмутимость Хиджикаты. Тот легко улыбнулся и даже... если смотреть под определенным углом в определенном освещении, словно покраснел.
Я же, Глазоух, не смог выдержать столь забористой концентрации романтики — я зарыдал в голос, упал и потерял сознание. Что было дальше я, естественно, никак не могу помнить. И, пожалуй, это огорчает больше всего».
Выводя эти строчки, Глазоух все так же рыдал. То ли от умиления, то ли от сожаления, что не увидел дальнейшее развитие событий, но бумага уже была полностью усеяна мокрыми пятнышками.
Заставить себя продолжить он не смог, потому как яркие воспоминания на этом закончились.
Завтра предстояло продолжить наблюдения.
35 день месяца Кошмара, года Зеленого Ужаса. Лавка рамена на площади Сатаны.
Подгоревшая Кагура задумчиво жевала лапшу. Стоит заметить, что "задумчивой" она была не в общепринятом понятии этого слова, а в представлении самой Кагуры. Она по жизни была позером только тогда, когда того требовала ситуация. И именно сейчас она представляла себя величественно-задумчивой со стороны.
С точки же зрения Шинпачи, который сидел рядом, это было не совсем так. Это было совсем не так. Отдаленно напоминающее, несмотря на формы, девушку существо можно было охарактеризовать Кагурой, но никак не задумчивой девушкой.
Вскоре к Шинпачи с Кагурой присоединились и остальные «вторженцы». Окита подошел тихо, вразвалку, и с шумом плюхнулся на лавку возле Кагуры. Та, шестым чувством учуяв его приближение, усилила собственную ауру загадочности. Если человек никогда не видел, как кто-то может загадочно обжираться, то он точно не знаком с представителями расы Ято.
Кацура эффектно влетел, словно снаряд от катапульты, и красиво впечатался носом во внутреннюю стенку раменной. Можно сказать, наглядный пример того, что бывает, если переборщить со спецэффектами.
Вскоре подтянулись Саччан с Цукуё, Кондо, Кьюбей и еще толпа народу, который, судя по виду, занимался своим любимым делом — маялся от безделья.
Хиджиката и Кецуно подтянулись последними, чем вызвали десяток многозначительных взглядов в свою сторону.
Но вовсе не самим фактом совместного прибытия, а тем, что попутно вели вполне адекватную и милую беседу. Все знали, что умение Хиджикаты вести адекватные и милые беседы с женщинами стремилось к нулевой отметке.
Что-то явно назревало.
Но больше всех был обеспокоен хозяин раменной, красный рогатый они в белом фартуке и пилотке — лавочка его заведения просто не была рассчитана такое количество посетителей.
Кое-как устроившись, «вторженцы» принялись делать то, что в таких случаях называют обменом информацией.
— Здесь очень вкусный рамен! — пережевав и сглотнув очередную порцию, похвалила Кагура. Они довольно заулыбался, сверкая заостренными клыками. Если бы он и так не был красным, то наверняка бы еще и зарделся.
— Свежайшая человечина! — особым голосом, голосом восторженного повара, который осознает, что его творения — шедевры кулинарии, выпалил они.
Потребовалось всего несколько секунд, прежде чем всех стошнило. Мясо, до этого казавшееся вкусным, вдруг начало отдавать чем-то странным.
Прошло всего мгновение.
На своих местах остались только Кагура, которая просто не позволила подобной мелочи испортить себе аппетит, и Кецуно Ана, давно привыкшая к реалиям Преисподней.
— Я вижу, ваш джанкен с Гедомару прошел... интересно, — осторожно заметила Кецуно. Кагура в очередной раз невольно осмотрела свой наряд. Точнее, то, что от него осталось. Вопреки ожиданиям, свисающие клочки ткани не делали Кагуру сексуальней — она просто смотрелась нелепо.
— Мы пришли к тому, что можно назвать компромиссом. Лежали на дне оставшейся после взрыва воронки, смотрели на потухающий огненный шар и разговаривали о прекрасном! — на миг Кагура стала напоминать обычную влюбленную девчонку.
— О еде? — предположила Кецуно.
— Ага... — на этом Кагура окончательно расплылась в довольной улыбке.
— А что с... войной?
— Война — это дело жирных дядек-толстосумов с мышиными глазами. Йорозуя занимается исключительно мордобоями, — Кагура проглотила очередной кусок мяса. Неосторожно выползший из-за угла Кондо увидел это и снова схватился за живот, пытаясь справиться с рвотными позывами.
— В нашем случае все гораздо хуже, — непринужденно начала Кецуно. — Сатана нас просто прогнал. Кричал вслед: "Вариться вам в масле, а не социальные льготы!". Но он милый.
Кагура в подтверждение кивнула, а потом как бы между прочим добавила:
— Интересно, а каков на вкус сваренный в масле Баттосай? Я бы попробовала.
— Можешь быть уверена, что жесткий и горький, — Окита, как всегда, влез совершенно внезапно, и, тоже как всегда, очень вовремя.
— Похоже, нам придется возвращаться наверх, — подвела итог Кецуно.
Стали подходить и остальные — места на лавке вновь стало отчаянно не хватать.
Услышав про результат переговоров с Сатаной, кое-кто переполошился, другие же завозмущались.
— Пускай это адское отродье сначала опробует моего клинка, — самодовольно заметил Окита и хотел сказать что-то еще, но оказался прерван Кондо-саном.
— Мы все-таки должны вернуться наверх, — отрезал Кондо.
Многие тут же начали спорить, но конец этому резко положил Хиджиката:
— Мы не можем вернуться на зараженную землю. Смерть от болезни — не та смерть, которой бы я хотел умереть.
Но Кондо на этот раз был непоколебим.
— Мы не можем остаться здесь, — начал он. — Это не наше небо, не наше солнце, мы просто паразитируем в этом мире. Только не говорите мне, что вас устраивает такая жизнь!
— Так это хоть какая-то жизнь, — важно поправив очки, заметила Саччан.
— Да я лучше умру, чем буду жить «хоть какой-то жизнью»! Где мой меч, я сейчас же сделаю сеппуку! Тоши, ты будешь моим кайшаку!
— Кондо-сан, я понимаю ваши чувства и уважаю вашу точку зрения, но вернуться туда, значит позорно погибнуть от болезни! Вы этого хотите? Вы хотите, чтобы мы все там погибли? — Хиджиката от своей точки зрения тоже отступать не собирался.
— К тому же, я мог бы... — попытался вклиниться Окита, но не получилось — его прервало громкое возмущение Кондо.
— Так мы ведь даже не попытались! Да, мы не те, кто умеет бороться с вирусами и болезнями, но сбежать в другой мир от проблемы — разве так мы всегда поступаем? Вы все трусы, а я ухожу! — последнее предложение поставило огромную точку в этом разговоре. Выплюнув его, Кондо встал, резко развернулся и забавным топающим шагом направился туда, где, по его мнению, находился выход.
— Мне кажется, он прав, — дожевав, Кагура тоже резко встала и, намеренно копируя походку Кондо, обошла вокруг раменной и снова села на свое место.
— Был бы здесь Гинтоки... — как бы невзначай заметила Цукуё.
— И что бы он сделал? — раздраженно рыкнул Хиджиката, — Он мог бы чем-то помочь только в том случае, если бы вместе с ним прилагалась машина времени. А так...
— С данны станется, — улыбнулся Окита.
— А я уверена, что Гин-чан жив! — ворчала Кагура себе под нос, положив голову на стол. — Это же Гин-чан. И пока мы здесь отсиживаемся в тепле, он там отважно борется с заразой.
— Я тоже согласна с Кондо-саном — нам нельзя здесь бесполезно тратить свое время, — это слово Кецуно Аны оказалось завершающими — все начали по очереди вставать и один за другим выходить наверх, на встречу с вирусом. Окита встал с большим сожалением. Под конец он грустно посмотрел на Цитадель Вероятностей и прошептал:
— А я мог бы...
Кагура встала самой последней. Она тоже обернулась, чтобы последний раз посмотреть в сторону Цитадели. Но не на саму Цитадель, а на одну из крыш соседних домов — там, в свете пылающего шара, сидела Гедомару. Кагура подмигнула ей и выставила вперед большой палец. Гедомару повторила её движения.
На этом Война Миров закончилась.
Глазоух спал, и ему снилось, что Хиджиката и Кецуно Ана, взявшись за руки, бегали по залитому едва застывшей лавой полю и весело смеялись. Он еще не знал, что его карьера писателя уже закончилась.
Название: Скука
Автор: Леди с зонтиком
Бета: Леди с зонтиком
Размер: мини (2781 слово)
Персонажи: Кагура, Гинтоки
Тема: джен
Жанр: повседневность, юмор
Рейтинг: G
Саммари: главное правило супергероя в трико — он должен сам искать неприятности, пока те не нашли его первыми
Примечание: ООС
— Эти трико просто ужасны! Как такое можно носить? — Кагура перевернула страницу иностранного комикса. Тот был старой книжкой родом из Нью-Йорка — мифического города граффити, рэп-музыки и перекаченных мужчин.У Йорозуи сегодня был один из тех выходных дней, что зачастую длились неделями. Обычно они проходили довольно увлекательно: за чтением познавательной литературы, прослушиванием лирических композиций и обязательным утренним просмотром прогноза погоды.
— Зачем ты вообще это читаешь? Этим примитивным историям даже близко не стоять с увлекательными приключениями героев Джампа, — Гинтоки перевернул страницу журнала-еженедельника — своего излюбленного Джампа. Тот был совершенно новый, родом из ближайшего книжного магазина.
Сегодня была суббота. Или среда. В такие дни Йорозуя если и следила за подобными условностями, то лишь чтобы не пропустить выпуск очередного журнала.
— Не вижу особой разницы, — честно призналась Кагура. — Хотя герои Джампа обычно не носят трико.
Кто-то скажет, что Йорозуя ведет образ жизни типичных стариков, но это не так. Познавательная литература обычно заканчивается на историях в картинках, а лирические композиции — песенками Теракадо Цу.
Кто-то на это может сказать, что тогда Йорозуя ведет образ жизни разгильдяев-подростков, но это тоже не будет верным ответом.
Верного ответа не знает и сама Йорозуя. Что уж тут поделать, когда даже сам Гинтоки еще не определился, ребенок он или старик. Кагура, впрочем, тоже.
— Вся проблема в цвете. Когда автор излишне беспокоится о внешнем, то внутреннее для него становится не так уж важно. Внутреннее, понимаешь? В цветных картинках смысл лежит не просто на поверхности — его там вообще нет. Автор это понимает. Он понимает, что без красивой картинки ему не обойтись, и что он делает? Он её разрисовывает! Он заменяет отсутствие одной составляющей на другую, более поверхностную. Это что-то вроде комплекса неполноценности.
Йорозуя на самом деле вела чрезвычайно опасный образ жизни. И дело вовсе не в периодических случаях со спасением мира, города или собственной задницы. И даже не столько в отсутствии денег. Порой опасность прирасти к дивану и покрыться плесенью представляла собой куда более значимую угрозу.
— Никто ничего не говорил о смысле, старый дурак. Увлекательность и смысл зачастую никак не связаны.
Увлекательность же теперешнего их времяпровождения была равна нулю. Даже это вялое подобие спора казалось Кагуре менее интересным, чем внешность Шинпачи.
Другой на месте Кагуры пришел бы к выводу, что так жить нельзя. Что пора что-то менять. Но в случае Йорозуи... Поводы для перемен в их жизни напоминали Кацуру. Они с завидным постоянством врывались в их бесконечно долгие выходные, приносили с собой исключительно головную боль и никогда надолго не задерживались. Вскоре дни снова приобретали прежнюю сонливость и усердно давили невыносимой скукой.
Прежде чем Кагура успела понять, что её поток мыслей направился в странное русло, она уже приняла решение.
Кагура ничего менять не будет.
— Гин-чан, мне кажется, в этих трико что-то есть.
Всё-таки тогда была суббота. А сегодня уже среда.
Йорозуя выживала, как могла, но запасы провизии от этого только уменьшались. Гинтоки с ужасом ждал того дня, когда им придется искать работу.
— Ты всё еще читаешь ту муть? Тебе уже начинают нравиться их наряды — первый признак постепенной деградации.
Все эти дни Кагура зачитывалась комиксами. Чем дальше, тем больше она проникалась мужеством и крутостью мужчин в трико. Гинтоки называл это деградацией, но сама Кагура считала иначе — это прозрение.
— Гин-чан, уже многое время я живу с эталоном этой самой деградации. С ленивым безработным стариком, который не в состоянии прокормить собственную семью. Я так больше жить не могу, поэтому...
Пауза была долгой. Настолько долгой, что было впору пускать рекламные ролики в этот промежуток времени.
Гинтоки смотрел на страницы манги с утроенным интересом. Обычно это означало, что манга сейчас его совершенно не интересует. За три минуты он даже ни разу не перевернул страницу.
— Я ухожу, Гин-чан.
Гинтоки принял это со спокойствием человека, уверенного в одном — никуда она не уйдет.
— Куда?
— В светлое будущее!
— Тогда тебе к Зуре.
В этот момент Кагура твердо решила одно — она начнет новую жизнь. Завтра.
Завтра наступило слишком быстро, но отступать от своего Кагура не собиралась. Уходить из дома — тоже.
Существовало много вариантов изменить скучное обывательство, но ни один из них не прельщал.
Размышления не приводили ни к чему хорошему, а только раздражали.
Гинтоки, который, казалось, скоро превратится бесформенную желеобразную массу, раздражал еще больше.
— Я сейчас сдохну от скуки!
Крики Кагуры разносились всему кварталу, будили мирно спящих на обочине людей и эхом отбивались от всевозможных поверхностей.
Сила звука оказалась настолько ядреной, что её отголоски, преодолев десятки парсеков, достигли правого уха Умибозу.
— Когда я прилетела на Землю, надеялась на романтику и приключения! На интересную, полную движения жизнь, а не скучные однообразные недели в одной комнате с вонючим бездельником и толпой мужиков в трико! Я хотела, как они, тоже нарядиться в эффектное трико и пойти спасать людей!
— Правда, что ли?
— Нет, конечно. Но от безделья чего только не захочешь.
И тут Кагура поняла, что вот оно. Может она действительно всё это время хотела именно этого? Нет, раньше она этого не хотела, зато хочет сейчас.
И вот, спустя десятки дней в скучную темноту ворвался интересный освежающий лучик. Он пронзил сердце Кагуры чем-то горячим и...
Главное правило супергероя в трико — он должен искать неприятности сам. Целенаправленно выискивать места наибольшей концентрации несправедливости и истреблять её на корню.
А еще важно оставаться инкогнито. Какой же ты супергерой, если все знают тебя в лицо? Иначе совершенно никакой интриги.
Кагура это всё понимала и старалась соответствовать. Зеленый обтягивающий костюм и пластиковая белая маска — определенно то, чего ей не хватало всю эту жизнь. Нет, Кагура по-настоящему так не думала — она лишь старалась заставить себя так думать.
Стоило заметить, что в ее случае не приходилось ходить далеко на поиски несправедливости. Несправедливость творилась прямо в её доме.
Но дома нужно было быть тише воды — не выделяться. Кагура даже нашла где-то очки для большей конспирации. Никто не должен был узнать, что по ночам она борется с несправедливостью.
Несправедливость в это время не дремала. Она кучковалась группками и бурно обсуждала нового внезапного противника.
У всех у них были свои причины сойти с прямой дороги. Кто был ленивым любителем лёгкой наживы — такие люди и сами не подозревали, что порой ради этой легкой наживы работают в разы больше порядочных жителей. Другим приносило удовольствие всё разрушать и уничтожать — немногие профессии удовлетворяли подобные запросы. Третьи просто ничего больше не умели, как портить окружающим жизнь.
Конечно, были еще отчаявшиеся люди, непризнанные гении и прочие мелкие души.
Кагура хорошо изучила своего противника. Даже ребенок знал, что перед схваткой необходимо изучить противника.
Впрочем, в большинстве случаев это была абсолютно бесполезная информация — весь этот сброд оказался ожидаемо слаб. Большинство падало от одного удара.
По истечению недели псевдоним "Белая Маска" знали даже глуховатые старики, что уж говорить о детях.
Можно сказать, Кагура добилась, чего хотела.
И тут вновь пришла скука.
Кагура... простите, Белая Маска сидела на красиво сложенной кучке представителей несправедливости. Бывшие членами банды «Крэйзи Бакенбарды», они уже не представляли никакого вреда для окружающих. Кроме, разве что концентрированной вони десятка немытых тел.
В этом отрезке времени Белая Маска даже немного понимала Камуи. Совсем чуть-чуть. Но даже сама этого толком не осознавала.
Она страдала. Страдала, так как что бы она ни делала — всё со временем превращалось в рутину.
Скука — одно из худших ощущений. Оно не жгло и не болело слишком остро — оно ныло в затылке, чем доводило порой до бешенства.
Но Белая Маска уже стала известной. Она не может просто так бросить своё дело, ведь многие из-за этого впадут в отчаянье. Во всяком случае, Белая Маска так считала.
***
— Белая Маска? — Гинтоки покосился на бандитского вида троицу — диван после них следовало бы обработать как минимум дихлофосом.
— Белая Заноза в Заднице, — проворчал средний из них — главарь, видимо. — Весьма шустро расправилась со многими бандами. Последнюю свою жертву, нашего босса, она приложила о стенку вырванным куском железобетона. Сломано четыре ребра, правая рука и обе ноги. А ведь он так мечтал заниматься бальными танцами!
— И поэтому стал головорезом? Извините, но Йорозуя не помогает асоциальным типам в их криминальных разборках.
Это должно было поставить точку в разговоре, но мало кто любил из-за всяких мелочей опускать руки.
— Я слышал, что вы исполняете любые прихоти, лишь бы вам хорошо заплатили. У нас есть деньги.
— А у нас есть принципы. Увы, мы не наемные убийцы,— Гинтоки поковырял мизинцем в ухе. — Можете выметаться.
Это вызвало лишь лёгкие улыбки. Спокойствие и самонадеянность троицы головорезов немного раздражали, но показывать им это Гинтоки не собирался.
— А кто говорил про убийство? Всё, что вам нужно будет сделать — уничтожить Белую Маску. С человеком, что скрывается за этим псевдонимом, поступайте на своё усмотрение.
Теперь Гинтоки даже заинтересовался. Можно сказать, дальше оставался лишь вопрос цены.
— Здесь половина, — головорез решил взять дело в свои руки и заранее предложить деньги. Много денег.
Гинтоки подозрительно покосился на конверт. Если в комнату добавить больше мрака и дыма, то само действо напоминало бы как раз таки заказ на убийство. Но, взвесив все за и против, он всё же согласился.
— Мы согласны. А теперь уже точно можете выметаться.
Головорезы ушли. Гинтоки остался один на один с нелегким выбором: освежитель воздуха или всё же дихлофос.
— Гин-чан, докажи, что трико — это круто?
В последнее время Кагура вела себя странно. Начиная внезапным желанием носить очки — Шинпачи много возмущался — заканчивая вот этим вопросом.
— Нет, — Гинтоки даже не посмотрел в её сторону.
— Ты осознаешь, что только что разбил девичье сердце своей категоричной жестокостью?!
Кагура с очевидным возмущением перевернула страницу комикса.
— Да, — Гинтоки безразлично повторил её движения.
— И ты возьмешь на себя ответственность?
— Нет. Я просто не понимаю, чем тебе могут нравиться мужики в трико.
— Такому бесчувственному идиоту, как ты, никогда не понять, — грустно вздохнула Кагура и резко закрыла комикс. — Не хочу с тобой находиться в одной комнате. Садахару, пошли погуляем.
— Постой, нам тут задание да...
— И не заглядывай в мой шкаф! — крикнув это напоследок, Кагура убежала.
— Да я никогда туда и не... Удрала! — Гинтоки снова вернулся к чтению.
Можно было бы в красках описать, как тогда прошел его день. Если бы этот день прошел действительно в красках. Может и найдется кто-то, кто смог бы в два абзаца описать то, что обычно обозначают одним единственным словом — скука.
Временами Гинтоки проходил мимо шкафа Кагуры. Раньше он не замечал этого, но теперь всё было по-другому.
Кагура упомянула, чтобы он не заглядывал в шкаф. Раньше она никогда так не делала.
Гинтоки не считал себя параноиком, но тут ему в голову одной мощной волной ворвалось тысяча и одно предположение. Все они были одно хуже другого, а под конец стали напоминать навязчивый зуд в висках. Избавиться от этого неприятного ощущения можно было лишь одним способом — проверить самому.
Гинтоки еще ни разу не пытался открыть шкаф Кагуры с такой осторожностью. Он легко прикоснулся к деревянной поверхности и, можно даже сказать, деликатно её отодвинул.
Гинтоки ожидал увидеть там что угодно: тентаклевидного монстра, мужика в трусах, коллекцию порно-журналов, кучу денег. Но там ничего не было. Шкаф Кагуры оказался самым обычным шкафом Кагуры: постель, подушка, неопрятно брошенная пижама, играющая в солнечных лучах кучка зеленой ткани, из-под которой выглядывало что-то белое и пластиковое.
Вот последнего Гинтоки здесь не помнил.
— Только не говорите мне... — Гинтоки взял в руки зеленую ткань и внимательно осмотрел, — Трико?! Невозможно, неужели я с ней живу под одной крышей? Нужно это спрятать, пока никто не увидел. А это...
Кусок пластика оказался...
— Маска? Белая... Белая маска. Не говорите мне...
И хоть Гинтоки это не нравилось, он не стал отрицать очевидного — у Кагуры самый рассвет юношеского максимализма. Но всё-таки это было куда лучше мужика в трусах.
— Значит, мне нужно усмирить буйствующего ребенка, да еще и получить за это деньги? Замечательно!
Гинтоки улыбнулся одной из своих самых зловещих улыбок.
Приготовления заняли у Гинтоки три дня. Прежде всего он изучил поведение Белой Маски. А её поведение оказалось до одури банальным — она просто искала нашумевших преступников и выводила их из строя.
Здраво рассудив, что гораздо проще самому стать преступником, чем с кем-то договориться, Гинтоки оделся в черный балахон с капюшоном, нацепил на каждую руку по крюку и принялся совершать свои злодеяния.
Перво-наперво, он со злодейским хохотом ворвался в супермаркет и удрал оттуда с полной тележкой продуктов. Убегая от полиции, за полчаса успел угнать три автомобиля, один велосипед и один космический корабль. В последующий час список его злодеяний пополнился одним разбитым сердцем инопланетной принцессы, украденным из дворца сёгуна иностранным канделябром и подстрекательством дворцовых поваров к кухонному перевороту. И всё это он непременно сопровождал соответствующим хохотом. Очевидцы говорили, что от одного звука этого хохота у них стыла кровь в жилах.
Этого хватило, чтобы заинтересовать Белую Маску.
Гинтоки, конечно, не исключал возможности более простого решения проблемы: домашним арестом, задушевным разговором и последующим компромиссом. Но он знал Кагуру не первый год — она не из тех, кого можно переубедить простыми разговорами и запугиваниями. С ней нужно играть на равных.
И вот Гинтоки в капюшоне и Белая Маска стояли друг напротив друга, на крыше одного из самых высоких зданий в Эдо. Внизу шумел город, но он был чем-то совершенно далеким. Всё, что составляло Вселенную в данный отрезок времени, были он, Белая Маска и тяжелые крюки на его руках.
— Это ты беспокоишь жителей Эдо, хохочущий придурок? — Белая Маска гневно ткнула пальцем в его сторону.
Стоит заметить, что узнать в ней Кагуру было совершенно несложно. В частности, неведомые штуковины — заколки на её прическе — она так и не убрала. Ко всему этому добавить характерные жесты и привычный писклявый голос. В целом, Белая Маска выглядела слегка нелепо.
Впрочем, если смотреть правде в глаза, то сам Гинтоки был не лучше. Сейчас они были равны, как никогда.
— Предположим...
— Я положу конец твоему противному хохоту!
— Это мы еще посмотрим.
И они сошлись в поединке. Гинтоки изо всех сил притворялся, что он сражается в полную силу. Он наигранно тяжело дышал и делал мастерски отточенные промахи. Но Белая Маска была явно не тем противником, которого легко обхитрить подобными уловками.
— Эй, ты издеваешься? Сражайся всерьёз! — кричала она.
Однако с её стороны тоже была очевидна игра в поддавки. Если бы настоящие мастера увидели их поединок, то лишь скривились бы от наигранности и театральности движений.
Но тут Гинтоки совершил непоправимую ошибку — он поддался нестерпимому желанию потереть нос и случайно скинул с себя капюшон. Можно сказать, руки-крюки сыграли с ним злую шутку. Со стороны Белой Маски послышалось удивленное:
— Гин-чан? Ты чем занимаешься, идиот?
Гинтоки на это лишь хмыкнул и зловеще выпучил глаз:
— То же самое могу сказать и про тебя.
— Я спасаю людей, а ты!..
— Я тоже спасаю людей. Меня, тебя, Шинпачи, Садахару. Мне неплохо заплатили за ликвидацию Белой Маски. Давай ты снимешь с себя этот смехотворный наряд и мы вместе пойдем домой. Белая Маска исчезнет, мы получим деньги и будем жить на них как минимум один сезон.
— Гин-чан, я тебя ненавижу!
— Да-да, а теперь давай пошли домой.
— Хорошо.
— Что-то ты быстро передумала, — Гинтоки уже приготовился к длительному спору.
— Но с одним условием! — Кагура медленно сняла с себя маску. — Ты не будешь мешать мне спасать людей!
— Да ради бога. Только сними это ужасное трико, — Гинтоки скривился, как от чего-то кислого во рту.
— Гин-чан, я тебя люблю! — уже было закричала Кагура, но потом исправилась и важно добавила. — Я согласна.
— Домой?
— Только половина денег мне!
— Эй, мы так не договаривались!
— Гин-чан, а как ты думаешь, такой наряд мне подойдет? — Кагура ткнула пальцем в журнал, в изображение полного самурайского доспеха. — Он ведь круто выглядит, правда?
Гинтоки осмотрел Кагуру сонным взглядом.
— А ты уверена, что не выпадешь из него? К тому же, почему ты такое внимание уделяешь всем этим нарядам? Чтобы спасать людей, не обязательно выглядеть странно.
— Ты хотел сказать круто?
— Нет, я сказал именно то, что и хотел сказать.
Сегодня был вторник. Этот день мало чем отличался от предыдущих дней и наверняка не будет особо отличаться от множества последующих.
В Йорозуе царила всё та же скука. Может, теперь только с немного другим оттенком.
— Нет, я уже решила — я возьму этот доспех, — Кагура важно сложила руки на груди и прикрыла глаза.
— Только смотри, чтобы ко мне потом не приходили всякие с просьбами ликвидировать некого Самурая Карлика. Впрочем... на этом можно устроить весьма прибыльный бизнес! Другие люди назвали бы нас мошенниками, но обманывать-то мы будем только других мошенников и головорезов! — Гинтоки вел себя так, как обычно бывает при находке им способа легкой наживы.
— Можно. Но только самураев будет два. Я нашла себе напарника.
— Не говори ерунды! Кто согласиться участвовать в таком бе..? — Гинтоки не договорил — его перебил до противного знакомый жизнерадостный голос:
— Лидер, ты уже выбрала нам облачения, достойные настоящих героев?
Гинтоки только скривился и прошептал:
— Можешь не говорить. Всё что я могу, это только пожелать вам удачи. Думаю, она будет не лишней.
Название: Forever friends
Автор: Леди с зонтиком
Форма: гиф-коллаж
Персонажи: Кагура, Соё-химе
Тема: джен
Рейтинг: G
Исходники: Исходник 1, аниме
@темы: Джен, арт/коллаж, фик: авторский, Joui Wars - 2013, Кагура
